Был только один возможный ответ на эти вопросы, подумала Жаклин. Если бы был хотя бы какой-нибудь способ с ним связаться, предложить союзничество…

Она вскочила с кресла и пошла к телефону.

Мэрилин обедала.

— Все в порядке, Жаклин. Что я могу сделать для вас?

Жаклин пришлось продиктовать по буквам слово «правосудие».

— Да, еще дайте объявление в нью-йоркских газетах, публикация в течение недели — закажите как можно быстрее. И, Мэрилин, насчет писем, которые вы пересылаете мне…

Мэрилин начала вкладывать и конверты, как только Жаклин попросила ее об этом. Так как почта в далекий Пайн-Гроув идет несколько дней, некоторые из них могли быть посланы до того, как она получила указание от Жаклин. Нет, она сожалеет, но не может припомнить… Не видела ли Жаклин случайно последнего выпуска «Сладжа»? Да, тогда она не будет беспокоиться о пересылке экземпляра. Разве это не умора?

— Да, — подтвердила Жаклин. — Спасибо, Мэрилин.

Итак, об этом позаботились. Объявление было безнадежным делом, но стоило попытаться.

Взгляд, брошенный на часы, сообщил ей, что в самом деле уже приближалось время обеда. Возможно, было слишком поздно застать людей на рабочем месте. Но, по крайней мере, теперь она могла переключиться с кока-колы на что-нибудь более стимулирующее. Жаклин занялась этим вопросом, прежде чем вернуться к телефону. Небольшая порция водки облегчала словесное препирательство с Бутоном Стоксом. Но она сомневалась, что даже водка сможет помочь.

Бутона не было ни в офисе, ни дома. Жаклин выведала номер в Уиллоуленде у местного оператора и позвонила туда. Да, они ожидают прибытия мистера Стокса. Он еще не прибыл. Не хотела бы она оставить сообщение?

Жаклин не хотела. Она хотела обсудить последнее нападение прессы сейчас и не желала, чтобы Бутон докучал ей позднее, когда она будет не в настроении. Дома у Сары не было никого, работал только автоответчик. Она, вероятно, развлекается с О’Брайеном, подумала несправедливо Жаклин. Крис также не подходил к телефону. Возможно, он развлекается с Эвелин. Что за неприятность, когда бедный, до предела загруженный работой автор не может связаться ни с одним из своих агентов, прошлых, настоящих и будущих!

Мотив, побудивший ее позвонить Рональду Крэйгу-младшему, был не ясен даже ей самой. В общем, это была неправильная линия поведения, когда люди после вашего посещения начинают питать к вам ненависть, особенно если у вас впоследствии могут появиться планы использовать их в своих целях. Однако, скорее всего, у Жаклин на уме было что-то другое, чем просто достичь примирения.

Трубку подняла женщина и сообщила, что мистер Крэйг в данный момент занят, но он будет рад перезвонить ей. Жаклин поняла, что это обычный ответ женщины, которая сидит дома одна и не хочет, чтобы взломщики прознали об этом; но она была абсолютно уверена в том, что Крэйга нет дома. Жаклин пробормотала:

— Боюсь, что он не сможет перезвонить мне. Не могли бы вы сказать, когда он… освободится?

Ее собеседница заглотила наживку слишком быстро для жены, чья вера в мужа ни разу не была поколеблена.

— Могу я узнать, кто ему звонит? — резко спросила она.

— Передайте, что это Джеки, — проворковала Жаклин. — Я перезвоню ему позже.

Некрасиво с твоей стороны, пожурила она себя, повесив трубку. Однако любопытно, куда подевался весельчак Ронни Крэйг? Он должен быть дома с женой и детьми. Со второй женой, вычислила она. У весельчака Ронни был взрослый сын, но звуки, доносившиеся издалека во время разговора, говорили о том, что где-то дерутся подростки.

Зазвонил телефон, и она подняла трубку. Молли хочет удостовериться, что корзинка прибыла благополучно, предположила Жаклин.

Вместо этого Молли взволнованно воскликнула:

— Я пыталась дозвониться до вас, Жаклин, но телефон был занят.

— Я знаю, — ответила Жаклин.

— О, вы говорили? Я подумала, что, может быть, линия неисправна, а он был так настойчив, он сказал, что должен поговорить с вами, поэтому я решила сделать еще одну попытку. И если вы не ответите…

— Кто это был? Мистер Стокс?

