Запутавшись в слетевших с вешалки вещах, Мира с трагическим криком подбитой чайки снова рухнула на пол, театрально взмахнув намертво зажатой в руках деревяшкой. Лана, медленно, с тщательно рассчитанным бешенством наступала на соперницу, скрючив пальцы и оскалив клыки.
— Мдааа, коровушка, видать четвертый ранг мне все‑таки впаяют… ох, как не охота опять райские кущи мести…
Сама ведьмочка, распростертая на полу, беспомощная, но приготовившаяся сражаться до последней капли крови за свою жизнь, ждала худшего, как в метре от нее Лана остановилась как вкопанная, прислушалась к чему‑то и довольно рассмеялась:
— Обделалась? Не ври, я же вижу, что до чертиков испугалась. Ой, не могу, ну вы смешные… капец… давно так не веселилась, только волосы жалко. Я их так долго укладывала…
Насколько Мира помнила, Лана ушла и через два минуты вышла уже одетая и с прической, но спорить разумно не стала, мысленно вернувшись к началу фразы. То есть это все была шутка? Дружеский, так сказать, розыгрыш? Но… эти глаза… эти клыки… в ней, мать её, актриса сдохла великая. Мира трясущимися руками оперлась о пол, затем о стенку, помогая себе встать, потому как ноги не держали совершенно. Колени были как желе, в желудке стоял ком, а в глазах зрели слезы.
— Да ладно, ты что, реально перетрухала? Я ж любя, ну повозились немного, косточки размяли, подумаешь… — на глазах у изумленной Миры Лана провела рукой по жалким остаткам волос и те послушно приобрели вид «до пожара». То есть стали длинными, кудрявыми и уложенными в творческом беспорядке. Это необыкновенное действо даже отвлекло ведьмочку от своих переживаний, а также помешало ей сразу излить гнев на малохольного ангела — хранителя, который не только ничем ей не помог, а еще и издевался по полной. Волна удивления схлынула и ведьмочка, забыв на некоторое время о вампирше, развернулась к наглой рыжей морде, и обвиняюще ткнув в нее пальцем, возопила не своим голосом:
— Ты что, совсем сдурел?
Ангел промолчал многозначительно.
— Я тебя спрашиваю, ты в своем уме, блохастый?
Ангел опять промолчал, только подмигнул.
— Сволочь ты, сволочь первостатейная! Меня бьют, а он издевается, скотина! Вот сдохну тебе на зло, будешь… мести чего‑то там негабаритное…
— Эээй… — раздался за спиной Миры осторожный голосок. — Тебя что, так прибило? Может того… у меня алкоголь есть, им хорошо клыки начищать… а вас, говорят, с него прет, может, пропустишь пару стаканчиков?
Мира повернулась к Лане и отчеканила, яростно сверкая глазами:
— Мне сейчас не алкоголь нужен, а колдун, это ясно?
— Ну можно и так стресс снять, только колдуны, они такие… только о своем удовольствии пекутся, ты хорошо подумала? Может эльфа какого? Те хотя бы стишки непосредственно перед… почитают… все не пять минут…
— Что? Зачем мне эльфы? Какие стишки? — Мира запуталась, в голове еще стоял туман, боевой пыл схлынул не до конца.
— Колдуны, говорю, все как один самовлюблённые кролики и на это дело быстрые. О партнере не заботятся, ты уж моему опыту поверь…
Сзади кто‑то хмыкнул. Рыжий!
— Да, да, ты Веланию‑то слушай, чай не один колдун ее в свое время… развлекал… дело говорит…
Это уже слишком! Мира опять невежливо повернулась к Лане задом, к Петру — передом, и заорала:
— Ты — премерзкое хамло! Я на тебя жаловаться буду… — сквозь собственный рев расслышала удаляющиеся шаги Ланы, но не обратила на это внимания, — …куда у вас там жалуются! Я требую смены караула! Я требую нормального к себе отношения! Я требую, чтобы ты уважал меня! Только попробуй еще раз чего‑нибудь вякнуть, так по нимбу врежу — уши отвалятся!
Рыжий лишь улыбался премило и рожицы корчил умильные. За спиной ведьмочки кто‑то кашлянул. Мира развернулась:
— Что? Не видишь — занята.
Лана в некотором замешательстве смотрела на разошедшуюся соседку, держа в руке бокал с темно — янтарной жидкостью. Быстрым движением сунула Мире под нос и приказала:
— Пей.
Мира понюхала и передернулась:
— Что это? Фу, убери… гадость какая… — и попыталась отвести стакан от себя, но Лана была непреклонна.
