К моменту, когда Андрей нашёл пропавшего ребенка, мальчик уже прожил с цыганами пять лет и почти забыл своих родных. Теперь он называл мамой цыганскую shovikhani4, которая пользовалась в таборе огромным авторитетом, и наотрез отказывался возвращаться домой. Если бы Женя Куликов был совершеннолетним, то закон был бы на его стороне. Это означало, что пропавший, розыск которого вел Интерпол, мог запретить сообщать о том, где он находится – даже его родителям, даже тем, кто объявил его в розыск.
Но Жене Куликову было всего одиннадцать лет, и решения за него пока еще принимали взрослые. Shovikhani поклялась ждать мальчика в Констанце. Женя пообещал вернуться к ней. Перед тем, как Андрей забрал Женю в Москву, плачущая shovikhani задала Андрею всего два вопроса:
– Скажи, зачем ты хочешь вернуть его? Разве ты ведаешь судьбу этого ребёнка? – Потом, вытерев слезы, женщина грустно добавила: – Ты же забыл даже свою звезду.
Выслушав эти странные слова, Исаев был готов усмехнуться в ответ, но в голосе shovikhani прозвучало столько знающей боли, что Андрей предпочёл промолчать. Впрочем, в мистику прагматичный Андрей никогда не верил. Тем не менее, мысленно сделав себе зарубку еще раз навестить обретшего родителей мальчика и проверить, как складывается его судьба, Андрей закрыл файл Жени и перешел ко второму делу в базе Интерпола.
К этому делу Мари – Энн Бошо подключила Андрея ровно месяц назад.
Дело касалось похищения десятилетней девочки.
Рита Пушилина, родившаяся в 2005 году в Санкт – Петербурге, исчезла в Берлине, когда возвращалась домой из посольской школы. Дело о похищении девочки вела объединённая с полицейскими ФРГ группа гражданских служащих НЦБ Интерпола России. Андрей хорошо помнил, как трое изматывающих суток он «пробивал» все связи родителей Риты в Санкт – Петербурге, пока полицейские ФРГ искали Риту в Западной и Восточной части Берлина. Немецкие полицейские нашли Риту первыми. Труп девочки опознали её родители. Пожилой мужчина, задушивший Риту, висел рядом с девочкой в петле.
Убийцу Риты звали Гюнтер Штейнмайер.
Следствие установило, что Гюнтер служил интересам Социалистической Единой Партии Германии, являлся членом военизированной боевой группы, охранявшей строительство Берлинской стены, а потом – пограничником ГДР, защищавшим подступы к ней. Следствие также установило, что у Гюнтера была сестра, которую звали Маргрет. Десятилетняя Маргрет погибла в 1966 году вместе со своим приятелем, при попытке бегства через Берлинскую стену. Двое глупых подростков стали мишенями для профессиональных военных, расстрелявших их сорока выстрелами в упор, на поражение5. На следующий же день после убийства сестры Гюнтер Штейнмайер разрядил обойму «Макарова» в командира, отдавшего в ту ночь приказ стрелять по детям, после чего попал в тюремную камеру и совершил первую попытку самоубийства. Но охранники вытащили его из самодельной петли и передали в руки «Штази».
«Штази» – именно так называли на Западе Министерство государственной безопасности ГДР, в годы холодной войны, по праву считалась одной из самых эффективных спецслужб Европы. Создана она была по образу и подобию аналогичной структуры СССР, и за тридцать лет своего существования превратила в осведомителя каждого пятидесятого гражданина «демократической» Германии, дословно претворяя в жизнь собственный девиз «неважной информации не существует». В итоге, девятнадцатилетний Гюнтер попал под безжалостные жернова и смог на собственном опыте оценить всю мощь этой государственной машины, сумевшей то, что не смогла повторить ни одна разведка в мире – внедрить своего офицера в ближайшее окружение канцлера ФРГ, Брандта. Что и стало причиной политического кризиса в Западной Германии и отставки самого канцлера.
