На верхней полке она нашла запечатанную зубную щетку, распаковала и вычистила зубы. На нее снова навалился морок сна – захотелось вернуться в пахнущую деревом комнату, забраться под цветастое покрывало и закрыть глаза.

Сжимая в руках ком из грязных вещей, она покрепче намотала на себя полотенце, погасила свет и наощупь пошла обратно. Толкнула дверь, и остановилась на пороге.

Она знала, чья эта дверь и знала, что обнаружит за ней, но не ожидала, что не сможет сыграть ни удивление, ни неловкость. Просто замерла и смотрела на сидящую за столом Лару.

По-видимому, она села работать – это во втором часу ночи! Перед ней на столе были разложены множество папок с какими-то бумагами, на одной из которых она что-то быстро писала. Сидела, полностью погрузившись в работу – на Ольгу даже глаз не подняла.

Очки – не те, разбитые, а какие-то другие, съехали на кончик носа, лоб под упавшими на него прядями светлых волос наморщился, а губы были сосредоточенно сжаты в полоску.

Ольга перевела взгляд на комнату. Тут было намного просторнее – кровать оказалась больше, окна – огромные, от пола до потолка, ничем не прикрытые. И снова – полки, полки, бесконечные полки с книгами.

-Ты когда-нибудь вообще отдыхаешь? – Неожиданно для себя самой спросила Ольга, делая шаг в комнату. Лара испуганно подняла на нее взгляд и улыбнулась.

-Подожди секунду, - попросила ласково. – Садись пока, я допишу и отвечу.

Ольга послушно села на краешек кровати, продолжая прижимать к груди ком из одежды. Она слышала тяжелое Ларино дыхание, слышала как поскрипывает стержень от ручки, как шелестят листы бумаги под ее руками.

Ей подумалось вдруг, что она могла бы сидеть так очень долго – просто смотреть и прислушиваться к этим уютным домашним звукам. Это было похоже на редкие хорошие моменты из Ольгиного детства. Она – совсем маленькая – пробиралась иногда в кабинет деда, тихонько садилась на диван и смотрела, как он бесконечно пишет что-то, по привычке пользуясь не шариковой ручкой, а перьевой. В этом была особая магия – он макал ручкой в чернильницу, быстро что-то писал, промокал салфеткой, и снова макал. И перо скрипело, а дед иногда ругался сквозь зубы.

-Ну что, детеныш? – Оказывается, пока она погружалась в воспоминания, Лара уже дописала свой лист и теперь смотрела на нее, опершись подбородком о ладонь. – Не спится?

-Не знаю, - честно сказала Ольга. – Я еще не пробовала заснуть.

Лара смотрела на нее выжидающе, а Ольга не знала, что еще сказать. Зачем она пришла сюда? Чего хочет? Она и сама не знала.

Лара вдруг встала со стула, потянулась во всю длину своих прекрасных рук, и подошла к Ольге. Села рядом и притянула к себе.

Ольга судорожно вдохнула, устраиваясь в ее объятиях. Пожалуй, именно этого ей и хотелось – прильнуть к сильному плечу, втянуть в себя запах свитера, пропахшего дорогой и сигаретами, закрыть глаза и ни о чем не думать.

Проснулась она от яркого солнца, светившего прямо в глаза. Недовольно повозилась, пытаясь спрятаться и продолжить спать, но ничего не вышло – от солнца было не убежать, оно целиком наполняло комнату, да и под одеялом, пожалуй, было уже жарковато.

Ольга вспомнила, как Лара привела ее вчера сюда – сонную, зевающую. Уложила в кровать, накрыла одеялом и, поцеловав в лоб, ушла.

Сев на кровати и потягиваясь, Ольга поискала взглядом свою одежду. От мысли, что придется надевать на себя эти грязные тряпки, ее замутило. Но одежды не было. Вместо нее пришлось натягивать на себя вчерашнюю белую футболку, доходящую примерно до середины бедер. Ольга критически осмотрела себя сверху вниз и поняла, что в таком виде из комнаты ни за что не выйдет. Лара вчера обмолвилась, что «все спят», а это значило, что в доме они не одни и спускаться, сверкая голой попой, было никак нельзя.

Поразмыслив, она обмотала бедра полотенцем на манер юбки, ладонями кое-как пригладила растрепанные после сна волосы, и вышла из комнаты.

