И живя с Маратом, я как никто научилась так делать, чтобы мужчина почувствовал себя царем и господином. Я всегда заинтересованно слушала, глядела прямо в глаза, одаривая собеседника порцией обожания и восторженности. И попавший под мои чары Кирилл млел от восторга и собственной важности, когда рассказывал мне о ювелирном заводе. Я улыбалась, кивала, задавала вопросы и всячески показывала, какой он умный и сильный. Я не строила из себя дуру. Зачем? Мужчине приятнее, когда им восторгается умная женщина, которая точно понимает, о чем он говорит, и, понимая, признает его самым-самым. Глупая женщина кратковременно тешит самолюбие, а к ее восторгам относишься снисходительно. Суррогат никогда не станет лучше оригинала.

   Вот и я не строила из себя далекой дурочки. Я в общих чертах понимала рассказы Кирилла, кивала иногда, даже детали какие-то уточняла, чем приводила его почти в крайнюю степень экстаза. Как-то даже пыл свой поумерила слегка. Все-таки мужчина в возрасте, давно таких потрясений не испытывал. Еще ненароком доведу его до инфаркта, а потом с рыжей выдрой разбирайся.

   Но своего я все-таки добилась. Мы с Кириллом заказали себе бутылку вина, нагло распили ее в двоих, и принялись переговариваться дальше, обращая внимание на наших спутников не больше, чем на тяжелые темные шторы. Есть и есть. Мы пили вино, я изредка хохотала над не очень смешными шутками, сказанными приглушенным голосом на ухо. На Марата с выдрой принципиально не смотрела, даже краем глаза. Зачем? Я и так знаю, что оба за нами наблюдают. Анжела - с недовольством, а вот чечен...наверняка с яростью. Зато теперь повод появился хотя бы.

   - Папа, может, хватит вина? - хмуря идеальные брови, Анжела попробовала забрать бокал из отцовских рук. - У тебя сердце.

   - Сердце есть у всех, кроме бессердечных, - отсалютовала ей бокалом и тут же нахально поинтересовалась: - А у вас оно имеется?

   - Имеется, - холодно обрубила девушка, заставив своего отца рассмеяться и обнять меня за плечи.

   - Саша, вы прелесть!

   - Я знаю, спасибо, - кивнула и позволила привлечь себя чуть ближе.

   - А еще вы неправдоподобно скромны, Александра! - съязвила Анжела. Зубами скрипела, в руку Марата своими когтищами вцепилась и с явным неудовольствием смотрела на собственного отца, наверняка мысленно коря его за глупость.

   - Увы, Анжела, ложная скромность не входит в число моих недостатков. Они другие.

   - Потрясающе! - с явным восторгом воскликнул Кирилл. - Марат, где ты нашел такое сокровище?

   Марат от греха подальше оставил свой пустой бокал на стол и неохотно выдавил, поглядывая на меня с мрачным обещанием:

   - Где нашел, уже нет.

   - Жаль, - причмокнул губами папаша рыжеволосой. - Очень жаль. Александра, не позволите ли вы старику пригласить вас на танец? Я, конечно, не самый хороший танцор...

   - Ну что вы, Кирилл, - склонила голову на бок, одарила мужчину таким взглядом, что у него пропало желание говорить, и медленно поднялась со стула. - Я просто уверена, что вы потрясающе танцуете. И какой вы дедушка, в самом деле? Я сначала и подумать не могла, что у такого молодого мужчины такая, - колкий взгляд в сторону Анжелы, - взрослая дочь. Можно пройти?

   Чтобы выйти из-за стола, мне пришлось протиснуться мимо Кирилла, который и не подумал подняться вслед за мной и освободить проход. И просачиваясь мимо него, я как никогда остро почувствовала, что сегодняшний наряд - невозможно короток, светлая ткань - невыносимо прозрачная, а широкие бретели держатся на честном слове, постоянно норовя соскользнуть с плеча и оголить бледную грудь. Но я и виду не подала, что испытываю дискомфорт.

   Мое танцевальное мучение продолжалось минут десять. Я не была асом, но даже я двигалась лучше Кирилла, так и стремившегося отдавить мне ноги. Минут пять мы еще пытались что-то такое изобразить, но после очередных извинений и моих заверений в том, что все в порядке, наша пара просто топталась на месте, касаясь в такт музыке. Очень скоро вокруг нас затанцевали еще несколько пар. Слева я заметила высокую Анжелу и Марата, бережно державшего девушку за талию. Только вот пожирал взглядом он меня и только меня, что не мешало ему танцевать, причем очень и очень хорошо.

