— Это выше моего понимания.

— Но не понимания мистера Квина-младшего,— прогудел сержант.— Такие вещи по вашей части, мистер Квин, не правда ли?

Эллери никак не среагировал на столь явную насмешку.

— И еще одно,— сказал инспектор Квин.— Меня волнует чашка с куриным бульоном. Неужели безумный убийца притащил ночью закуску?

— Почему вы решили, что это именно он принес? — не согласился Велли.— Может, покушать захотел умерший парень. Проснулся ночью, посмотрел на часы: четыре. Решил что-нибудь принять перед дуэлью. «Лучше всего куриный бульон»,— сказал он себе и отправился на кухню, а когда вернулся с чашкой, его уже ждал убийца.— Сержант помолчал.— Во всяком случае,-— унрямо повторил он,— такое не исключено.

— Когда я говорил о ночной закуске,— жестко сказал инспектор Квин,— то имел в виду, что убийца наверняка был сумасшедшим, лунатиком или еще чем-то подобным. Так что не встревайте, Велли!

— Хорошо, хорошо.

— Самое странное, отец,— пробормотал Эллери,— что сержант прав.

Инспектор и Велли удивленно воззрились на него.

— О, не во всем, конечно,— торопливо прибавил Эллери.— А фактически ни в чем. Но его идея наводит на след. А если еще точнее —- на отличную мысль: попытаться сделать разумные выводы, исходя из нелепостей. С определенной поправкой, естественно.

— Что-то вы мудрите, Эллери,— сказал доктор Прути.

— Не очень. Чашку с бульоном принес сюда убийца. Кстати, когда я уходил от Мака ночью, ее здесь не было. Преступник притащил бульон намеренно.

— Чтобы покушать? — усмехнулся инспектор Квин.— Или покормить Мака?

— Нет, вовсе не для еды, отец.

— Зачем же тогда?

— По той же причине, что и хлыст. Между прочим, кому он принадлежит, отец? Ты уже проводил дознание?

— Это хлыст Мака,— ответил инспектор с таким довольным видом, будто хотел сказать: «Видишь, и ты можешь ошибаться».

— А откуда взялся бульон?

— С кухни. Миссис Уотсис, повариха, сказала, что всегда оставляет его в холодильнике для Старухи.

— Значит, убийца, перед тем как совершить свое гнусное преступление,— храбро выпалил сержант,— спустился в кухню, наполнил чашку бульоном и пробрался сюда. Холодный бульон,— задумчиво прибавил он,— я слышал, застывает, а горячий...

— Не мучайте себя, Велли,— сказал инспектор Квин.— Ступайте лучше в город и выясните, как там баллистическая экспертиза. Эллери, пойдем.

Доктор Прути с неохотой поехал сопровождать труп. Тело отправили в морг. Доктор не стал ждать результатов вскрытия: все было ясно. Во рту не обнаружилось следов бульона и пороха, смерть наступила в результате попадания пули тридцать второго калибра в сердце. Он не собирался даже присутствовать на похоронах.

Инспектор и его сын сначала обошли особняк, прежде чем приступить к расспросам. Все вокруг выглядело мрачно и уныло.

Сэлли лежала на кушетке в своем будуаре, глядя сухими глазами в потолок. Эллери было нелегко напоминать ей о брате, который сейчас в таком же положении, но недвижимый и бездыханный лежал в морге. Чарли растирал ей руки и с испугом смотрел в безучастное лицо Сэлли. Стефан Брент-Поттс тихо, без обычного заикания говорил дочери:

— Не отчаивайся, Сэлли. Мак умер. Убит. Что тут можно поделать? Покончить жизнь самоубийством? Давай лучше бороться, детка. Полиция — наш друг. Чарли тоже с нами... Правда, Чарли?

Старый Стив ткнул Чарли под ребро.

— Я люблю тебя, дорогая,— только и сумел выдавить адвокат, не прерывая своего занятия.

— Не лежи так! — с отчаянием воскликнул Стив.— Может, позвать доктора?

— Нет.— Голос девушки звучал слабо.

— Если ты не перестанешь измываться над собой, я действительно приглашу врача. Даже двух. Сэлли, милая! Ответь мне!

— Никогда бы не подумал такого о старом неудачнике,— пробормотал инспектор, когда они вышли из комнаты.— Из всех он один держится мужественно. А где этот паразит Гоч?

