Я обхватила ногами его бёдра, подавшись вперёд, приняв его в себя так глубоко, что меня прострелила судорога невыносимого наслаждения. Глаза мужчины потемнели. Он хрипло застонал мне в ухо, вцепившись в перила кровати с такой силой, что на его руках выступили вены. Он сотрясался от страсти, от безудержного наслаждения и я готова была завопить от восторга. Он мой! Он полностью в моей власти!

Когда Марк сжал челюсти с такой силой, что меж них проступили желваки и сделал последние рваные толчки, мужчина обессиленно рухнул на меня, дрожа, сотрясаясь каждой клеточкой тела. А я в ту же секунду последовала за ним. Не знаю, испытывала ли когда-нибудь, что-то подобное. Такое полное сумасшедшее удовольствие, граничащее с каким-то абсолютно диким восторгом. Так быстро. Сейчас он не был безудержным любовником, терзающим меня часы напролёт, но по моим щекам беспрерывно катились слёзы, возможно, совершенно ненормальной радости и счастья. У него никого не было. Я почему-то была в этом абсолютно уверенна. Вот сейчас, собирая подушечками пальцев каждую капельку пота с его груди, я просто глупо улыбалась всего от одной мысли - он мой мужчина. Неважно где он и с кем. Он мой. Просто мой.

Закутавшись в простыню, я взяла с тумбочки пачку сигарет и тихо вышла на балкон. Холодный ветер, потрясающий вид на ночной заснеженный город и дым сигареты - все это создавало какое-то непередаваемое чувство умиротворение, спокойствия и может быть даже слабого лучика счастья. Кто знает, наверное, это всего лишь иллюзия. Временное помутнение. Но я больше не хочу накручивать себя этим. Сейчас мне хорошо, хорошо как никогда, а что будет завтра...да кому это к чёрту известно? Когда сильные руки обвили мою талию, и на мою шею легла взъерошенная мужская голова, я невольно вздрогнула. Поначалу не столько от пробежавшей по телу волны тихой радости и необыкновенного уюта, сколько от испуга. Всё-таки пора прекращать так глубоко уходить в свои мысли. Скоро вообще что-либо замечать перестану.

- С каких пор ты куришь?

Мужчина скривился, бросив взгляд на сигарету, от которой впрочем, остался лишь один окурок. Усмехнувшись, я выбросила тот с балкона.

- С тех пор как осталась одна.

Это не было упрёком, каким-то злорадством. Можно сказать, что в этот момент я даже не думала о Марке. Скорее о своей жизни в целом. Но мужчина, кажется, принял всё на свой счёт. Я скорее почувствовала, чем увидела, как сжались его челюсти, во взгляде промелькнули искорки глухой боли.

- Ты никогда не была одна. С того самого дня, когда мы впервые встретились, ты никогда не была одна.

Прозвучало как утверждение. Возможно, Марк был в этом уверен. Наверняка, уверен. Я не стала его разубеждать. Не стала говорить, что, в принципе, я по жизни одиночка. Я его люблю. Каждый миг с ним - действительно особенный для меня момент. Но я всегда знала, с самых первых дней нашего знакомства, что вместе мы не будем. Поэтому, даже, когда он был рядом, я всё равно, где-то глубоко внутри продолжала оставаться в одиночестве.

- Пойдём в спальню, уже холодно...

Марк не дал мне пройти в комнату. Осторожно, даже как-то робко положив ладони на мою талию, мужчина тихо произнёс:

- Кристина...скажи, всё что было...ты...ты что-то чувствовала ко мне или это было из-за ребёнка?

Убрав руки мужчины, я отошла на пару шагов, избегая его взглядом. Как же не хотелось к этому возвращаться. Снова всё вспоминать, ворошить, только начинающие затягиваться раны.

- Давай не будем. Что было, то было. Какая теперь разница?

- Есть разница, - обхватив моё лицо ладонями, он заставил мне встретиться с ним взглядом, посмотреть в его глаза, прочувствовать всё то, что кажется, уже давно не давало ему покоя - смятение, неуверенность, даже какой-то страх. Я понимала, что от разговора всё равно не уйдёшь. И может быть будет лучше выяснить всё сейчас. - Для меня есть разница.

- Я ещё никогда ничего в своей жизни не делала по холодному расчёту. На какие-то бы ни было поступки меня, всегда толкали чувства...разные, но всё-таки чувства.