— Пей, кому говорю. Не будешь — заставлю, у меня не заржавеет. — И блеснула в полумраке отточенными клыками. — Тебя видать нехило прибило, раз ты глюки видеть начала. А с этого пойла все на место встанет, уж поверь. И колдуны никакие не понадобятся… тоже мне, выдумала… кто ж так стресс снимает…
Мира мысль про колдунов не до конца поняла, лишь осознала, что Лана на что‑то нехорошее намекает — как в свое время Матрена Патрикеевна, но затуманенный разум отказывался соображать. Еще раз попробовала отбрыкаться:
— Лана, я не пью. Вообще, совершенно. И про какие глюки ты говоришь? Нет у меня никаких глюков, я в полном порядке.
— Ну нет, так нет, — мягко согласилась Лана. — А че не пьешь, закодировалась?
— Типа того. Не надо, а то мне совсем плохо будет. Еще уделаю твои драгоценные обои.
Лана с некоторой опаской покосилась на стакан, затем на Миру и сделала еще одну попытку:
— Давай мааааленький глоточек и я от тебя отстану. Лады?
Мира раздраженно вздохнула, но решила уступить — правда, на своих условиях:
— Давай так. Маленький глоточек — и ты меня отпускаешь, как тебе?
— А если так — маленький глоточек, и я не стану привязывать тебя к дивану? Нравится такой план?
Мира поняла, что выхода нет, схватила стакан и одним махом уполовинила содержимое.
— Довольна? УУУх, тьфу… ты откуда это взяла?..
Рыжий сзади ожил:
— Девочки, тут у вас самое интересное начинается, я смотрю. Игры всякие ролевые… связывают они друг друга… напитки пьют разные… судя по запаху, с травкой волшебной… за время работы ангелом — хранителем, конечно, еще и не такого насмотришься, но все равно, каждый раз — как в первый раз, особенно когда девочки забавляются…
Мира издала свирепый рык почище вампирского, развернулась и кинулась на нахального ангела, ничего не видя перед собой от ярости.
— Да я тебя без наркоза…
Лана крикнула:
— Стой! Осторо! — жно… — уже тише добавила, когда разъяренная ведьмочка со всего маху влетела в открывшего дверь Тима. Тот подобной подставы, конечно же, не ожидал, качнулся назад, не удержал равновесие, благо нужное ускорение ему придала летевшая с крейсерской скоростью Мира, и повалился назад. Все это молча, с тихим сопением.
Парочка выкатилась на лестничную площадку, на сей раз Мире несказанно повезло — она оказалась сверху.
— Вот черт, — только и сказала, когда поняла, что произошло. — Я это… случайно…
— Я надеюсь, — пропыхтел Тим, подпихивая Миру под бока, чтобы та вставала, но девушка на недвусмысленные действия почему‑то не реагировала. Лежала себе, мечтательно смотря на парня. Тот, может, и рад был бы этому, да только не на лестничной площадке в присутствии свидетелей. — Вставай, давай. Не ушиблась?
— Неа, — все так же мечтательно протянула девушка. — У меня все просто отлично. Ты нашел что‑нибудь стоящее?
— Нашел, только можно мы беседу продолжим в вертикальном положении?
— Тебе можно все… — мило краснея и кокетливо опуская реснички, прошептала Мира. — Я тебя уже люблю и так… мммм… — повела носиком около его шеи, — так приятно пааахнееет… — Тим покраснел, как помидор.
Шаловливые девичьи ручонки расстегнули пару пуговок и пробрались под мундир. Тим аж заикаться стал, пытаясь их от себя оторвать — хватка оказалась железной.
— П… по… подожди… Миранда… я… по… подожди, не лезь туда, не лезь, кому говорят… мне ремень нужен еще… нет, расстегивать не надо… нет, не покажу, это не интересно… ладно, интересно, но не сейчас… Мираааандааааа… я тебя умоляю…
Поняв, что еще мгновение и девушка доберется до самого интересного, Тим решился на отчаянные меры и резким движением отбросил её к стене, но она даже и не заметила нарочитой грубости. Распластавшись, как гигантская камбала, Мира медленно сползла на пол. На лице ее сияла ослепительная улыбка, глаза были широко открыты, дыхание бурное и частое, а зрачки расширены… зрачки расширены… расширены… за этот факт и зацепился полыхающий щеками и ушами Тим, когда поднялся с пола и кое‑как привёл себя в порядок. Зрачки расширены… ненормальное возбуждение налицо и на лице… поведение неадекватное… реакция замедленная, речь несвязная, а значит…
