Лицо несчастного полицейского приобрело цвет хаки в тон его рубашки. Он был молод, но уже успел привыкнуть к виду мертвого тела, и, очевидно, данный случай не был худшим в его практике; скоростные трассы собирают свой страшный урожай покалеченных тел каждую неделю. Его, должно быть, расстроила нелепость такой смерти, подумала Жаклин. Она всегда подозревала, что на небесах плохо с чувством юмора. Что может быть более подходящей пирамидой для мертвого продавца книг, чем груда книг? И более подходящей причиной смерти, чем книжные полки?

Когда Жаклин попыталась заговорить, ей пришлось дважды прокашляться, прежде чем слова смогли вырваться из горла.

— Вы бы лучше позвонили куда надо, а, и сообщили о происшедшем?

Офицер молча кивнул. Он подошел к столу и взял трубку телефона до того, как она смогла остановить его.

— Проклятье! — закричала Жаклин. — Разве вы не лучше меня должны знать, что ничего нельзя трогать на месте преступления? Разве в вашей мерзкой машине нет… О, черт возьми! Уберите этих людей отсюда! Пошли вон, гробокопатели!

Дверной проем был переполнен толпой зевак. Вечера в Пайн-Гроув были скучными; вид полицейской машины, звуки голосов в темном переходе привлекли всех прогуливавшихся и совершавших пробежку по Главной улице людей. Когда Жаклин направилась к двери, она увидела новых любопытных. Толпа привлекает еще большую толпу.

Жаклин захлопнула дверь. Возглас разочарованных надежд — и, она надеялась, боли — эхом донесся снаружи. Полицейский офицер стоял, уставившись на Жаклин, с трубкой в руке. Та издавала резкие раздражающие звуки.

Жаклин глубоко вздохнула.

— Продолжайте, звоните, — распорядилась она, понизив голос. — Свяжитесь с шерифом. Скажите, чтобы он поспешил сюда.

Пол согнулся над телом Джан, его большие руки безвольно повисли, кулаки разжаты. Выражение его лица потрясло Жаклин. Даже его ярость была предпочтительней этого взгляда — отстраненное, нечеловеческое спокойствие. Жаклин положила руку на его плечо.

— Она мертва, — произнес Пол, не поднимая глаз, — я дотронулся до ее щеки. Она холодна как лед.

Жаклин опустилась рядом с ним на колени и заставила себя поднять безжизненную руку. Она была не только ледяная, она была вялая. Трупное окоченение пришло и ушло, по крайней мере, в верхних конечностях. Джан лежала лицом вниз, голова свернута набок. Единственный глаз, который Жаклин могла видеть, был широко открыт, а давление на противоположную щеку скрутило губы в уродливую гримасу. Собрав все свое мужество, Жаклин скользнула рукой под блузку Джан, которая выбилась из-под юбки на талии. Холод обжег ее, плоть была подобна камню, вероятно, она мертва приблизительно сутки. Скорее всего Джан так и лежала здесь, когда Жаклин стучала и звала ее через дверцу для кота.

— Я сам сделал этот книжный шкаф, — заговорил Пол. — Я прикрепил его к полу так, что он не мог… Семисантиметровые болты.

— Шериф выехал. — Офицер стоял над ним, большие пальцы рук засунуты за ремень, в позе, которая, как он искренне полагал, была беспечно-профессиональной. — Отойдите от нее, вы оба. Не стоило передвигать шкаф. Это все равно ничего не дало. Бедная леди. Чертов стыд, вот что это такое. Она, должно быть, старалась дотянуться до чего-то на верхней полке и упала, так как была инвалидом, и схватилась вот за это и…

Открывшаяся дверь прервала его как раз вовремя, чтобы спасти Жаклин от нападения на бормочущего идиота в полицейской форме. Ее нервы были не в лучшем состоянии. Она вскочила на ноги, готовая оттолкнуть любопытных, но потом расслабилась, увидев знакомое лицо.

— Убирайтесь с моей дороги, — гремел Билл Хоггенбум, городской сплетник и бывший шериф. Он расчистил дверной проем своими обширными формами и вник в суть дела, бросив один-единственный проницательный взгляд. — Я мог бы догадаться, что вы здесь, миссис Кирби. Я был в «Элит», когда ворвались несколько ненормальных, крича, что произошло убийство. Сэм, где твой босс?

