— Отпусти её... мразь... — услышал он хриплый шёпот её отца.
Страшно ухмыльнувшись, Николай Владимирович чуть наклонился вперёд, плюнул на свою правую ладонь, ладонью обмазал девственное влагалище девушки.
Вновь задрал ноги девушки кверху, согнул колени, присел, коснувшись своим возбуждённым пенисом половых губ.
— Смотри сюда, отец, как это делается!!! — не своим голосом прокричал Смирнов, поворачивая голову к лежащему Пантелеймону Петровичу.
Отец предпринял попытку подняться, но вновь со стоном растянулся на полу. Насильник скривился в дьявольской усмешке, подал таз вперёд, стволом стоячего пениса провёл по ложбине между половыми губами девушки.
— Не надо... пожалуйста — чуть слышно простонала пришедшая в себя девушка, еле двигая разбитыми губами.
Смирнов отпустил правую Женину ногу, освободившейся рукой приставил головку члена ко входу во влагалище...
Раздался громкий мужской хохот, вслед за ним — девичий крик, полный страдания и унижения. У стены, в крови, рыдал Пантелеймон Петрович, обхватывая руками рану на затылке, силясь встать...
Смирнов резкими толчками, резко и безжалостно, вдалбливал свой член в опустошённое девушкино лоно, и резко вынимал его, покрытый Жениной кровью. Девушка из последних сил сопротивлялась подонку, отчаянно крича и зовя на помощь отца. Комкала пальцами одеяло, закрывала лицо, прося Смирнова остановиться.
Мужчина не прекращал своего адского занятия. Вновь и вновь он рвал нутро несчастной, иногда останавливался, чтобы перехватить её ноги и залепить ей очередную пощёчину.
Когда девушкин крик перешёл в жалобный, истошный вой, Смирнов, нечленораздельно зарычав, выпустил в девичью щёлку порцию густой, вязкой спермы. Женин вой перерос в жалобный плач, Николай Владимирович отпустил ноги девушки, ещё раз подмахнул своим тазом, вынул пенис из опустошённого Жениного влагалища и, придерживая член рукой, смахнул последние капли спермы на девичий лобок.
— Теперь ты стала женщиной — тяжело дыша, он бесцеремонно ущипнул девушку за грудь.
Женя истерично оттолкнула его руку, сжалась в комочек, закрыла лицо ладонями и протяжно зарыдала.
Блестя красным, опавшим членом, Смирнов подошёл к лежащему у стены Пантелеймону Петровичу.
— Что, Петрович, понравилось? Небось, сам так хочешь? Теперь можно, я дорогу тебе проложил! — и порадовавшись своей шутке, громко засмеялся.
Вернулся к сжавшейся на диване, рыдающей девушке, рывком перевернул её на живот. Женя забилась в новой волне истерики, захлёбываясь слезами, выкрикнув неразборчивое проклятие.
— Ты, Петрович, вот что — серьёзно проговорил Смирнов, — Я скоро ухожу на повышение в район, если хочешь — зови, тут ещё есть над чем поработать.
С этими словами, мужчина руками раздвинул Женины ягодицы, обнажая тёмненькое колечко ануса. Полюбовавшись на открытую заднюю дырочку девушки, Николай Владимирович поднял с пола трусы с брюками, молча надел их и, держа в руке свои ботинки, вышел за дверь...
Давясь слезами, закрывая окровавленную промежность ладонью, Женя сползла с дивана, оставляя за собой кровавый след, на карачках подползла к стонущему отцу.
— Папа, папочка, как так получилось? Как? Скажи? — рыдая, девушка обняла лежащего отца.
— Дочка, милая моя, прости — прошептал отец, обнимая дрожащими руками спину девушки, — Это я во всём виноват, это я, старый дурак, подложил тебя под этого...
* * *
Открывая входную дверь, Смирнов услышал жуткий девичий крик, полный ужаса и отвращения. Весело насвистывая, мужчина лёгким шагом двинулся вниз по лестнице.
За окном начало светать.
Ночь рокового наваждения
Долгая рабочая смена подошла к концу. Заводская проходная выплюнула из своего нутра толпу народа, разного возраста, преимущественно мужского пола. Уставшие, потные мужчины толпой двинулись по широкой дороге к ближайшей трамвайной остановке. Среди них был и Иван Петрович Кузнецов, старший мастер, без пяти минут начальник цеха. Эта новость пришла к нему не более как два часа назад, поэтому Иван Петрович не поехал вместе со всеми, а пошёл в ближайший магазин и купил себе бутылку водки. До дома пошёл пешком, по дороге то и дело прикладываясь к бутылке. Купив ещё одну в ларьке возле дома, мужчина вошёл в свой подъезд и поднялся на нужный ему этаж.
Стараясь не шуметь, открыл ключом дверь квартиры и вошёл в прихожую. Перед глазами слегка двоилось — давала о себе знать выпитая по дороге водка. Внезапно открылась дверь комнаты, показалась небольшого роста худенькая девушка. Увидев Ивана Петровича, тихо ойкнула, запахнув полы халата.
— Добрый вечер, Иван Петрович, я... я в ванную и спать — смущаясь, проговорила она.
— Спокойной ночи! — чуть покраснев, добавила девица и на босу ногу засеменила в ванную.
Это была Маша, невестка Ивана Петровича Кузнецова, молодая жена его сына, Михаила. Михаил работал охранником в банке — раз в трое суток Маша ночевала одна.
Несмотря на выпитое, мужчина готов был поклясться, что на долю секунды он ясно увидел кустистую чёрную промежность девушки между полами её халата и белые ровные груди, значит, халат был одет на голое тело. Продолжая размышлять об увиденном, мужчина разулся, снял куртку и с пакетом в руке прошёл на кухню, сев за стол.
Из ванной комнаты доносился звук льющейся воды. Иван Кузнецов протёр стакан и наполнил его почти до краёв белой жидкостью из бутылки. У него сегодня был праздник, но невестка смешала все карты. Звук льющейся воды изменил мотив...
Жена Ивана, Анна Сергеевна Кузнецова, красивая, ещё довольно молодая женщина, ушла из жизни три года назад. Несчастный случай. А как он её любил... А сексу, который был у них, могли позавидовать многие молодые. Почти каждую ночь Иван буравил пушистое податливое лоно Анны своим, не по годам крепким членом. Впивался губами в крепкие, без грамма силикона, упругие груди, без малейшего намёка на дряблость. А влагалище он ей вылизывал — словно сладкий мёд пил. А Анна сосала его богатырский член — словно леденец, обхватывая головку полными, розовыми губами... И вот в один момент всё закончилось...
Звук льющейся воды оборвался. Мужчина хлопнул по столу пустым стаканом, скривился и тотчас-же наполнил его вновь. Из ванной комнаты вышла Мария, на ходу оборачивая полотенцем мокрые тёмные волосы.
— О Боже, Анна... — чуть слышно прошептал Иван Петрович, вперив в девушку мутный взгляд.
На самом деле, Маша нисколько не была похожа на трагически погибшую Анну Кузнецову, но выпитая водка в голове мужчины говорила ему об обратном. Сделав движение, порываясь встать, Петрович в бессилии опустился на стул.
— Спокойной ночи! — Маша поспешно скрылась за углом, через секунду раздался стук закрываемой двери комнаты.