Быть попаданцем - дело наследственное kittymara
Summary:
Наутро после нового года Митрич сдержал обещание и сообщил, что намерен выпороть правнука.
Work Text:
Наутро после нового года Митрич сдержал обещание и сообщил, что намерен выпороть правнука. Сначала Саша громко кричал про двадцать первый век на дворе, гражданские права и свободы, угнетение свободной личности, категорически отказываясь спускать штаны и ложиться на топчан. Но когда мать пригрозила лишением карманных денег, сменил тактику и стал давить на жалость. Куда только гонор подевался, как будто подменили человека.
— Дедушка, неужели тебе совсем не жалко меня? — хлюпая носом, гундосил Саша.
— Напакостил — отвечай, — строго сказал Митрич. — Нельзя некрасиво шутить над старшими.
— А что я сделал-то? Ну, пожалуйста, не надо. Я больше так не буду, — громко заскулил тот и стал тщательно тереть кулаком сухие глаза.
— Конечно, не будешь, — согласился Митрич. — Вот как выпорю тебя, так сразу и поймешь, что нельзя подсовывать иностранную отраву беззащитным пожилым людям.
— Это ты, что ли, беззащитный? — цинично хмыкнул Саша и продолжил ныть. — Дедушка, ну не надо! Ты же знаешь, что я сильно боюсь боли. Вот как истеку кровью и умру, тогда ты все поймешь, но будет поздно, — неожиданно он перешел к угрозам.
Но эти весомые слова прозвучали впустую, потому что Митрич отвлекся. По телевизору шла праздничная музыкальная программа. Видная дородная баба в длинном платье пила как портовый грузчик, жаловалась на отсутствие приличных женихов и не понимала, куда же подевался ее принц. Митрич сплюнул от возмущения. Бабы вконец зажрались: подавай им всяких принцев и этих, как их там, эльфов. Мало того, забыли о скромности, лезут в телепередачи и позорятся на всю страну. Тут он вспомнил о своем похабном новогоднем приключении и смущенно закряхтел.
— Санька, прекращай брыкаться! — крикнула Ульяна из кухни. — Ты же мужчина! Перетянут пару раз по заднице и все дела. От обычной порки еще никто не умирал. Тем более, что силы у дедушки давно уже не, что раньше. Вот еще пару лет назад он бы дал тебе прикурить.
— Да уж, и, правда, надо было тебе девкой родиться, — почесывая бороду, пристыдил его Митрич. — Здоровый как племенной бык, головой потолок подпираешь и распустил тут нюни. Ой, зря родители не пустили тебя в армию. Вижу, совсем обабился на гражданке. Какого черта волосы отрастил, зачем серьга в ухе? Тьфу, стыдобища!
Саша разозлился, покраснел и прекратил спорить. Молча расстегнул и спустил джинсы, а трусы не стал сдергивать, да и нечего там было снимать. Спереди маленький кусочек ткани, сзади, вообще, ничего - сплошное похабство. Улегся поперек топчана и изо всех сил сжал подушку. Митрич намотал фронтовой ремень на кулак, примерился и ударил пару раз с оттягом по оттопыренной голой заднице. Саша истошно взвизгнул, задергался и обмяк, потеряв сознание.
— Ульяна, неси нашатырь! — зычно крикнул Митрич и пригорюнился.
Ну что за жизнь? Помереть спокойно не дают. Наследники все до единого хлипкие, думают только о девках и модах и уши прокалывают. На кого оставлять хозяйство?
А Сашу закружил, завертел разноцветный снежный вихрь, в котором мелькали стройные женские ножки, волосатые мужские руки и колючие еловые ветви, украшенные сверкающими гирляндами. Вся эта вакханалия происходила под музыкальное сопровождение. Гигантский рот, с удобством расположившийся внизу, исполнял детскую песенку "В лесу родилась елочка". После каждого куплета толстые розовые губы складывались в трубочку, вытягивались вперед и раздавался лихой свист. Заковыристые музыкальные рулады трансформировались в огромные радужные пузыри и с жалобным звуком лопались. Потоком колкого морозного воздуха Сашу швыряло и крутило в разные стороны, и он постоянно сталкивался с местными обитателями. Те реагировали по-разному: ножки возмущенно вскрикивали и пинались, руки старались облапить и ущипнуть за задницу, а ветви больно кололись и ослепляли блеском гирлянд.
