Тедди и Мистраль сидели на террасе кафе «Сеннекье» в Сен-Тропезе и потягивали пастис. Годом раньше журнал «Вог» разрекламировал эту маленькую рыбацкую деревушку, но место оставалось еще неиспорченным. Как только Фов исполнилось две недели от роду, они упаковали вещи и отправились на побережье, прихватив с собой няню. Они сняли апартаменты в отеле «Доли» на все лето.

— Я беспокоюсь, Жюльен, — угрюмо сказала Тедди.

— Я знаю, дорогая. Чувствую, что еще немного, и ты на меня набросишься. Неужели я так долго играл в шары сегодня днем? Прости меня, местные старики чертовски хорошо играют. И почему только мне никогда раньше не приходило в голову приехать сюда? Это были замечательные каникулы.

— Еще бы! — взорвалась Тедди. — Мы с Фов стали для тебя наилучшими моделями. Любовница художника и его незаконнорожденная дочь… Классический сюжет!

— Тедди!

— Знаю, знаю, это не твоя вина. Господи, да ни в чем я тебя не обвиняю, но сколько все это может тянуться? Я просто в ярости, Жюльен! Это отвратительно.

— Дорогая, будь же благоразумна! Фов только два месяца. Когда-нибудь Кейт поймет, что ведет себя как собака на сене. Для нее все абсолютно безнадежно. Нам надо только немного потерпеть.

— Если тебя послушать, то это не развод, а отступление Наполеона из-под Москвы. Что ждет меня, Жюльен? Послушай меня. Я провела зиму в тепле, ела, спала, мечтала месяцы напролет, будто мама-медведица в берлоге. Маленькие хитрости природы, но мне тяжело жить, не зная, чего ждать.

— Ты получила очередное письмо от своей матери, — проворчал Жюльен.

— Ты угадал. И я уже начинаю думать, что она была права с самого начала. А что, если история и в самом деле повторяется? Ей так и не удалось выйти замуж за моего отца, а любой скажет, что она намного умнее меня.

Мистраль взял обе ее руки в свои и прижался губами к ладоням.

— Прошу тебя, любовь моя, не говори так. Все становится еще хуже, если…

— Тедди! Тедди Люнель! Не верю своим глазам! — взвизгнул по-английски высокий женский голос.

Изумленная Тедди подняла голову. На тротуаре перед кафе стояли двое мужчин и две женщины. Пегги Арнольд, узнавшая ее, последние два года работала на агентство «Люнель» и была настоящей звездой. Тедди вскочила и обняла ее. Ее саму удивило, насколько она была рада увидеть знакомое лицо. И даже Пегги Арнольд показалась лучшей подругой.

— Так вот где ты прячешься, оказывается! Все давно голову сломали и решили в конце концов, что ты пропала. Твоя мать сказала, что ты влюбилась во Францию и решила здесь остаться, но ей никто не поверил. Позволь представить тебе Джинни Максвелл. Она теперь тоже работает на «Люнель». А это Билл Кларк и Чейз Тэлбот.

Мистраль встал и тоже подошел к ним.

— Это Жюльен Мистраль, — произнесла Тедди голосом собственницы.

Ей вдруг на мгновение показалось, что тенистая терраса кафе превратилась в театральные подмостки. Она смотрела, как Жюльен пожимает руки четырем загорелым, одетым в белое американцам, неожиданно оробевшим, смущенным, неловким. Они не скрывали своего восхищения. Тедди вспомнила тот день, когда сама впервые увидела Мистраля, и, глядя на него теперь, она заново была покорена его величественной осанкой, крупной породистой головой, ростом и сдержанной силой его взгляда. Она так гордилась тем, что кто-то из ее прежней жизни увидел их вместе.

— О Пегги, у меня к тебе миллион вопросов! — воскликнула Тедди. — Послушай, может быть, вы поужинаете с нами сегодня вечером?

— Мы не можем, дорогая, мы уже пообещали появиться на одной вечеринке. Но я предлагаю другой вариант. Яхта Чейза стоит здесь в гавани. Почему бы вам не присоединиться к нам завтра? Мы могли бы выйти в море, поплавать и позавтракать на борту.

— Это просто замечательно, правда, Жюльен? Мы с радостью принимаем приглашение.

— Вы очень любезны.