— Нет. О да, он звонил совсем недавно и оставил номер, но сказал, что это не так важно. Нет, это был Пол Спенсер. Я обещала ему, что перезвоню прямо сейчас, но у вас был занят телефон, а он устроил такой шум…

— Это не ваша вина, — терпеливо произнесла Жаклин. — Спасибо вам. Вы звоните не из холла, я надеюсь?

— Да, отсюда, но все в порядке. Он в столовой. С ним еще один посетитель!

— Еще один, да? Мужчина или женщина?

— Женщина. Думаю, она фотограф, Жаклин. У нее с собой большая сумка. Как для камеры. Мой брат… А что вы сказали?

— Я сказала гадкое слово, — призналась Жаклин. — Фотографы даже более опасные люди, чем репортеры. Если она вытаскивает камеру, отвернитесь.

— Постараюсь, — с сомнением в голосе прошептала Молли. — Они уже прикончили три мартини.

— Я еще не встречала репортера, который не смог бы воскреснуть из пьяного ступора, если он почувствовал запах жареного, — заметила Жаклин.

— Они сняли комнаты на ночь. Прошу прощения, я ничего не сумела придумать, чтобы отказать им…

— А зачем придумывать? Выдоите из них все, что сможете взять.

— Мне послать вам еще одну корзинку, не так ли?

— Вы передали мне еды на три дня. Я не хочу высовывать свой нос за дверь до позднего вечера, поэтому отдохните и не беспокойтесь обо мне. Передайте Тому, что ему не нужно охранять меня.

Улыбаясь, она повесила трубку. Молли, казалось, получала удовольствие от своей роли, но тем не менее она заслуживала подарка. «Платье, — подумала Жаклин. — Милое, стильное платье для матери. Я пошлю за каталогом. Молли носит приблизительно двенадцатый размер, да это и не важно, если дело касается платья для будущей мамы…»

Она набрала номер. Пол, должно быть, ждал ее звонка; он поднял трубку с первого гудка. После того как Жаклин назвала себя, последовало долгое молчание.

— Ну и?.. — сказала она. — Вы позвонили мне первым.

— Знаю. Я стараюсь обдумать свои слова и сказать их так, чтобы вы не повесили трубку.

— А, вы говорили с Джан.

— Она довольно расстроена. Только не вешайте трубку, — быстро добавил он. — Это не упрек. То, что случилось, не ваша вина.

Жаклин не желала обсуждать этот пункт.

— Если вы не собирались накричать на меня, то почему позвонили?

— Мне бы хотелось поговорить с вами. В спокойной, дружественной обстановке. Как насчет ужина сегодня вечером?

— Разве еще не поздно?

— Полагаю, что вы, городские ловкачи, не ужинаете до восьми или девяти вечера.

Жаклин заколебалась.

— Я и вправду не могу, Пол. Есть нечто… Я должна сделать сегодня вечером кое-какую работу. К тому же я в осаде. Репортер одного из этих грязных журналов сторожит меня. Может ли ваше дело подождать до завтра?

— Оно ждало семь лет. Думаю, один день ничего не изменит.

— Пол…

— Нет, все в порядке. Я тоже не хочу, чтобы нам на хвост сели люди из прессы. Вы сможете избежать встречи с ними завтра?

— Полагаю, да. Где и когда?

— Мы могли бы пообедать у меня. Здесь достаточно тихо и спокойно. Карандаш у вас под рукой?

Жаклин начала записывать адрес. После нескольких предложений ее палец напрягся, нажимая на ручку, и она прекратила писать.

— Что?.. А, поняла. Хорошо. Я позвоню, если будут трудности с прессой. Спокойной ночи.

Итак, новая подъездная аллея на уединенной дороге, дом, построенный за последние семь лет, принадлежит Полу Спенсеру. Так и есть, подумала Жаклин, уставившись в бумагу, на которой она записала маршрут движения, раздумывая, ехать или не ехать.

Женщина с птичьими мозгами, героиня определенного типа повестей и романов, отправилась бы туда, даже не задумываясь о том, что мужчина, ожидающий ее, мог оказаться злодеем. Конечно, героиня могла рассчитывать на спасение — хотя Жаклин всегда удивлялась, почему герой, надеявшийся на получение умственно полноценного потомства, так хлопотал о вызволении из беды женщины, настолько слабой умом.