* * *

Пауля начало потряхивать от напряжения. Ощущая себя куклой, выставленной на всеобщее обозрение, он не видел ничего, кроме плотной туманной дымки, застилающей его глаза. Но он знал, что сейчас на него смотрит Генрих Маруа, альфа не верит своим глазам, его руки сами тянутся к пульту, и вот на обзорном экране загорается герб Маруа, а следом ещё несколько домов заявляют свои права на омегу.

"Глупцы, они даже не дождались разблокировки фильтров, запах повязанного омеги не спутаешь с чистым ароматом девственного тела", - с горечью подумал Пауль. Сейчас, когда отключат фильтры, и зал наполнится его ароматом, он познает всю глубину своего падения. Всё, что ему остаётся, встретить позор с гордо поднятой головой, не скатываясь в истерику.

Но его платформа плавно взмыла вверх к императорскому помосту, туда, где стоял Дерек Аринский. Он протянул к нему свои руки, помогая сделать шаг навстречу. Дерек жадно осмотрел Пауля, задержав свой взгляд на итании.

- Я так и знал, что голубые бриллианты тебе к лицу, - тихо, на грани слышимости, прошептал альфа.

Пауль едва воспринял его слова, виски сдавило от нахлынувших ощущений, он улавливал малейший шёпот, раздающийся в зале, вздохи разочарования омег, негодование альф, скрип зубов Генриха, бешеный ритм двух сердец, бьющихся в унисон.

Что с ними происходит, почему всё кажется таким правильным, отчего хочется спрятать алые щёки на груди Дерека, урчать, благодарно подставляясь под ласковые ладони своего насильника? Разве это разумно - быть таким беззащитным перед своим врагом, ожидать его ласку, желать его?

Вэнслоу не слышит ничего из того, что происходит вокруг: ни слова императора и его благословления на объединение двух, когда-то враждующих домов, ни плавные напевы молитв, ни слов брачного ритуала, его возвращают в реальность губы Дерека, отрезвляющие жадным поцелуем.

Мир взрывается звуками и расцветает красками, но всё меркнет от осознания того, в чьих руках он сейчас, кто прижимает его к своей широкой груди, вытравливая ростки симпатии торжествующей улыбкой победителя. Ему становится плохо, но он сам его выбрал, сам…

Пауля не учили быть омегой. Соблазнять, чтобы нанести ответный удар, он умел. Но покорять, подчиняясь - нет. Из него создали ассада - оружие возмездия императорскому дому.

Кевин Вэнслоу действительно был прекрасным аналитиком, ему не стоило труда просчитать, кто стоит за гибелью его родных. Ему не нужны были ответы на вопросы: почему и зачем, он знал – кто, и этого было более чем достаточно.

Всего один раз Кевин был в семейном архиве. В первый год брака, супруг взял его в святую святых дома Вэнслоу. Кевин, в отличие от мужа, очень хорошо ознакомился с содержанием дневника генерала Камиля. Описанная в нём история напомнила ему древнюю легенду о крылатых омегах.

Когда-то омеги имели крылья, альфы могли лишь мечтать о них, но влюблённый омега мог подарить избраннику небо, разделяя полёт на двоих. Альфы всегда жаждали обладать всем и вся, они лишили омег крыльев, но те так и не смогли смириться с потерей и обратились к создателю. Создатель услышал их молитвы и взамен крыльев подарил им вселенную, оставляя альфам удел маяков, что вынуждены освещать своим избранникам путь, чтобы те не потерялись в бескрайних просторах космоса. Всё, что осталось альфам – сожалеть о потерянном небе. Легенда гласила: «Рождённый ползать летать не может».

Кевин решил, что жажда обладания навигатором всё ещё горит в сердцах Пантеонатов. Своего единственного внука-омегу он сделал орудием мести, выдав желаемое за действительное, не подозревая о том, насколько оказался прав. Брачный контракт с бастардом был просчитан на годы вперёд. Породниться с императором, уничтожая всех и вся на пути бастарда к престолу. Ещё супругом Кевина было разработано секретное оружие Вэнслоу - репликанты. Попав в организм, они годами воспроизводили себя, мимикрируя под органические клетки, пока не получали команду, провоцируя остановку сердца. Обнаружить в организме репликанты было крайне сложно. Возомнив себя богом, он забыл о том, что смерть всегда рядом, а император – помнил. Пантеонат не боялся омеги, но манипулировать осиротевшим мальчишкой намного проще.

Мне отмщение, и аз воздам - прерогатива создателя, не смертным вершить высший суд.

========== Глава одиннадцатая ==========

Мелодия обрядового танца плавными переливами разносилась по залу, уплывала под звёздный купол, теряясь в эфире, звала ввысь. Там, в холодном одиночестве космоса, Пауль мог быть самим собой, раствориться среди звёзд, остаться навсегда. Но рука Дерека уверенно прижимала омегу к себе, альфа вёл в танце, не оставляя шанса на рывок к звёздам. От него исходил жар желания, аромат возбуждения будоражил, дразнил чувствительные рецепторы. Здесь и сейчас, среди веселящейся толпы, они были одни, теперь уже пара - супруги, соединённые навсегда, пока смерть не разлучит их.

Навсегда - это слишком долго, равно бесконечности. Прислушайся к шёпоту, что смердящим послевкусием тлена оседает на языке, и поймёшь, что твоё время уже отмерено. Навсегда, бесконечность, вечность, всё едино, если тебя уже вычеркнули из скрижалей живых.

- Омеги Аринских не выживают, - разносилось по залу, перекрывая звучание вальса.