Мистраль обрадовался бы любому приглашению, если бы оно отвлекло Тедди. Он не сомневался, что когда-нибудь Кейт обязательно сдастся, но стало ясно, что этот день наступит не скоро. Он не осмелился поделиться своими сомнениями с Тедди. С каждым днем ему все труднее было успокоить ее и внушить оптимизм.

На следующий день в десять часов утра Тедди и Мистраль поднялись на борт «Барона», яхты, принадлежавшей Чейзу Тэлботу. Команда из четырех человек, включая повара, была нанята, чтобы путешественники могли спокойно плыть из одного порта в другой вдоль побережья Франции и Италии.

«Барон» легко заскользил по синей глади залива, выходя из бухты Сен-Тропеза в открытое море. Вся компания расположилась на подушках на залитой солнцем корме. Рука Тедди лежала на руке Мистраля. Тедди упоенно болтала с Джинни и Пегги, впитывая новости из того мира, откуда она ушла, ни разу не оглянувшись назад.

Она вдруг поняла, насколько ей не хватало подруг из ее прежней жизни, таких же, как она сама. Они с Жюльеном жили в таком насыщенном одиночестве, что на какое-то время было просто замечательно окунуться в ту атмосферу, где разница между Беном Цукерманом и Норманом Нореллом была если не критической, то во всяком случае, заметной всем.

Женщины не умолкали ни на минуту, делясь новостями Нью-Йорка. Тедди легко поглаживала пальцем мускулы на руке Мистраля. Это легкое прикосновение давало ей возможность понять, что ее старая жизнь была лишь тенью настоящего существования. Она перестала поддерживать разговор и прикрыла глаза. Ее реальность — это Жюльен Мистраль, мужчина, сделавший ее жизнь полной, превративший ее из девчонки, боявшейся, что она никогда не сможет Полюбить, в женщину, которая знала, что может любить вечно. Реальностью была Фов. Когда она брала ребенка на руки, утыкалась носом в атласную шейку, ощущала пухленькое, но такое крепкое тельце, доверчиво приникающее к ней, Тедди охватывало чувство, так непохожее на то, что она раньше называла любовью, для которого она не находила нужных слов.

Реальностью были Жюльен и Фов. Реальностью было окончание каникул и возвращение в Авиньон. Реальностью были предстоящие осень и зима в городе цвета шампанского, покупка мебели для огромной квартиры в антикварных магазинах, прогулки с Фов в парке, запас дров, походы на рынок… О, реальность включала в себя столько замечательных вещей! И если в ее реальности найдется место еще для одного ребенка, Кейт придется признать свое поражение. Тедди усмехнулась про себя. И почему она раньше об этом не подумала? Великолепная идея!

— Давайте бросим «датчанина», — голос Билла прервал ее мечты.

— Что это такое? — удивилась Тедди.

— Это легкий якорь. Мы всегда им пользуемся, когда хотим остановиться на часок, чтобы поплавать или поесть. Есть еще один якорь; «пахарь», но с ним так много возни, что мы спускаем его только на ночь. Здоровенный ублюдок, так что я по возможности дольше держу его под кормой. Я ленивый яхтсмен.

— О! — Яхтсмены всегда норовят обрушить на вашу голову больше информации, чем требуется. Тедди помнила об этом еще с тех времен, когда проводила лето в Хэмптоне.

— Хотим ли мы поплавать, выпить или и то, и другое? — обратился к ним Чейз Тэлбот.

— А как вода? — спросила Джинни.

— Отличная. Если вы хотите купаться, то сейчас самое время.

Яхта стояла в спокойной воде в нескольких милях от берега. Солнце припекало. Все единогласно решили сначала искупаться, а потом выпить.

Тедди уже два года не ныряла, но после нескольких попыток к ее мускулам вернулась память.

— Джин-тоник для всех, — громко сообщила Пегги, когда Тедди собралась нырнуть еще разок. Тедди оглянулась. Все ее американские друзья уже улеглись на подушках на корме и тянули руки к подносу со стаканами. Она снова взглянула на океан. Из воды Жюльен махал ей рукой.

— Еще один прыжок, — откликнулась Тедди. Сейчас она нырнет, вынырнет, в несколько взмахов окажется рядом с Мистралем и примется его целовать, а между поцелуями поделится с ним своей замечательной идеей насчет второго ребенка.