Внизу слышался какой-то шум. Ольга с ужасом представила, сколько же людей должно быть в этом доме, чтобы создавать такую какофонию? Она спустилась по лестнице, оглянулась и пошла на звуки.

Людей оказалось совсем немного. В большой – деревянной, конечно же – кухне за длинным столом сидела Лара, рядом с ней – безумно похожий на нее мужчина, а стоящая спиной к Ольге женщина колдовала над газовой плитой. В углу кухни верещал телевизор – наверное, именно он и создавал не понравившийся Ольге шум, потому что из людей никто не произносил ни слова.

-Детеныш, - Лара улыбнулась ей навстречу и встала из-за стола. – Доброе утро.

Ольга кивнула и растерянно посмотрела на двинувшегося ей навстречу мужчину.

-Это мой папа, - озвучила Лара вслух то, что и так было понятно. – А это мама. Мам, пап, это Ольга. Знакомьтесь.

Все было не по правилам, все было вообще неверно! Следовало представлять не родителей Ольге, а Ольгу родителям. Кроме того, нужно было назвать имена, полностью, а желательно и фамилии тоже.

-Привет, - похоже, Лариному папе было плевать на политес. Он взял Ольгу за руку и тряхнул немного. – Можешь звать меня дядей Вовой. Или Володей – как тебе удобнее.

-А меня тетей Наташей! – Откликнулась Ларина мать, на секунду оглянувшись и снова вернувшись к плите. – Девочки, садитесь за стол, сейчас кофе будет готов и позавтракаем наконец.

Дядя Вова? Тетя Наташа? О, Господи.

Ольга, подпихиваемая Ларой, послушно пролезла к дальней стене и упала на стул. Теперь между ней и Ларой был… дядя Володя? Да, видимо, так.

-Лариска, а почему ты не выдала Оле штаны? – Спросила мама, по-прежнему стоя к ним спиной. – Она же не будет три дня ходить в полотенце!

-Мам, я съезжу после завтрака в магазин и куплю ей брюки, - ответила Лара, подмигивая изумленной Ольге. – В моих она просто утонет.

-Ничего не утонет, - возразил дядя Володя, оглядывая Ольгу с головы до поясницы – он бы и ниже оглядел, но под столом не было видно. – Можно подпоясать ремнем, и все. Хотя бы до магазина сможете вместе доехать. Вряд ли ты согласишься носить брюки, купленные без примерки, верно?

Он смотрел на Ольгу и явно ждал ответа, а она окончательно растерялась.

В их семье так не разговаривали. В их семье не говорили «штаны». В их семье не завтракали, сидя за столом на кухне и уж конечно не перекрикивали телевизор!

-Пап, отстань от ребенка, - велела Лара весело. – Она еще не проснулась, а ты со своими ремнями. Дай лучше сигареты.

-Курить вредно! – Сообщила тетя Наташа, переместившаяся от плиты в сторону и разливающая кофе из огромной турки по большим чашкам.

-Я знаю, мам. Я врач. Ты что-нибудь об этом слышала?

Они засмеялись – все трое, как будто прозвучала понятная только им одним шутка. Лара забрала у отца сигареты, вытащила одну и протянула пачку Ольге.

От дыма, проникшего в легкие, стало как-то легче. А когда перед ней поставили большую желтую чашку с рифленым солнышком на боку, Ольга подумала, что, пожалуй, все не так плохо.

-Что будем есть? – Спросила тетя Наташа, пока Ольга пробовала кофе – очень вкусный, потрясающе вкусный кофе. – Кашу, яйца или тосты?

-Яйца!

-Кашу!

Лара и дядя Володя ответили одновременно и снова засмеялись.

-Пусть сама ест свою кашу, - приказал дядя Володя. – Нормальные люди не могут дожить до обеда, подкрепившись с утра кашкой.

-Ну конечно, - согласилась Лара. – Тебе как обычно подавай два вареных яйца и кусок масла на хлебе?

Дядя Володя посмотрел на Ольгу и объяснил:

-Когда Лариска была маленькой, мы часто ели в гарнизонных столовых. А там какая еда – сама понимаешь. И она до сих пор не может мне простить этого дурацкого масла на хлебе.

-Глупости, - немедленно заявила Лара, встала и поцеловала отца в макушку. – Нет ничего такого, чего бы я не могла тебе простить.

-А как же кукла? – Спросила тетя Наташа и поставила на стол огромную сковороду, под крышкой которой что-то шипело и шкворчало. – Я думала, куклу ты ему не простишь.