— Простите, пожалуйста. Извините. Я не специально, — крепко прижимая к груди подушку, непрерывно повторял Саша.
Неожиданно раздался оглушительный бой курантов, и как по мановению волшебной палочки все вокруг замерло. Лишь сиреневые стеклянные шарики медленно кружились вокруг своей оси и печально вызванивали: "Митрич, Митрич, где же ты, Митрич"?
— Срубил он нашу елочку под самый корешок, — прогудел рот, втянул воздух в себя и засосал Сашу по пояс.
— Ай, не надо! Спасите! — истошно закричал он и, пытаясь удержаться, изо всех сил вцепился ногтями в нижнюю губу прожорливого монстра. — Я не хочу умирать!
С левой ноги сорвался тапочек и, негромко гудя, упал в бездонную пропасть. За ним полетела подушка, оставляя за собой след из гусиных перьев. В носу засвербило, Саша чихнул и пропустил момент, когда изо рта выскользнул длинный язык, усеянный огрызками соленых огурцов, с пошлым чмоканьем обвился вокруг его тела, облил рассолом и утянул в неведомые глубины, загадочно пахнущие борщом и нашатырем. Непроглядная тьма, хрипло матерящаяся голосом дедушки, накрыла его с головой и наконец-то наступила тишина.
Саша очнулся от боли и, застонав, кое-как поднял голову с подушки. Происходило нечто непонятное. Он лежал со спущенными джинсами на мягкой прохладной траве. Задница горела огнем от множества жалящих уколов.
— Прекратите сейчас же! Я не давал согласия на медицинские процедуры! — возмутился Саша, перевернулся на спину и тут же зажмурился.
Перед лицом, размахивая стрекозиными крылышками, мельтешило существо непонятного происхождения и громко материлось. Осмелившись снова открыть глаза, он предположил, что, скорее всего, ему снится кошмар. Длинную тонкую шейку крошечной полупрозрачной малютки украшали три головки и, кажется, он хорошо знал их.
Полгода назад Саша расстался с Аней, поняв, что ему больше нравится Лена. Через месяц бросил ее и снова вернулся к Ане. Потом влюбился в Иру, но она сказала, что принципиально не встречается со всякими бессовестными кобелями. Тогда Саша окончательно разочаровался в женщинах и решил научиться играть на гитаре. И сейчас, похоже, наступил час расплаты: обиженные девушки оборотились трехголовым чудовищем, чтобы отомстить за нанесенные обиды.
Правая головка с личиком Ани громко шипела и трясла волосатой ручкой со своей стороны тела, левая головка с личиком Лены сердито скалилась и сучила личной мохнатой ножкой.
— Едрить твою мать! Ах ты, выблядок! — возмущалась центральная головка с личиком Иры и лязгала мелкими острыми зубками. — Мы еще не насытились. А ну, подставляй задницу, жалкий человечишка! Дай нам напиться твоей крррови!
— Крррови! Хотим крррови! — плотоядно облизываясь, зажужжали остальные головки.
Саша прикоснулся к липкой ягодице, нащупал следы многочисленных укусов и вскрикнул от боли. Кажется, ранки были вполне реальны. Происходящее все меньше и меньше походило на сон. Неужели сбылась заветная мечта его детства, и он стал попаданцем?
— Разбежался, ага! Хрен вам, а не кровь из моей задницы. Она у меня редкой группы и бесплатно не отдается, — Саша кое-как натянул джинсы, вскочил и швырнул подушку. — Кыш отсюда, кровососы! Лучше бы занялись своей внешностью и сделали эпиляцию.
