Кравченко с рассвета и до рассвета находился на аэродромах, лично руководил боевыми действиями полков, сам ставил боевые задачи.
Автомобиль служил ему «пунктом управления на колесах». Как вспоминает С. Г. Гетьман, Кравченко подробно интересовался обстановкой, в которой полк вел боевые действия, каждым вылетом и его результатом.
Командир дивизии был всегда на виду, с людьми, часто беседовал с летчиками.
— Выше голову, орлы! Еще немножко, и мы начнем им хребет ломать! — говорил он. — И машины у нас будут новейшие, современные.
Кравченко находил время и для бесед с личным составом аэродромного обслуживания. Это было так необходимо в период отступления, при страшной физической и моральной нагрузке, обрушившейся на людей.
4-й штурмовой авиаполк прилетел на фронт из района Богодухова, Харьковской области и начал свою боевую работу 28 июня. Этот авиаполк был первой частью, принявшей в самый канун войны на вооружение и осваивающей теперь в боях самолеты-штурмовики ИЛ-2, ставшие впоследствии знаменитыми. Они несли реактивные снаряды, бомбовый груз, имели пушки.
Герои летчики на новых машинах наносили большой урон противнику. Они громили колонны фашистских танков, автоколонны с пехотой и грузами.
Фашисты уже с первых дней войны впадали в панику при виде ИЛ-2. У нашей пехоты эти самолеты получили меткие названия «летающий танк», «небесная артиллерия».
В первые дни боев 4-й штурмовой полк помог задержать передовые части группы армий «Центр» на реке Березине. В истории полка записано:
«Полк уничтожил девять переправ на реке Березине, препятствовал форсированию реки противником в течение трех суток. За эти действия командующий фронтом Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко объявил благодарность всему личному составу»[18].
5 июля полк летал во главе с майором С. Г. Гетьманом на штурмовку Бобруйска. Разведка доложила, что там большое скопление самолетов. «Как на выставке стоят», — говорили разведчики.
Вот как описывает эту операцию Герой Советского Союза Василий Емельяненко:
«Штурмовому полку предстояло нанести удар по бобруйскому аэродрому. Впервые ставилась такая задача.
По наблюдениям летчиков и данным разведки, там в эти дни сосредоточилось несколько авиационных эскадр. Самолеты стоят без всякой маскировки в несколько рядов, почти впритык друг к другу. И вообще фашисты чувствуют себя там в полной безопасности, как дома.
Командир полка сидел в землянке и уяснял боевую задачу. Ведь одним ударом по самолетам на стоянках можно нанести авиации противника такой урон, какого иными средствами нельзя добиться даже за длительный срок.
Да, самолеты на аэродроме — цель очень заманчивая. За одну штурмовку можно их столько накрошить, если…
И тут начинает цепляться одно за другое множество «если», над которыми сейчас и думает командир полка.
Может случиться и так: штурмовики подойдут к Бобруйску, а там никакой «авиационной выставки» нет и в помине — только опустевшие стоянки… У авиации ведь режим как у птицы: с рассветом — все на крыло, а в гнездо только к вечеру. Значит, чтобы не прилетать на опустевший аэродром, надо опередить противника. Поэтому генерал Кравченко и приказал нанести удар на рассвете. Выходит, что самим надо взлетать затемно. Но вот загвоздка: на штурмовиках в ночное время еще никто не летал. Что ж, придется отобрать самых опытных пилотов.
До рассвета зарокотали моторы. Из выхлопных патрубков заструилось багровое пламя. Оторвавшись от земли, летчики отыскивали ушедшие вперед самолеты по навигационным огням. Не доходя до Березины Гетьман, а вслед за ним и остальные летчики выключили навигационные огни.
При подходе к Бобруйску штурмовики пошли ниже. Слева по курсу видна взлетная полоса, по обе стороны от нее плотными рядами поблескивают самолеты. Ведущий с заворотом пошел в атаку.
