Мы утверждаем, что все, что нам дано знать сейчас и вообще когда-либо будет дано знать, не имеет и не будет иметь никакого отношения к Другому, а только к его границам. Все, что мы можем помыслить, получить в откровении, вообразить, увидеть во сне, наяву или в горячечном бреду принадлежит Этому миру. Какой бы иной мир мы ни изобрели, какие бы ни получили откровения о мире видимом или невидимом, все это будет лишь новое знание об этом мире, т. е. собственно часть этого мира.

Единственное, что мы можем утверждать о Другом, это то, что оно сотворено вместе с Этим. Возникает вопрос: если Бог может непосредственно давать нам некоторые знания о себе в откровениях, то почему Бог не может когда-либо попустить нам некоторое знание о Другом. Мы полагаем, что в принципе, конечно, может, так как нет ничего невозможного для Бога, возможно, это и произойдет в конце времен. Но согласно содержанию понятия «Другое», познание его Этим миром означает собственно конец Этого мира, потерю им его основных свойств. Позже мы остановимся на этом подробнее.

Следует также отметить, что нам ничего не известно (и никогда не будет известно) об отношениях Другого с миром невидимым. Однако сам мир невидимого в силу его ограниченной познаваемости для нас мы относим к Этому.

Излишне также добавлять, что Другое ни в коей мере не является Богом, ни свойством его, т. к. само сотворено вместе с этим. Другое, таким образом, выступает исключительно как граница, предел. Об этом хорошо сказано в книге сына Сирахова: «Многое можем мы сказать, и, однако же не постигнем Его, и конец слов Он есть все» (Сир. 43, 29). Итак, мы можем постигнуть и постигаем, что Бог сотворил все. Однако нас предупреждают, что некий конец этого мы не можем постигнуть. Что это за «конец»? На наш взгляд, это и есть Другое. И речь здесь идет именно о полной и принципиальной его непознаваемости как конца творения (для нас, конечно, а не для Бога). Само же по себе Другое, конечно, не является концом творения. Иначе это могло бы быть его свойством и означало бы некоторую его познаваемость. Но речь здесь идет именно о «конце слов», т. е. о том, что мы можем рассматривать только конец, границу, предел, за которым начинается Другое, не имея никакой возможности узнать что-либо о нем самом. Сама же эта граница принадлежит, без сомнения, Этому миру.

Указание на существование некоторого сотворенного вместе с Этим и Другого мы находим и в книге Бытия, в описании самого акта творения, а именно, как этого и следовало ожидать, в самом начале этого описания. «В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт. 1.1). О каком же начале здесь идет речь? Ясно, что обычный смысл слова «начало» недостаточен, т. к. до сотворения не было и времени. Следовательно, начало здесь следует понимать более широко, как нечто. Что же это за нечто, в котором (т. е. как бы внутри этого нечто) Бог сотворил небо и землю, а затем весь мир. Мы полагаем, что этим началом и является Другое, сотворенное одновременно с этим, что и положило основу существования времени. И с этой точки зрения можно уже совершенно иначе подойти к проблеме времени в целом, чем это делает современная наука. Пример А. Леонтьева о том, что человек видит не нечто желтое и длинное, а авторучку, свидетельствует о том, что объект предстает в его сознании вместе со своей историей. Непреодолимый по И. Пригожину энтропийный барьер оказывается преодолен. Но это не совсем так. С позиций И. Пригожина как естественника-эволюциониста никакой другой вывод и невозможен. Мы же предлагаем взглянуть на вопрос с гораздо более древних философских позиций, основанных на сотворености этого мира, основанных на том, что причиной мира является личностное, а не случайное начало, которое и есть Бог. Что же с этих позиций можно сказать о времени. Свт. Василий Великий писал: «Не таково ли время, что в нем прошедшее миновалось, будущее еще не наступило, настоящее уже ускользает от чувства прежде, чем познано… Поелику действия творения мгновенны и не подлежит времени, то и сказано «в начале сотвори», потому что начало есть нечто, не состоящее из частей непротяженное… придумывать начало для начала весьма смешно (свт. Василий Великий «Беседы») Несомненно, Начало, о котором идет речь, – это косвенное указание на то, что мы в более широком смысле называем Другое. Но это последнее не является собственно началом, т. к. начало, совершенно неизвестное нам сейчас, может стать известным после Судного дня всей твари, да и теперь известно существам бесплотным. Другое же никогда не может быть никем познано, кроме самого Творца. Тогда может возникнуть подозрение, что мы именно и выдумываем начало для начала, что действительно весьма смешно. Но это не так. Другое и есть другое. Оно не может быть никаким началом ни для чего из Этого. И в этом смысле именно Другое и делает смешным придумывание начала для начала, потому что оно Другое для всех возможных начал, так или иначе упорядоченных во времени этого мира. И именно поэтому начало творения может быть только одно.

