Безымянной реальности оковы
и меня сплетали по рукам,
но из плена в глубину простора
ускользнул, переступая грань
своих собственных запретов,
и вопреки сложившейся судьбе,
всей душой влюбленного поэта
вновь мечтаю тайно о весне.
И апрель лавандовым рассветом
разбудил безудержный огонь
в ледяном хвосте кометы,
спрятанном в сознании моем.
Вы, непревзойденной чародейкой
вдохновляете на написанье строк,
и кричат с экрана карамельки,
ваших губ нежнейших лепесток:
Не зацелованная, страстная тигрица,
в душе такой же яркий огонек…
Позвольте влагой ваших губ напиться...
я и готов сгорать как мотылек
от жгучих языков каскадов меди,
что ниспадают огненной рекой
сквозь монитор... мой разум бредит
по-весеннему осенней красотой.
СО МНОЙ ЦЕЛУЕТСЯ МЕЧТА
Ненароком и чужою половинкой
ты ворвался в скучный мир,
и хрусталь сердечной льдинки
в бриллиант словами обратил.
Даже если не имеем права
вслух о счастье рассуждать,
камнем в золотой оправе
упаду с тобою на кровать.
И немые фразы океаном
будут о любви во всю кричать,
прикрывая наготу туманом,
ставить нам греховную печать.
Даже если только раз,
а потом не вспомнишь ты об этом,
выставляя в рифмах на показ
отрывки увлекательных сюжетов,
я запомню каждое мгновенье,
и дыханье, что срывалось вместо слов,
наполняя душу вдохновением,
разжигая грешную любовь.
Ненасытных губ не отрывая,
я ресниц не стану опускать,
чтобы не забыться, обнимаясь,
что со мной целуется мечта!
НЕМЫСЛИМЫЙ БАРЬЕР
И вот захлопнулась со скрипом дверь,
мы тихо руки друг от друга отрываем,
но сердце бубенцами загнанных коней
предательски всю душу обнажает.
Нет. Ты, конечно, ни говоря ни слова,
мне поцелуями покроешь страстные уста…
Всю без остатка себя отдать тебе готова,
и не смотря на то, что в этом не права.
Я запрещала себе думать об обмане,
измена и предательство немыслимый барьер,
преодоленный сгоряча в ночном дурмане
моих фантазий, утонувших в нежности твоей.
Я волей случая, несдержанным порывом
тебе позволила во мне желанья разбудить,
и плачет осень от предательства дождливо,
а я от счастья над запретом победить.
И слез влажные полоски бережно ладонью
ты смахнешь, не прекращая целовать,
только сердце вот гудками телефона
будет громко о предательстве кричать.
Я не хотела. Нет. Безумно и волнительно
внимала каждый сорванный дыхания порыв,
перечеркнув всю жизнь сознательно
под фееричный двух сердечный взрыв!
АВЕНЮ ДЛЯ КОРОЛЯ
Сон сковал твои ресницы...
безмятежно... и ты спишь...
в золотых стогах пшеницы
твой чарующий Париж...
«Мулен руж» танцуют маки
с ветром северным в тиши,
и с небес огнями знаки
шлют посланья для души:
витражи, миниатюры,
стиль готических времен…
Тайной западной культуры
разум дико искушен…
Кельты яркие пейзажи
сновидением опять
дарят облаком из блажи
то, что больше не отнять.
Лица в смытом очертаньи,
вечный жанр людской игры
стуком сердца во звучаньи
бесполезной мишуры…
Спи... и пусть тебе приснятся
Елисейские поля,
с триумфальной аркой счастье…
авеню для короля.
А НОЧЬ БЫЛА ПРЕКРАСНОЙ
А ночь была прекрасной,
и луна
лучами мягкими
скользила осторожно…
Я расплатилась за любовь
сполна,
желая наше счастье
приукрасить ложью…
И звезд искристых
блики на груди
жемчужным ожерельем
серебристых нитей
роняли слезы…
Мрак...
«Не уходи,
мой светлый ангел,
в свою прежнюю обитель.
Я,
восхищаясь красотой твоей,
несмело к звездам, к небу
взоры обращала,
тобой болела
тысячи ночей…
И до сих пор
тебя считаю идеалом!»
ГОЛУБЫМ ОГНЕМ
Хрустальной льдинкой по стеклу,
дрожащему в прогнившей раме,
зима стучала на ветру
нетерпеливой строгой дамой.
Вуаль на шляпке синевой
ритмично сальсу танцевала,
а снег летящей красотой
сад укрывал, как одеялом.
И синий взгляд из-под ресниц
Пушистых длинных, словно веер,
величаем земных цариц
отобразил холодный север.
Снежинки звонким хрусталем
по разрисованным картинам
до боли голубым огнем
сжигали осени руины.
НОЧНАЯ БАЛЕРИНА
Лисьим взглядом
хитро щурясь,
балериной на носках,
отражением любуясь,
словно в чистых зеркалах,
гладью моря околдован
сине-красный неба цвет.
И плывут хамелеоны
льдом мерцающих комет
в юбках с тонкого фатина
звездной россыпью огней...
Поднебесная витрина –
сказка! Римский Колизей!
И закат, прищурив очи,
черной бездной подведен,
гулом волн опять хохочет,
будто хитрый купидон.
В танце пляшут блики света,
и пуанты балерин,
словно пчелы над букетом,
собирают нектарин
с ледяных огней вселенной,
что в ночи, как лисий мех,
согревают душу медной
роскошью людских утех.
ЗВЕЗДОПАД
То ли звезды мне платочком
помахали с высоты,
оставляя на песочке
пену волн, огни, следы.
То ли лунная дорожка
серебрилась бирюзой,
краски глянцевой обложки
затмевая красотой.
То ли пел бесстыдно ветер
страстно песни про интим
и играл на черной флейте
со свеченьем золотым.
То ли губы жаром света
целовали невпопад,
от заката до рассвета
БИСЕРНАЯ ИНФАНТА
Цветущей сакурой подвеска на цепочке
от бисерных фантазий чудом ожила,
и легким ароматом свежих лепесточков
слетали запахи с волшебного стекла.
Руками скромной и застенчивой инфанты
из бисера был создан королевский мир,
и розовые ветки блеском бриллиантов
сияли в вечной музыке французских лир.
Глоток вина в бокале на высокой ножке
оставив на потом, ладони протянув,
принцессой бисера из глянцевой обложки
она вдыхала запах сладких ей текстур.
НЕКРОНИЯ
