В этой ситуации Церковь потенциально оставалась опасной для государства. Она была лишена возглавления, коррумпирована сотрудничеством с властью, но она имела огромное имущество. Это была корпорация, не модернизированная по-петровски, которая могла, особенно в условиях смуты после Петра, совершить вот эту «ваньку-встаньку». И поэтому после смерти Елизаветы Петровны в 1761 году, по ее указанию, на престол возводится ее племянник герцог Шлезвига под именем Петра III. Он практически тут же издает указ о национализации церковных имуществ в марте 1762 года. С этого времени имущества должны быть не в собственности церкви, а в собственности государства, которое платит монастырям и священникам определенную плату за их службы — т. е. они становятся чиновниками.
Царь Петр III очень недолго управлял Россией. Уже в середине 1762 года его свергает и убивает его жена немецкая принцесса, известная нам под именем Екатерины Великой. Руками своего любовника графа Орлова и его брата она убивает своего мужа и восходит на престол, вообще никаких прав на престол не имея. Собственно даже не предполагается, ее никто не назначала, она захватывает престол, она абсолютная узурпаторша. Всячески говорит, что ее муж был негодный правитель, возможно, оно так и было, но она две вещи принимает полностью: это идея секуляризации и национализации церковных имуществ, здесь она идет до конца под предлогом, что церковь эксплуатирует людей, что ей не позволено. И она утверждает знаменитый указ о вольности дворянства, который был принят Петром III в феврале 1762 года. Этот указ принципиально отказывается от идеи тягла. Это, конечно, не история церкви, а государства, но важно понять это. Дело в том, что теперь дворяне становятся лично свободными людьми. То, что они имеют — земли, дворцы и крестьян — становится их частной собственностью. Возникает не просто вестернизированный слой, а частновладельческий строй в государственном восточнодеспотическом целом. Страна как бы распадается: все принадлежит государству, кроме дворян и их собственности. Все остальное государственное, а это дворянское.
Указ о вольности дворянства и последующие указы Екатерины юридически формально передают людей в частное рабство. Если раньше можно было обманывать людей, что мы все тянем тягло, то теперь кто-то тянет, а кто-то не тянет. Ему дали землю и людей, люди которые когда-то вместе с Мининым и Пожарским спасали Россию и воссоздавали государство, теперь эти люди становятся частновладельческими рабами дворян, и им запрещено даже жаловаться на своих господ, их дела не принимают в суды. Это люди третьего сорта, да и не люди вовсе, а просто рабочая сила. Причем Екатерина продолжает политику предшествующих императоров и активно раздаривает крестьян своим фаворитам. Фактически Россия из государства становится частным владением узурпаторши, которая делает с ней все, что ей угодно.
Что страшно в этой ситуации, церковь нашла в себе силы восстать против секуляризации. Митрополит Арсений Мациевич, который сейчас причислен к лику святых, выступил против этого и был Екатериной после многих наказаний заточен в Ревельский каземат и умер под чужим именем Андрея Враля. Он боролся против секуляризации имуществ, но не за свободу людей, а за право церкви владеть крестьянами и землями. И когда Екатерина решила созвать, у нее были такие мысли, она была европейская женщина, при всех слабостях она была культурным человеком и какое-то время она не хотела управлять толпой рабов, ей хотелось вестернизировать Россию. Она собрала и созвала выборных от всех земель, почти собор, для того чтобы составить новое уложение, новые законы, ничего не получилось в итоге, все это ушло в песок. Но что интересно, были и дворяне, и горожане, мещане, и представители Синода — никто не высказался против крепостного права, один или два дворянина слабо говорили об этом из сотен. Но представители Синода просили только одного, дайте нам вновь владеть крепостными крестьянами!
Представляете, какое отношение к церкви после этого в русском обществе: ей перестали верить и низшие, и высшие, потому что люди из образованных сословий, те дворяне, которые имели веру, прекрасно понимали, что церковь это не вера, а какая-то каста со своими интересами, поэтому очень много активно верующих дворян уходят в масонство. Об этом долго можно говорить, что это такое, но в общем, это некий ответ огосударствлению церкви, когда люди считали, что можно строить храм правды своими силами, не опираясь на церковь. Многие начинают увлекаться различными формами мистики, западными, идущими с запада: распространяются произведения епископа Фенелона, Юнга-Штиллинга и других представителей западной католической, но не клерикальной мысли. В таком состоянии русское общество застает 19 век, реальная глубокая вера исчезает. Мысль о том, что Русь православная, все верущие — это не так. Огромное число формально верующих, просто потому что государственная религия, огромное число равнодушных, многие тайно ушли в старообрядчество или в разные протестантские деноминации, но тайно, по статистике они все православные, очень многие увлекаются масонством. Авторитет церкви падает очень низко. При этом очень низкое образование, среди крестьян может читать 0,7 %, и это в основном старообрядцы.