Я не соврала. У меня было время, чтобы прокрутить в голове последние месяцы своей жизни, осмыслить их. Я ведь в самые первые дни нашего знакомства, уже что-то чувствовала к нему. Не любовь, конечно. Скорее даже какой-то негатив, но главное не безразличие.

Не знаю, что с ним произошло. Как на него подействовали мои слова. Но почему-то взгляд мужчины кардинально изменился. Он смотрел на меня, так...как никогда раньше. Ещё ни разу в жизни я не видела в его глазах абсолютной жёсткой решимости.

- Знаешь, - твёрдо произнёс мужчина, обхватив моё лицо руками, - ты больше никогда не будешь курить.

Не знаю, что именно я чувствовала, когда прижавшись к двери, провожала его глазами до лифта. Вроде бы такая обыденная сцена. Я уже давно должна была привыкнуть. Да я и привыкла...просто как-то странно. Что-то было не так. То ли его взгляд, то ли странный вопрос, который он задал, прежде чем скрыться за дверьми лифта:

- Ты меня дождёшься?

Я только смутно могла догадываться, о чём он. Наверное, о своей семье, если так можно говорить. Опять хотел уйти от жены, но не знал как? Меня это уже даже не смешило. Вот к чему к чему, а к таким сценам я уже пропиталась полным безразличием.

- Не знаю, Марк. Я слишком устала ждать.

*****

Открыв дверь своим ключом, и войдя в квартиру, мужчина, даже не разуваясь, сразу прошёл на кухню. Марина всегда сидела именно там...когда ждала его ночью. Обычно мужчина испытывал в такие моменты страх, укол совести перед женой, а сейчас ничего этого не было. Просто какая-то совершенно холодная решимость.

Увидев его, Марина подскочила со стула, наверняка хотела опять начать истерику, Марк отчётливо понял это по её упрекающему взгляду, но вдруг передумала. Мужчина усмехнулся, прекрасно понимая, чем вызвано такое спокойствие жены. Страхом. Когда он вернулся, Марина клятвенно обещала, что больше никогда не будет его ни в чём упрекать, закатывать истерик. Фактически это было официальным разрешением ходить налево. Только Марк также видел, как расцвела жены за последнее время, наверное, именно из-за того, что он этим разрешением не воспользовался. Просто не захотел. И вовсе не из-за чувства долга перед Мариной.

- Ты что-нибудь будешь? Я могу картошку разогреть.

Голос спокойный, но некая обида всё же проскальзывает. Почему-то Марку показалось, что жена хотела услышать от него извинения, пламенные клятвы в любви и верности как это было раньше. Только 'раньше' осталось в прошлом.

- Я хочу с тобой поговорить. Сядь, пожалуйста, - упрёк в глазах жены отчего-то вмиг испарился. На смену ему пришло беспокойство и волнение. Когда Марина села обратно на стул, Марк продолжил. Всё также холодно, почему-то абсолютно спокойно, без каких-либо угрызений, смотря ей в глаза. - Я ухожу. Прими это просто как должное и неизбежное. На развод лучше подать как можно скорее. Не надо растягивать. О разделе имущества не будем даже заморачиваться. Квартира, дача, машина, часть акций - всё тебе и нашему ребёнку. Я хочу, чтобы ты сразу поняла. Как бы мы не расстались, какие бы отношения у нас в дальнейшем не сложились - я буду участвовать в жизни своего ребёнка. И не только материально. Все вопросы решим завтра. Вещи я тоже сейчас забирать не буду. Постараюсь завтра после работы приехать пораньше, и мы всё обсудим. Я кстати, уже позвонил твоей Ольге, она должна скоро приехать....Впрочем, если хочешь, можешь отменить встречу. Я просто подумал, что с ней тебе будет легче.

Марка больно кольнуло вот это застывшее в глазах жены чувство. Ни упрёка, ни обиды, даже ни боли,...а безысходности. Мужчине и, правда, было скверно. Да он не любил Марину, да между ними уже всё давно погасло, но она не последний человек в его жизни. Она, в конце концов, мать его будущего ребёнка, и меньше всего Марк хотел причинять ей боль. Только и тянуть уже больше нельзя. Марина не устроила истерик. Она не стала, как в прошлый раз слёзно умолять его остаться. Только, когда Марк уже уходил, в самых дверях она тихо спросила: