— Натрахалась и вспомнила о доме, — зловеще прошептал он. Девушка дрожала как осиновый лист и не смогла и слова вымолвить. Словно чувствуя это, рука убралась с лица, но нагло переместилась на грудь, потом скользнула ниже, на живот, а другая в это время крепко удерживала ее за талию.

Мари все же собралась с духом и проскрипела:

— Немедленно отпустите меня…

— Сейчас, дорогая Мари, — насмешливо сказал знакомый голос. Мари ушам своим не поверила, неужели он принадлежит ангелочку Сержу?

— А ну отпусти меня, нахал! — рассвирепела она.- Ручки не доросли, зажимать взрослых теток!

Серж расхохотался:

— Я старше тебя, дурочка!

«Очень точное определение. Я — дура!» — испуганно подумала Мари. А Серж неторопливо развернул ее лицом к себе и прижал к своему уже вполне привставшему члену. Этот бугор, упирающийся между ног Мари, та бы с удовольствием спутала с пистолетом.

«Боже, пусть это будет фонарик!» — взмолилась она мысленно. «Ну что тебе стоит, сделай так я прошу…»

— Нет, это не фонарик, — засмеялся Серж, и Мари поняла, что эту фразу она с перепугу произнесла вслух..

«Пора кричать!» — подумала Мари, голос к которой вернулся только теперь, и набрала воздух в легкие, но Серж заткнул ее поцелуем. Вся эта возня в прихожей не на шутку его завела, и он вовсю хозяйничал в трусиках у Мари, а потом рванул их и выбросил прочь. Мари с ужасом поняла, что такой напор не оставил ее равнодушной. В зеркале напротив смутно отражались они с Сержем, и как художница она зависла на пошлой изысканности этой картины, все же подлец Серж был красив ангельской красотой! Его порывистость завораживала, а огонь страсти перекочевал к ней, зажигая кровь и наливая румянцем щеки. Бесстрастное стекло повторяла их движения, и Мари поняла, что отвечает на поцелуй не менее страстно, чем его виновник.

— Мари, что за черт! — что-то громыхнуло, и сумрак прихожей разорвало беспощадным светом лампы, которая высветила и парочку, предавшуюся страсти, и искаженное мукой лицо Анри.

Тот стоял и смотрел на них. Мари с Сержем отпрянули друг от друга. Мари думала, что сейчас раздадутся обвинения, заслуженные и оправданные, но не рассчитывала, что Анри молча развернется и уйдет.

«Он решил, что я взялась за старое…» — подумала она и молча села на пол, рядом сел Серж. Так они просидели некоторое время, потом Мари со стоном поднялась и отправилась на кухню. Серж поплелся за ней.

На кухне Мари включила кофеварку и стала бессмысленно смотреть в окно — начал накрапывать дождь, его капли стекали по стеклу, оставляя серебристые дорожки.

— Ну, вот скажи, чего ты пришел и что на тебя нашло? — наконец сформулировала она наболевший вопрос к детективу.

Серж смотрел виновато, как кот, пойманный на краже хозяйской колбасы, как очень милый котик Вздохнув он сказал:

— Ты совсем не появлялась домой, вот я и решил тебя навестить, и о деле узнать.

— Только не говори, что это методы полицейского дознания, иначе я пойду веревку возьму и повешусь.

— Нет, нет, хотя эффект неожиданности иногда дает хороший результат… Ах, но я его использовал совсем не для того. Мари, ты… вы мне очень нравитесь, — его огромные влажные глаза просто сияли вселенской печалью.

Мари с подозрением поглядела на него:

— Если ты — один из участников пари, я придушу тебя собственными руками, ангелочек!

Серж возмущенно замахал руками, мол, «к вашему сумасшедшему дому я отношения не имею». В мирной, обыденной обстановке кухни он совсем не казался таким опасным, а только милым и наивным. Но Мари уже было не провести на мякине, по вине этого «безобидного» существа она становилась все несчастнее и несчастнее с каждой минутой, чем больше и больше думала о том, как нехорошо поступила с их, ее и Анри чувствами. Серж, заметив, что Мари абсолютно не интересуют его размышления о преступлениях и их виновниках, огорченно откланялся, напоследок решив облапить свою «жертву». Но та решительно схватилась за сковородку, и начинающий маньяк вынужден сбежать, не солоно хлебавши.

Мари нужно было теперь думать, как выйти на работу, как показаться Анри на глаза. Это было абсолютно невыносимо! Как он теперь будет смотреть на нее?! «Тьфу ты, как-как, как и раньше, там, в пустыне, — на пустое место, бесполезную и глупую дуру!» — в сердцах подумала она и легла спать.

И вот, с утра, как ни в чем не бывало, наша бесстыжая Мари заявилась в издательство. Хоть у нее и тряслись поджилки, но, нацепив приветливую гримасу, она отправилась доделывать макет. Возле нее бодрым козликом скакал автор книги и ему хотелось, чтоб все было «очень-очень, как ты умеешь», а Мари в свою очередь — огреть его пресс-папье. К счастью, автора со строгой миной позвал к себе художественный редактор, и тот, со словами «прости дорогая, но очень надо», скрылся за дверьми со скоростью звука. Мари осталась наедине с макетом, а макеты утешать, как известно, не умеют.

Побродив по офису, избегая шефского кабинета, Мари спустилась в холл и, встав рядом с пальмой, уставилась на улицу. Там ее и настигла расплата: она увидела, как Анри заходит в офис под ручку с хорошенькой девицей. Как ни странно, эта сценка ее позабавила:

«Клин клином! Что ж, посмотрим, как глубоко я в твоем сердце, негодник». Причина такого поведения, то есть моральное падение самой Мари выветрилась из ее головы в один момент.

Она приободрилась: раз пациент подает признаки какой-то деятельности, значит скорее жив, чем мертв. Бодрой походкой от бедра Мари вернулась на рабочее место. Там ее ждала мощная поддержка из сотрудников — они-то не были в курсе неприглядного проступка Мари, а вот Анри, пришедший вполуобнимку с незнакомой девицей, вызвал всеобщее осуждение. Девушке даже совестно стало, но ненадолго.

Тем временем события для ее соперницы развивались стремительно и не в лучшую сторону: на нее было вылито кофе (секретарша долго извинялась — раньше с ней такого не случалась), а уборщица, прибежавшая на вызов, попыталась грязной тряпкой, которой только что чистила ковер, оттереть от пятен белоснежный костюм гостьи. Та, расхохотавшись: «Анри, у тебя здесь весело», быстро исчезла в неизвестном направлении.

Мари в это время разворачивала свой план при поддержке отловленного в коридоре корректора. Тот мялся и стеснялся, но все же согласился приобнять девушку, когда Анри шел провожать свою измученную гостью, и, смущенный, умчался к себе — работы было невпроворот.

События, ускорившись, замерли, и Мари почувствовав ужасную усталость. Она приникла к своей верной подруге - пальме, и заняла наблюдательный пост. Анри любезно усадил даму в такси и прошел в здание, обратив на нее внимания не более, чем на пальму.

«Значит, война... — резюмировала Мари.

На следующий день она поражала издательство броским макияжем и ультракоротким платьем.