Геологи изрядно умаялись, карабкаясь весь день по глыбам у подножия и на склоне плотины. С рюкзаками, полными камней, они с трудом взобрались на вершину плотины. Решили здесь передохнуть. Отсюда открывался вид на озеро, на гряду сопок, окружающую его, на Лысую гору. Дубенцов, подостлав дождевик, прилег на траву. Раскинув руки, он лежал на спине и задумчиво смотрел в ясную глубину неба. Там лениво проплывали редкие вереницы подрумяненных вечерним солнцем легких облаков.

    - Прошло только двадцать дней, как мы покинули лагерь, - тихо говорил он Анюте, - а мне кажется, будто позади осталось, по меньшей мере, два года. Столько событий!.. И главное из них - ты… Я хочу серьезно спросить тебя, Анюта, - вдруг поднялся он на локоть, - скажи откровенно, что ты думаешь о наших отношениях после окончания экспедиционных работ? Уеде шь в Москву?

    - Зачем ты так говоришь, Витя? - Девушка склонила над ним свое лицо - румяное, загорелое, немного похудевшее за время скитаний по тайге. Взгляд ее, полный теплоты и нежности, был неотразим; казалось, она смотрит в самую душу Дубенцова. - Я никуда от тебя не уеду, - спокойно, но твердо и раздельно сказала она я ласково, осторожно откинула ладонью с его лба прядки льняных волос, смело посмотрела в его перламутрово-серые глаза. - Разве мы уже не говорили об этом, Витя?

    - Мне все казалось, что мы как-то шутками перебрасываемся…

    - Разве ж такими вещами шутят?..

    - Я действительно далек от того, чтобы все было шуткой.

    - Дубенцов посмотрел на Анюту благодарным счастливыми глазами. - Если бы ты знала, Анюточка, сколько счастья у меня сейчас в душе!..

    Между тем солнце уже стало скрываться за грядой сопок, сумерки прокрадывались по тайге.

    - Пойдем, Витенька, уже поздно, - первой спохватилась Анюта.

    Нагрузившись тяжелыми рюкзаками, они взялись за руки и двинулись по гребню плотины в сторону своего лагеря. Перед ними расстилалась живописная панорама вечерней тайги. Сумерки уже заполнили низины, долины, распадки, но вершины сопок еще алели в вечерних лучах солнца.

    - Ты посмотри, Анюточка, какая все-таки здесь прелесть! - заговорил Дубенцов, любуясь вечерней панорамой. - Придет время, когда это место станет обжитым.

    Как же все здесь удобно. Вот посмотри, здесь, - показал он на берег озера у подножий Лысой горы, - на этом широком уступе поднимется металлургический комбинат - вырастут доменные печи, на Лысую гору пойдут фуникулеры, пониже пролягут железнодорожные пути. На водопаде можно построить прекрасную гидроэлектростанцию там вон, - показал Дубенцов на место, где они вчера убили изюбра, - там раскинется город с белыми домами, зеленью, гладким асфальтом. И до чего же здесь будет красив труд и отдых людей!.. Плотина перегородит горловину Безымянной выше водопада. И там вон, в той низине, образуется огромное озеро-водохранилище. И самое интересное для нас, - мы проложили сюда путь большой жизни, мы, простые геологи! Ты слушаешь меня?

    - Слушаю, Витя. Словом, стоило двум геологам заблудиться, чтобы все это было так!

    - Заблудиться? - Дубенцов с сомнением покачал головой. - Пожалуй, это не совсем так. Если бы мы не заблудились, то все равно были бы здесь. Здесь центр магнитной аномалии. Это безусловно так. В письме нам, пожалуй, и было распоряжение плыть по реке к Красному озеру; о нем, по-видимому, узнали при магнитометрических съемках наши. Теперь задача - быстрее на Хунгари, к своим…

    За разговорами они незаметно очутились на берегу озера. Уже смеркалось. Здесь их встретил Пахом Степанович.

    - У кого из вас глаз позорче? - спросил он. - Поглядите-ка на Лысую гору.

    Геологи разом посмотрели в указанном направлении.

    Там, словно крупная звезда, светился огонек.

    - Костер? - изумился Дубенцов.

    - Неужели нас ищут? - спросила Анюта. - Это, наверное, Мамыка нас разыскивает.

    Он долго смотрели на огонек, мерцавший в сумерках.