Павел, когда умирает Екатерина, вступает, наконец, на престол, восстанавливается династия Романовых, очень многие дела матушки он ликвидирует, и в том числе дает наконец-то некоторую свободу церкви. Он позволяет церкви самой выбирать обер-прокурора, неслыханное до этого. Но этот период очень быстро проходит, вообще, Павел очень странный был человек, во многих отношениях искренний, глубоко верующий, безусловно связанный с масонством, но видимо вся его тяжелая жизнь, он ждал, что в любой момент его убьют, потому что Екатерина убила своего мужа и другого претендента на престол Ивана Антоновича, тоже по одной из линий Романовых человека, который мог претендовать на престол. И соответственно он ждал, что его убьют и жил под Дамокловым мечом. Он продолжал политику раздаривания крестьян своим фаворитам, но пытался ограничить хотя бы, ввел закон о трехдневной барщине, т. е. нельзя было больше трех дней использовать труд крестьян для помещика. Никто этого не соблюдал, уж как царя не боялись, но этот закон никто не соблюдал.
В итоге, и он был убит 11 марта 1801 года, и вступает на престол его сын Александр I, который, будучи очень образованным молодым человеком, отчасти виновным в убийстве своего отца, хотя и не хотел этого. Он уже имел определенный план действий. Александр I мечтал освободить русское общество. Уже на своей коронационной медали он повелел выбить слово Закон. Закон должен быть во всем. Он вновь разрешает всем сословиям иметь пахотную землю, до этого могли иметь только дворяне. Он принимает закон о свободных хлебопашцам по договору, а до этого нельзя было. Во-первых, если бы выкупились, земли бы не было. Теперь могут выкупиться по соглашению с помещиком. Но всего несколько очень богатых помещиков позволили части своих крестьян в угоду императору выкупиться на свободу. Это был дозволяющий, а не повелевающий закон, и им очень мало кто воспользовался.
Очень серьезные изменения прошли в церковной политике. Обер-прокурором Синода он назначает своего друга князя Александра Николаевича Голицына, или как его называли «маленький Голицын», потому что он был невысокого роста. Он был известен, вообще, с обер-прокурорами была большая беда, в 18 веке их в основном назначали из людей абсолютно нецерковных, часто даже богоборцев при Екатерине. Александр Николаевич Голицын был такой же человек, он был образован, светский князь, ужасный развратник, и все это прекрасно знали. Но тут произошло чудо, когда его назначили обер-прокурором, он ужаснулся и сказал, что всё, начинаю новую жизнь. И начал новую жизнь, стал благочестивым, глубоким человеком, начал политику с самого начала просвещения общества. Он был и министром образования, и министром исповедания, обер-прокурором, и он взял принцип — сначала просветить общество. Для этого надо, во-первых, создать систему образования. Та система образования, которая существовала на Руси до революции и в каких-то формах существует даже до сего дня, система университетских округов, гимназии, реальные училища и т. д. — все это было создано Голицыным. Он же выступил инициатором перевода Священного Писания и издания книг на современном ему русском языке. Своих сил было очень мало. Князь Голицын был человек широких взглядов, и он предложил привлечь к этой работе Британское библейское общество, что, конечно, для большинства людей, архиереев русской церкви, было неслыханной вещью, люди этого испугались. Но кто его очень поддержал, это будущий митрополит Филарет Московский, тогда молодой епископ, ректор Санкт-Петербургской духовной академии. Поддержал и царь. А с Александром I произошла своя метаморфоза. Он такой же был как Голицын веселый человек, но в 1812 году он удивительным образом обращается к вере, там тоже происходит чудо, об этом можно целую поэму написать, и, кстати, с помощь Голицына, который его поддержал, он обращается к вере очень горячо и становится активнейшим проводником этой идеи просвещения общества. При нем переводится на русский язык четвероевангелие, весь Новый Завет, потом епископ Филарет пишет катехизис, уже на русском понятном языке, все это печатается и распространяется в огромном количестве экземпляров. Британское библейское общество, российским отделением которого он председатель, переводит Священное Писание на языки многих народов России и даже на польский, а это вызвало недовольство Ватикана, ведь тогда еще латинский текст считался основным, но он полякам как своим гражданам дал свой текст.
