Таким образом, самоустранение и бездействие — это первый вариант ошибочного поведения с горюющим. Помимо него встречается немало различных неадекватных действий по отношению к потерпевшему утрату, чаще в форме некорректных или ранящих высказываний. Р. Моуди и Д. Аркэнджел упоминают три разновидности таковых [22, с. 140–148]:

• Несвоевременные высказывания, не учитывающие текущие обстоятельства или психологическое состояние переживающего утрату.

• Неуместные высказывания, порожденные непониманием горя или желанием заглушить его: «Ну, ты еще молода, и снова выйдешь замуж», «Не плачь — ей бы это не понравилось» и т. п.

• Проецирующие высказывания, переносящие на другого человека собственные представления, чувства или желания. Среди разного рода проекций особенно выделяются две:

• Проекция своего опыта, например, в словах: «Ваши чувства мне так понятны». На самом деле любая потеря индивидуальна, и никому не дано в полной мере познать страдание и тяжесть утраты Другого.

• Проекция своих желаний. «Когда сочувствующие говорят: тебе надо продолжать свою жизнь, тебе надо почаще выходить, тебе надо кончать с трауром, — они просто выражают свои собственные потребности» [22, с. 160].

Случай из практики

У молодой мамы тяжело заболела и в скором времени скончалась трехмесячная единственная дочка. Вместе с ее смертью рухнули и все родительские надежды. Новый этап жизни потерпевшей утрату женщины, едва начавшись, неожиданно прервался. Около полумесяца она пребывала в состоянии шока, как будто жизнь остановилась. Затем пришли боль, депрессия, полное равнодушие к жизни. И вот в этот тяжелейший кризисный период коллеги и знакомые начали одолевать ее уговорами выйти на работу: хватит, дескать, уже горевать, надо подумать и о себе. Вероятно, побуждения людей были при этом самыми благими, однако от их слов скорбящей матери становилось еще хуже. У нее появилось чувство, что она не имеет права горевать, а также возникло подозрение, что с ней не все в порядке. По этому поводу женщина решила обратиться за помощью к психологу. На консультации ее беспокоил, прежде всего, вопрос: нормально ли ее горе? Уже одного только уверения, что интенсивный период горевания продолжается в среднем около года, а бывает, и больше, оказалось достаточно, чтобы женщина заметно успокоилась и почувствовала некоторое облегчение. В действительности же, получив «разрешение» на переживание, она смогла в основном справиться с острым горем за несколько месяцев, а ее профессиональная деятельность вышла затем на новый, более высокий уровень.

Среди людей бытует множество вредных стереотипов и предрассудков, мешающих им самим и окружающим людям по-настоящему пережить потерю. R. Friedman и J. W. James перечисляют наиболее распространенные «убийственные клише», связанные с утратой, которые встречаются в речи [57]:

• «Вы должны бы уже справиться с этим».

• «Вам нужно чем-то занимать себя».

• «Время лечит все раны».

На своих лекциях о горе авторы спрашивали присутствующих в зале, есть ли среди них те, кто все еще чувствует боль, изоляцию или одиночество как результат смерти близкого человека, случившейся двадцать или более лет назад, и всегда в ответ поднималось несколько рук. В связи с этим они задают риторический вопрос: «Если время исцеляет, неужели двадцать лет все еще недостаточно?»

К трем вышеуказанным клишированным фразам можно смело добавить еще одно распространенное «убийственное клише», выражающееся фразами типа: «Будь сильным», «Тебе нужно держаться», «Не следует давать волю слезам». Все эти словесные установки загоняют горе в подполье.

A. D. Wolfelt приводит список того, чего действительно не следует делать в общении с горюющими людьми [75]:

• отстраняться от человека, лишая его своей поддержки;

• рационализировать позитивные аспекты смерти; внушать позитивные выводы из утраты;

• упоминать, что смерть можно было предотвратить неким образом;

• сравнивать реакции горя потерпевшего утрату с горем других знакомых вам людей;

• рассуждать о своем горе, чтобы показать вашу печаль;

• пугаться интенсивных эмоций и уходить из ситуации;

• пытаться говорить с горюющими, не затрагивая их чувств;

• применять силу (сжимать в объятиях, хватать за руки и т. д.);

• расценивать отказ горюющего от разговора или от предлагаемой помощи как личный выпад против вас или против ваших взаимоотношений с ним.