    - Это не Бельды ли ушел за чем-нибудь в тайгу? - спросил Дубенцов. В голосе его слышалось беспокойство и это сразу уловила Анюта.

    - Нет, он в фанзе.

    - А не могло получиться так, - продолжал строить догадки Дубенцов, - что отряд закончил обследование угольного района и отправился на поиски магнитной аномалии? Тогда это наши люди…

    Пахом Степанович ничего не ответил.

    - Не знает ли Бельды: может быть, там кто-нибудь живет? - высказала Анюта еще одну догадку.

    - На сопке человек жить не будет, - заговорил таежник. - По-моему, это или наша, или другая какая экспедиция. А если один человек, то какой-то неопытный. Зачем бы человеку лезть на сопку ночевать? Там и дичи меньше и вода редко бывает…

    У палаток было тихо. В фанзе, должно быть, все легли спать. Анюта с Дубенцовым стали умываться и готовиться к ужину, а Пахом Степанович вызвал из фанзы старого Бельды и вместе с ним пошел к озеру - еще раз взглянуть на загадочный огонек в тайге.

    Они скоро вернулись. Нанайца тоже удивил костер на Лысой горе. Он никак не мог объяснить его происхождение.

    После ужина Пахом Степанович и Дубенцов взяли ружья и отправились на озеро наблюдать за Лысой горой.

Глава одиннадцатая 

    Предусмотрительность таежника. - Геологи отправляются на Лысую гору. - Человек, привязанный к дереву. - Неизвестные. - Невинные жертвы. - Возмездие. - Погоня.

    Всю ночь Дубенцов и Пахом Степанович не спали. Костра не разжигали: на Лысой горе могли быть чужие люди, которым не следовало выдавать своего присутствия. В тайге пограничного края нельзя забывать об этом старом таежном правиле.

    Огонек на сопке мерцал всю ночь, то разгораясь, то бледнея. Наконец на востоке цвет неба стал меняться.

    Медленно наступал рассвет. Тьма поредела, в лесу загомонили птицы. Огонь на сопке померк; но прежде, чем он исчез совсем, люди определили точку его нахождения: на грани леса и каменных гольцов, где зелень темным клином вдавалась в голую вершину горы.

    Пахом Степанович и Дубенцов вернулись в лагерь, решив немного поспать. Но в восемь часов утра они уже встали, быстро позавтракали и собрались в путь. Несмотря на просьбы Анюты, Пахом Степанович наотрез отказался взять ее с собой. Налегке, прихватив лишь ружья, ножи, котелок и соль, мужчины вышли на разведку, сопровождаемые веселым Орланом.

    До подножия Лысой горы они пробирались по плотине, соединяющейся на восточной стороне с пологим склоном сопки. Самый выбор дороги таежник сделал не случайно.

    По плотине к идущему от нее подъему на сопку рос мелкий березняк, по которому было легче идти, в то время как на северной стороне стоял труднопроходимый лес.

    Так, через плотину, сквозь березняк Пахом Степанович и Дубенцов добрались до того места на Лысой горе, где был замечен костер. Долго искали они остатки костра, но ничего похожего на бивуак не обнаружили.

    Пахом Степанович сказал в раздумье:

    - Вроде и то место, где костер был, а следов никаких…

    Долго бродили они вокруг и уже отчаялись что-либо узнать, как вдруг совершенно отчетливо услышали лай собаки.

    Торопливо зашагали на звук и спустя некоторое время нашли остатки костра: ворох золы и вокруг примятая трава. Здесь же валялись клочки пергаментной бумаги, обглоданные кости какой-то птицы.

    На краю гольца, покрытого лишайниками, Дубенцов увидел груду черных камней; как и на плотине, здесь был магнитный железняк. Дубенцов остановился, чтобы отколоть несколько образцов породы. Между тем лай со- баки не прекращался. Он звучал жалобно, словно собака звала себе кого-то на помощь.

    Разведчики без задержки отправились к вершине горы.

    Перед ними оказалось неровное плато, заросшее темным хвойным лесом. Выше белели гольцы - обнаженные скалистые глыбы на Лысой горе. Теперь явственно было слышно, что лай собаки доносился из леса. Пахом Степанович подал знак. Они быстро перебежали открытое место и, войдя в лес, остановились, осматриваясь и прислушиваясь. Собака, судя по всему, находилась неподалеку. На всякий случай они зарядили ружья и бесшумно двинулись дальше.