— В дороге. Я только что позвонил ему. Это не убийство, Билл. Книжный шкаф упал на нее, вот на что это похоже. Знаешь, я засек Пола и гнался за ним до города на скорости ста пятидесяти километров, а миссис Кирби следовала за мной. Они беспокоились о мисс Уилсон…

— Должно быть, сильно беспокоились. — Маленькие глазки человека, глубоко сидящие в разбухшей плоти, повернулись к Жаклин.

— Я объясню позже, Билл, — сказала она. — Важнее…

— Да, — согласился Билл. — Ты вызвал «скорую», Сэм?

— Тю, Билл, ей не нужна «скорая». Она холодна как рыба.

Бывший шериф наградил Сэма взглядом, заставившим его съежиться, как сухой лист. Затем он повернулся к двери, когда в конце узкого прохода глухим эхом разнесся голос:

— Освободите дорогу! Убирайтесь к чертям отсюда, слышите, вы!

— Это Боб, — сообщил Билл, обращаясь к Жаклин, — шериф. Пол, тебе бы лучше убрать свой зад отсюда.

Он отступил в сторону; но мужчина, который вошел в комнату, не был шерифом. Жаклин полагала, что ситуация уже так плоха, насколько это вообще можно, но вид пришельца подсказал ей, что она ошиблась. Лысая голова, высокий и худой, уши…

Она закричала:

— Билл, этот человек — репортер из «Дейли Сладж»! Не позволяй ему…

Билл бросился в проем. Он и репортер сцепились в борьбе, задыхаясь, но это была патовая ситуация; они оба были в плохой физической форме. Жаклин танцевала вокруг них, размахивая сумочкой. Она старалась нанести калечащий удар по репортеру, когда звук, раздавшийся в задней части комнаты, заставил ее повернуться.

Пол сгреб тело Джан руками. Негнущийся торс и ноги не поддавались, как если бы были частями каменной статуи, но голова свесилась назад из его рук под отвратительным, невозможным углом. Широко раскрытые глаза уставились в потолок.

Она была достаточно мила, тупо подумала Жаклин. Даже прекрасна. Смерть стерла следы боли, смягчила и сгладила резкие черты.

Быть может, вид спокойного лица пристыдил их всех, сражавшихся и наблюдавших за дракой, воцарилась гробовая тишина. В комнате было так тихо, что шепот Пола пронзил, как вопль. Он снова и снова повторял имя, как молитву:

— Катлин. Катлин. Катлин…

На лице репортера из «Сладжа» разлилось выражение безумной и восхитительной догадки.

Пасмурная и непривлекательная заря коснулась восточной части неба, когда уставшая Жаклин наконец легла в кровать. Она была не одна. Ее компаньон высокомерно лежал поперек подушки. Жаклин спихнула его в сторону; он мяукнул и дернулся, но не повернулся.

Она настолько устала, что не могла заснуть. Жаклин все прокручивала и прокручивала в голове события прошлой ночи, как возвращающийся снова и снова ночной кошмар.

Биллу и Сэму удалось выставить репортера, но только после того, как он получил информацию.

— Простите меня, сэр, — закричал он, когда его подталкивали к двери. — Вы сказали Катлин?

Баюкая тело, Пол поднял взгляд.

— Это Катлин. Она мертва. Катлин мертва.

После этого события получили незначительное развитие. Вскоре все подразделение криминальной полиции Пайн-Гроув — все десять человек, входящие в его штат, — были вытащены из различных мест, где они пребывали, и доставлены на место трагедии. Двое из них подняли Пола на ноги — казалось, он потерял всякую способность передвигаться самостоятельно — и увели его на кухню, где к нему присоединилась Жаклин. Она старалась убедить его выпить чашку горячего сладкого чая, когда услышала звуки перебранки или истерии из помещения магазина.

Подталкиваемая любопытством, даже еще более сильным, чем обычно, Жаклин подошла к двери и открыла ее. Теперь шкаф был убран, и она могла все хорошо рассмотреть.

Тело Джан лежало там, где Пол его оставил, — ему придали почтительную позу, руки сложили на груди. По настоянию Жаклин оно было накрыто одеялом: она не могла сказать, почему ей казалось это важным, но ее просьбу выполнили. Одеяло было отдернуто, чтобы позволить новому свидетелю осмотреть останки.