Теперь нам понятно, чего не следует делать по отношению к человеку, находящемуся в скорби.

Тогда встает следующий вопрос: а что же нужно делать по отношению к нему? Для того чтобы серьезно разобраться в этом вопросе, имеет смысл определить, какие функции выполняет горе, какие задачи с точки зрения переживания утраты стоят перед горюющим.

Вслед за Дж. Эйврилом К. Изард выражает мнение, что «горе выполняет биологические и социальные функции, облегчающие социальные привязанности и групповую сплоченность. Подобно всем эмоциям или эмоциональным структурам, горе заразительно, и эта заразительность вызывает сочувствие и усиливает связь между теми, кто понес тяжелую утрату» [12, с. 269]. Внешние проявления горя выполняют, кроме того, коммуникативную функцию, так как, с одной стороны, вызывают сочувствие и помощь, с другой стороны, «сообщают другим людям, что понесший утрату индивид является любящим и заботливым человеком» (там же). Есть и еще одна особенно важная для нас функция горя, называемая К. Изардом, — адаптивная. Ее суть — создание возможности для приспособления к потере. Горе является способом отдать дань любимому человеку и побуждает горюющего к восстановлению личностной автономии.

Последняя функция в интерпретации К. Изарда, по сути, совпадает с психологической функцией работы горя по З. Фрейду и Э. Линдеманну, рассмотренной выше. Именно эта цель — принятие утраты и перестройка жизни — задает стратегическое направление для душевной работы человека в его переживании горя.

Классические идеи Фрейда и Линдеманна приобрели расширенное и структурированное звучание в популярной модели задач горя Уильяма Уордена [см., например: 3, 22, 28], изложенной им в монографии «Консультирование и терапия горя». Данный подход предусматривает целенаправленное поэтапное моделирование возврата к жизни после утраты, для реализации чего горюющему предстоит выполнить четыре задачи:

1. признать реальность потери;

2. пережить боль утраты;

3. отрегулировать отношения с окружением, в котором больше нет умершего;

4. интегрировать прошлое и идти вперед, чтобы жить в сегодняшнем и завтрашнем дне.

Модель Уордена, несмотря на то, что она получила широкое признание и стала почти хрестоматийной, с некоторых сторон подвергается критике. Во-первых, отмечается, что она будет представлять сложность для людей, стремящихся дистанцироваться от утраты, так как требует противоположного. Во-вторых, утверждается, что невозможно следовать схеме, так как не существует универсального способа пережить горе. Данные возражения по своей сути сродни тем, что выдвигаются против периодизации процесса горевания, и, подобно им, должны просто учитываться в целях адекватного и гибкого использования модели на практике, но ни в коем случае не обесценивают ее.

Попытаемся подойти к решению задач, связанных с переживанием горя, с позиции самих горюющих. Что им полезно знать и что они в состоянии сделать, чтобы облегчить тяжесть потери и по-настоящему пережить ее?

Зарубежные специалисты предлагают горюющим ряд мыслей, которые помогают адекватно отнестись к утрате и связанным с ней переживаниям [47]:

• Знайте, что вы способны продолжать жить. Вы можете не думать так, но вы способны. Осознавая, что вы никогда не будете прежними, тем не менее, вы можете продолжать жить и даже расширить рамки прежней жизни, просто продолжая жить.

• Знайте, что вы можете быть переполнены интенсивными чувствами, но все ваши чувства нормальны. Каждый человек испытывает их, когда горюет. Гнев, вина, страх, замешательство, забывчивость — это общие реакции. Они не означают, что вы сходите с ума, они означают, что вы скорбите.