   Кирилл на сей раз перестал себя нахваливать и стал нахваливать меня, постепенно опуская свою руку все ниже и ниже. Я вежливо улыбалась, вроде как незаметно его руку на место возвращала, но потом конечность опять съезжала вниз, что меня скорее, злило, нежели радовало. Злить Марата - это одно, а терпеть не особо приятные мужские объятия без возможности отстраниться и выбраться - это другое.

   - Кирилл, может быть, присядем? - он широко заулыбался и покачал головой, давая понять, что не расслышал. Я склонилась ниже. - Давайте присядем! Я устала!

   Он меня неохотно повел к столику, но, заметив, что Марат целиком занят его дочерью, расцвел буквально на глазах. Усадил меня, постоянно на мои коленки поглядывая, налил вина и принялся комплиментами сорить, как осенью - листьями. Я уже улыбаться начала через силу, ноги попыталась отодвинуть в другую сторону, но как-то незаметно оказалась зажатой в углу и закрытой ото всех, кто находился в зале. Теперь я мысленно проклинала Марата за самый дальний столик. И хуже всего, чечен даже не стремился мне помочь - он разогрелся с этой рыжей, крутил и вертел ее, как хотел, и в нашу сторону уже не поглядывал.

   - Извините, Кирилл, я не думаю, что это хорошая идея, - мягко возразила, обхватывая его за запястье. Наглую руку переложила на стол и успокаивающе по ладони погладила.

   - Саша, ну что вы, - он почти сверху на меня навалился, бокал отставил, и теперь обе руки мне на бедра пристроил. - Знаете, вы потрясающая женщина. А знаете, что еще? Давайте на ты? Давайте? - и, не дожидаясь моего согласия, он продолжил: - Ты потрясающая женщина, Саша!

   - Вы уже говорили. Отодвиньтесь, мне дышать нечем!

   - Сашенька...

   Будь мы не в ресторане, а где-нибудь на улице, я бы ему такую "Сашеньку" показала, что Кирилл ее надолго бы запомнил. Здесь же приходилось сдерживаться, улыбаться, чтобы никто и ничего не заподозрил, и пытаться убрать чужие толстые пальцы с собственных коленей. И ведь блин, не ради себя, а ради чертова бабника, обнимающегося с какой-то рыжухой, которой мне хотелось весь вечер волосы выдрать.

   Я уже даже не говорила ничего, только молча в отрицании головой качала, пытаясь не оказаться невозможно близко с покрасневшим от выпитого алкоголя лицом чужого мужика. Да будь он хоть трех заводов владелец, мне все равно неприятно! И когда я еле сдержалась, чтобы не засадить многоуважаемому коленом между ног, на помощь подоспел Марат.

   - Саша, домой! - непререкаемым тоном объявил чечен прямо у меня над ухом, и я с радостью подскочила, заставив Кирилла чуть ли не носом врезаться в стену, к которой до этого я оказалась так тесно прижата. Марат мне руку протянул, в которую я мертвой хваткой вцепилась, и задвинул себе за спину. - Кирилл, всего доброго!

   Анжела застыла рядом с нами, недовольно переводила взгляд с отца на Марата и обратно, но в конце концов, метнулась к папе и принялась ему что-то втолковывать, перемежая советы с заправскими ругательствами, просвещающими мужчину о его беспросветной тупости. Кирилл был как свинья пьян.

   Мы не стали прощаться, а прямиком направились к выходу, причем мужчина тащил меня как на буксире, заставляя едва ли не сбиваться на короткие перебежки.

   - Мог и раньше подойти, - недовольно забурчала я и нечаянно оступилась. - Или ждал, пока он меня там отымеет?

   Он только скорость увеличил. От быстрого шага мое и без того короткое платье поползло вверх.

   - Сама виновата.

   - Ну конечно. Скажи по-другому - не мог оторваться от рыжей выдры.

   - Не мог оторваться, - послушно повторил Марат, и я чуть не зарычала от ярости. Морда наглая. - Успокоилась?

   - Сбавь шаг или я без платья останусь.