Итак, Другое есть другое абсолютно, т. е. отделено от нас гносеологической границей, перейти которую никакой твари не представляется возможным. С чуждой же нам стороны граница эта открыта для Божественного промысла творения и перетворения этого мира. Тем не менее мы утверждаем, что исследование самой границы Это-Другое, несмотря на ее полную гносеологическую непроходимость, может быть весьма полезным для понимания многих философских и научных вопросов, касающихся уже изучения этого мира. Здесь мы остановимся на проблеме времени.

В самом общем виде Время, начиная с его сотворения, подразделяется на прошлое, настоящее и будущее. Попробуем поискать ответа на вопрос, что есть эти части каждая в отдельности относительно границы Это – Другое, дабы потом мы могли ставить вопрос о том, что же есть Время само по себе. Эмпирически ответ на поставленный вопрос может звучать так: настоящее – это то, что следует за прошлым, а будущее – это то, что следует за настоящим, причем строго в такой последовательности. Время, таким образом, представляется нам как некоторое упорядочение явлений этого мира. Все, что есть в этом мире, происходит во времени. И все другое, что проникает в этот мир, уже принадлежит этому миру и наделяется временем, а из Этого мира уже никакие соотношения с Другим невозможны. Итак, любое явление этого мира происходит во времени. Это значит, что оно происходит в настоящем, принадлежит прошлому и ожидается в будущем. Сосредоточимся, однако, на том, что происходит всякое явление именно в настоящем, а не в прошлом или будущем. Действительно, ничто не может происходить в прошлом, т. к. прошлому принадлежит то, что уже произошло. Прошлое заполнено плотно, и к нему нельзя ничего ни прибавить, ни убавить. В то время как будущее, наоборот, абсолютно пусто (для нас) и мы ничего не можем перенести туда из настоящего, несмотря на всю силу одолевающего нас нетерпения. Чтобы явление произошло в Этом мире, оно должно произойти в настоящем.

Нам могут возразить, что физические явления имеют закон, и согласно закону они не зависят от времени. Так камень, брошенный с определенной высоты, будет падать вертикально вниз с определенным ускорением, независимо от того, брошен ли он в прошлом с Пизанской башни Галилеем или в настоящем невоспитанным туристом. И именно это есть явление этого мира, взятое в его сущности. Все это абсолютно верно, но имеет, скорее, отношение к сущности явления, чем ко времени. Ибо мы можем исследовать сущность явления, заставляя его происходить снова, т. е. в настоящем и только в настоящем. Но мы не можем пойти в прошлое, поднять камень, брошенный Галилеем, подняться на башню и повторить опыт. Итак, для нас опыт Галилея является прошлым, для него наш опыт является будущим. Но как Галилей, так и любой из людей может заставить явление произойти и пронаблюдать его только в настоящем и никогда в прошлом или будущем.

Итак, настоящее есть нечто неотделимое от любого явления этого мира. Это его настоящее время, без которого, вне которого самого явления не существует. В то время как это настоящее само по себе существует и для других явлений Этого мира. Что же есть это настоящее?