— Дремлет у себя в комнате, Чарли сказал.

— Дремлет?

— Стив отправил его отдыхать,— пояснил Эллери.— Похоже, его вообще мало трогают несчастья товарища. Не нравится он мне!

— Нравится — не нравится! — воскликнул Ричард Квин.— Кому интересны эти тонкости? Я хочу найти преступника, только и всего. Зачем он отослал Гоча? — словно опомнившись, подозрительно спросил инспектор.

— По мнению самого Стефана Брента-Поттса, этот мальчик сильно за него «беспокоится».

— Этот мальчик слишком часто прикладывается к бутылке,— раздраженно сказал инспектор.— Одна маскировка кругом. Не понимаю я старых пиратов.

— Все очень просто, отец. Гоч нашел уютную гавань. Кстати, ты получил о нем сведения?

— Нет еще.

Они навестили Луэллу в ее замке, побывали в сказочном домике Горация, а вернувшись во дворец, проведали Тэрлоу. Луэлла по-прежнему разводила свою грязь в фарфоровых сосудах. Гораций творил величайшее произведение — «Новую матушку Гусыню». Тэрлоу спал, как человек, с честью выполнивший свой долг. Запах алкоголя висел над его подушкой, защищая спящего, как крылья ангела. Ничего не изменилось, кроме того, что, по выражению Горация Поттса, «одним человеком в доме стало меньше».

В гостиной Корнелии Поттс инспектор скрестил копья с доктором Иннисом. Квин-старший решил поговорить с матерью покойного, а доктор Иннис решил, что Квину с матерью покойного разговаривать нельзя.

— Тогда обещайте не напоминать ей о последнем событии,— холодно настаивал доктор Иннис.

— Обещаю пощадить ее печень,— фыркал инспектор.— О чем же, по-вашему, я должен с ней беседовать, если не о «последнем событии», как вы изволили выразиться?

— В таком случае я вынужден вам отказать. > та очень слаба. Известие о смерти второго сына убьет ее.

— Сомневаюсь, док.— Но все же инспектор покинул гостиную Старухи и подозвал Эллери. Они зашли в кабинет.

— Садись, сын,— вздохнул старый джентльмен.— В подобных случаях у тебя всегда появляется бестолковое выражение на лице. Что ты думаешь об этом деле? Признаться, я немного растерялся.

— Куда мне с моей бестолковостью.— Эллери криво усмехнулся.

— Так-то оно так, но все же о чем ты размышляешь?

— О Бобе, о Маке. О жизни и смерти, о безрезультатности наших действий. О Сэлли... А ты?

— Даже не знаю. В этой семье все было в порядке, пока их не задели в гражданском суде. Маленькая гадость привела к большой. Два убийства подряд! Места себе не нахожу: а вдруг еще одно?

— Ты полагаешь, преступник может предпринять новые попытки?

Инспектор кивнул.

— Вдруг это начало заговора против Брентов? Во всяком случае, происходящее мне не нравится,— сурово прибавил он.— А хуже всего, что заговорщики в первую очередь взялись за прекрасных молодых парней.

— Да,— мрачно согласился Эллери.

— И больше ты ничего не скажешь? А безумное избиение мертвого Мака? Похоже не только на ненависть, но и на психопатию. Куриный же бульон, несомненно, свидетельствует о неуравновешенном уме, что бы там ни фантазировал Велли.

— Однако и избиение, и бульон объясняются просто, отец,— спокойно сказал Эллери.— Я уже говорил: убийца имел на то причины.

— Выпороть мертвеца, оставить рядом чашку с бульоном...— Инспектор покачал головой.— Давай, я тебя слушаю.

— Хорошо.— Эллери немного помолчал. А потом сделал нелепую вещь. С самым серьезным выражением лица он запел на мотив колыбельной:

Эллери взглянул на отца. Глаза инспектора напоминали двадцатипятицентовики.

— Вот тебе и Старуха,— спокойно продолжал Эллери,— которая живет в ботинке, или, вернее, в доме, построенном благодаря обуви. Кроме того, здесь имеется и Ботинок в буквальном смысле. У Старухи была куча детей... целых шесть человек! То, что она не знала, как с ними справиться, по-моему, не подлежит сомнению. Вся ее нестандартность и жестокость — обыкновенная маска, скрывающая беспомощность.