Из-под крыльев штурмовиков дымным росчерком рванули «эрэсы», короткие вспышки мелькнули в рядах бомбардировщиков. Полыхнул огонь, закувыркались обломки. Понеслись пулеметно-пушечные трассы, кромсая крылья с черными крестами. А у самой земли от штурмовиков отделились бомбы. От их взрывов заполыхали «Юнкерсы» и «Мессершмитты», подготовленные к боевому вылету.
Полк трижды штурмовал бобруйский аэродром в этот день.
В результате налетов штурмовиков было уничтожено двадцать три «Юнкерса» и сорок семь «Мессершмиттов». Это была большая победа полка»[19].
Около 10 июля дивизия перебазировалась: 4-й полк — в Ганновку, другие полки в район города Хотимска. Через несколько дней из-за наступления врага — снова перебазирование: в Костюковичи, в Каничи.
И снова, сдерживая наседающих фашистов, бомбили мосты на реках Днепр и Сож, штурмовали колонны танков и били по живой силе противника. По нескольку боевых вылетов ежедневно. Так работали штурмовые и бомбардировочные полки. Истребители вели воздушные бои, прикрывая ИЛ-2 и ПЕ-2.
Прошло около полутора месяцев, как дивизия находилась в непрерывных боях. 14 августа 4-й штурмовой передавал на аэродроме Белынковичи соседнему полку уцелевшую технику и уходил пешим порядком на переформирование. Из 65 самолетов в полку осталось только три исправных. Таковы были потери. Но полк свою задачу выполнил. Летчики нанесли огромный урон врагу и приобрели боевой опыт на ИЛах, которые начали поступать на вооружение.
Генерал Кравченко прощался с полком. Обращаясь к командиру полка майору Гетьману, он сказал:
— Вернешься ко мне, Семен Григорьевич?
— Обязательно! — пообещал Гетьман. Они не могли тогда предполагать, что вскоре будут формироваться уже не смешанные дивизии, а отдельные штурмовые, бомбардировочные, истребительные.
4-й штурмовой полк после укомплектования материальной частью, был направлен на другой фронт и в другую дивизию.
Но Кравченко помнил о нем. Он потребовал срочно представить списки на награждение летчиков 4-го штурмового полка, отличившихся в боях на Западном фронте с 28 июня до середины августа.
Наградные листы были составлены еще в Ганновке, но во время бомбежки штаба дивизии сгорели.
Пришлось все делать заново.
В газетах «Правда» и «Красная Звезда» за 5 октября 1941 года были опубликованы два Указа Президиума Верховного Совета СССР. Один — о награждении 4-го штурмового авиаполка высшей правительственной наградой — орденом Ленина. Второй — о присвоении звания Героя Советского Союза командиру полка майору Семену Григорьевичу Гетьману. Орденами и медалями за боевые дела на Западном фронте были награждены тридцать два летчика и техника полка.
В газете «Красная Звезда» была напечатана статья «Полк Героя Советского Союза майора. Гетьмана». В ней говорилось:
«Эту высокую награду полк заслужил самоотверженной героической борьбой с фашистами. Почти с самого начала войны он участвует в боях. Полк имеет 600 боевых вылетов. А каждый вылет штурмового полка — это сокрушительный удар по вражеской авиации, мотомехвойскам, по пехоте и коммуникациям.
Штурмовиков 4-го полка, как огня, боялись немецкие стервятники. За время боев летчики тов. Гетьмана уничтожили на аэродромах 100 фашистских самолетов. 4-й авиаполк — это гроза для немецких танков. Он разбил 140 танков, много броневиков. Славные летчики уничтожили кроме того 25 орудий, 30 зенитных точек, 500 автомашин с пехотой, с разными военными грузами, 48 автомашин с боеприпасами и горючим. Большая заслуга в замечательных победах полка принадлежит его командиру Гетьману. Мужественный и храбрый командир, участник войны с белофиннами, лично ведет своих соколов в бой, на деле показывает пример честного и беззаветного служения Родине».
Позднее, в марте 1942 года, 4-й авиаполк стал гвардейским и получил наименование: 7-й гвардейский штурмовой авиаполк. В двадцатых числах июля 1941 года Григорий Пантелеевич узнал о геройской гибели своего друга Степана Павловича Супруна.