Техника допроса в «Штази» также была отработана до мелочей. Изматывающие допросы Гюнтера длились сутками. Ему не давали спать. Ему не давали есть. Его посадили в одиночную камеру и приговорили к расстрелу. Человек, которого никогда не пытали, никогда не поймёт, что такое пытки и что происходит с психикой жертвы, когда пытки ломают её. Но Гюнтер всё-таки выжил. Когда палачи пришли за ним, он уже не боялся смерти. Гюнтер был спокоен и твёрдо верил, что его сестра жива, и рано или поздно он обязательно встретится с ней. Гюнтера выпустили из тюрьмы в 1986 году, за три года до падения Берлинской стены, которую пострадавший от действий «Штази» Вилли Брандт называл «стеной позора». К тому моменту, как приблизившийся к порогу своего сорокалетия Гюнтер вернулся домой, его родители умерли, соседи переехали, а родственники предпочли забыть о нём. Прежние друзья с ним не общались, знакомые его избегали, и Гюнтер Штейнмайер остался совсем один. Шрамы от пыток зажили, но не исчезли до конца: они всё ещё кровоточили.
С 1986 по 2015 годы Гюнтер жил, перебиваясь случайными заработками, ухитряясь, тем не менее, аккуратно платить за жилье. Казалось, что мужчина вообще сосредоточился на одной-единственной цели: любой ценой остаться в доме, где когда-то счастливо жили он, Маргрет и их родители. А потом случилось долгожданное чудо, и на одной из улиц Берлина Гюнтер увидел Маргрет. Маргрет так и не выросла, а ещё она почему-то плохо говорила на родном немецком языке.
Но для Гюнтера всё это не имело значения. Окрылённый долгожданной встречей, веря в будущее, зная, что теперь всё будет хорошо, Гюнтер отправился с Маргрет на Курфюрстендамм и Тауэнтцинштрассе, где и купил сестре давно присмотренную им в «Steiff Galeriein Berlin» прелестную Барби. Потом Гюнтер и Маргрет вернулись домой. Мужчина был искренне рад, что его младшая сестра с ним, но, наигравшись с куклой, Маргрет стала рваться прочь из его дома – к русским. К тем, кого сорок восемь лет назад возненавидел сошедший с ума под пытками Гюнтер. Мужчина не простил предательства воскресшей сестре. Он убил Риту и покончил с собой. Они умерли с разницей в три минуты.
Андрей Исаев резко захлопнул крышку «Vaio» и закрыл глаза.
На его лице появилось выражение мучительной боли. Как любой здравомыслящий человек Исаев прекрасно понимал, что в такой работе, как у него, никогда не обходится без провалов. Расследование, предпринятое по факту убийства девочки, ясно и однозначно свидетельствовало, что в гибели Риты были виноваты её родители. Боясь навредить собственной репутации и потерять доходное место, именно эти взрослые взялись самостоятельно искать потерянного ребёнка. Отец Риты – самоуверенный, жёсткий, уверенный в себе, считал, что ошибается кто угодно, но только не он – и его бессловесная жена, неизменно смотрящая в рот мужу, подключили профессионалов к розыску дочери тогда, когда трагедия подошла к самой развязке. Но никакое, даже самое правильное и предельно честное объяснение не могло притупить горечь поражения от схватки с судьбой и разочарования от того, что он, Андрей, уступил эту маленькую жизнь смерти.
Вздохнув, Андрей снова открыл ноутбук. Отметив файл Риты Пушилиной чёрным маркером, что означало «стереть», Исаев перешёл к третьему делу.
Это дело Андрей не видел никогда.
Мари-Энн Бошо собиралась завтра отправить файлы в архив, но попросила Андрея взглянуть на него «просто на всякий случай».
– Боюсь, что дело сто семь придётся закрывать: ситуация здесь тупиковая, – грустно заключила Мари-Энн Бошо.
Мисс Бошо, сорокапятилетняя незамужняя француженка с воистину золотым сердцем, была абсолютно права: это дело по всем параметрам было действительно безнадёжным. Но перенесение дела в архив означало, что пропавшего без вести не найдут никогда, ни живым – ни мёртвым.
И Андрей Исаев открыл файл с делом.
««Система Интерпола i-24/7.
Ref.: Z-90910123 – дело №107.
Разыскивается: Леонид Игоревич Файом, русский. Точная дата рождения пропавшего не известна. Предположительно, родился 7 ноября 1982 года, в городе Карачи, в Пакистане. Объявлен в розыск 2 февраля 1987 года. Заявитель – «Омега».
