-Это наши ребята бессердечные? Ты чего мелешь-то!?

- Не наши конкретно. Наши-то, я думаю, хоть что-то уяснили. Я про молодежь вообще... И не "бессердечные", а "без сердечника". Аморфные. Как амфора. Что в них нальют, тем и пахнут. А льют сейчас, в-основном, нехорошее. Ладно...Как время-то провела? Развеялась?

- Ты знаешь, Саш, встретила я там знакомую, давно не виделись. Ну, поговорили про то, про сё. Долго сидели, все обсудили, всех вспомнили. Но я о другом. Про одного нашего знакомого спросила. Где он и вообще. А она мне говорит: "А ты что, ничего не знаешь? Он же из окна выбросился! Что-то видимо дали покурить такое. И там все мутно - отец же непростой у него. Уже два года как".

И мне так не по себе стало. Я-то его считала живым. Хоть и не общались. Знала, что он где-то есть... и все. А его на самом деле не было.

- Лиза! Я сейчас важную вещь скажу, подумай про это. Он умер для тебя в тот день, когда ты об этом узнала. Хотя из окна он вышел два года назад.

- Я как раз это и пыталась тебе донести, но не смогла так точно сформулировать.

- А я тебе так скажу: это не только про него. И не только про смерть. Если не заглядывать в мешок, то там можно предполагать и кота и зайца. Когда откроешь - выбор исчезнет. Я, скажем, мог в твое отсутствие, напиться до потери пульса и перебить всю посуду. Мог?

- Маловероятно.

- Но, теоретически, же мог? Мог. И ты узнаешь об этом только когда откроешь дверь. Прибраться я еще, скажем, тоже мог, а посуду уже не склеишь. И все станет явью. А сейчас только домыслы. То есть, узнаешь когда откроешь дверь. Или не узнаешь никогда, если мы вдруг... до нее не доедем...

- Сплюнь, дурак!

- Три раза тьфу! Я объясняю тебе, что все это вполне допустимо. И иногда не нужно пытаться узнать, была ли у твоего отца любовница. Или что прячется в том лесу. Там не зайчик, там целый динозавр поместится.

- Не понимаю.

- Не стоит иногда заглядывать за угол. Не ходите в этот лес - ничего хорошего!

- То есть, если бы я не спросила про этого Андрея, то...

- То он был бы жив. Может быть только для тебя. А возможно ты бы его встретила случайно, а не подружку. И, с малой долей вероятности, можно допустить, что он и сейчас жив. Такое бывает.

- Как!?!

- Ты же не была на похоронах. А подружка наврала. Или ей наврали. Или непростой папа имитировал, что, впрочем, уже совсем ни в какие ворота. Кто-то же выпал из этого окна. Если уж совсем непростой этот папа. Но для тебя он уже умер. А если ты умерла (тьфу три раза!) с этим знанием, то умер сто процентов навсегда. Даже если он приедет на сорок дней.

- Да-а. Я, Саша, даже начинаю кое-что про тебя понимать.

- Не смейся! Все это работает!!! Скорее всего, не для всех.

- Не для всех...

- Я с детства ненавидел ходить одними и теми же маршрутами. В течение дня. Не знаю почему. Может просто скучно. Хоть криво, но как-нибудь, да обойду. А иногда прямо сила какая-то заставляет - сверни за угол!

- Я всегда подозревала, что ты параноик!

- Ха-ха-ха. Смешно. Кралановигова, блин. Я вполне серьезно. Однажды, в такой ситуации я свернул, но взял, да тормознулся... и заглянул за угол.

- И?

- И вскоре увидел знакомого, встреча с которым могла бы изменить мою судьбу. Слегка или не совсем. Но сдвинуть точно. Он всегда появлялся не просто так. Ничего таинственного. Просто постоишь с ним, потрындишь, а по итогам совершаешь что-то такое, чего бы точно не сделал, если б не увиделись. А иногда, наоборот. Получаешь информацию, которая предостерегает от уже готового и созревшего в голове шага.

- Это только один у тебя такой...знакомый был?

- Нет, Лиза, но этот какой-то непростой. И тогда шел, помню, оглядывался даже, ноги заплетались, видимо очень хотел исподволь меня встретить, а что-то не так пошло.

Я и сам для кого-то являюсь таким. Ну, например, из последнего. Встретились тут с одним шапочным, поговорили. Я собираюсь уходить, но он чего-то ждет. Явно ждет, тянет резину. И зачем-то я ему рассказываю что-то такое, про общего знакомого ипэшку, уезжающего навсегда в Белоруссию. Устал он здесь. А через месяц узнаю, что этот шапочный купил сеть его магазинчиков. Понимаешь?

А встретились мы совершенно случайно. Неожиданно образовались какие-то неважные дела в том районе, зашел перекусить в местную забегаловку и оп-па! Говорю, а ты типа, каким здесь...ветром. Да, говорит, колесо проколол, первый раз за лето, вон, напротив шиномонтажка. Опоздал, думаю, хоть тут перекушу. А ты? А я, говорю, специально видимо сюда приперся, тебя увидеть.

- Получается, что даже и не пошутил?

- Выходит так. А однажды, еще до... нашей с тобой эры... ехал на девять-девять своей. Из М. И заблудился. В трех кварталах. Тупо свернул не туда, что на меня нашло? Помутнение. Пришлось на трассу выезжать в другом месте. Крюк в пятнадцать-двадцать минут. Еду злой...

- Ты всегда злой.

- Не, тут по-настоящему, злой. Кассету воткнул с Бахом в современной обработке, сиденье полулежа, не как здесь, лечу. Вдруг, у поворота на К. - гайцы, машины три, мигалки, все дела, дорога перегорожена, направляют в объезд. Ничего не объясняют, а сами бледные какие-то. Через пару дней, интернета тогда не было, узнал - авария была там страшнейшая, куча машин, головы по асфальту, говорят, катались. По времени прикинул - как раз за минут двадцать, до того, как я подъехал. Вот тебе и помутнение.

- Тогда уж просветление.

- Да какой там! Попробуй, пойми иногда, чего делать-то? Или не делать. Вот смотрю на тебя и думаю: сейчас в лес свернуть или до дома дотерпеть?

- Ехай... уже! Или хочешь, я сяду?

- Не-не-не! Вот свернем на второстепенную, тогда... может быть. Или ты другое имела в виду? В смысле на меня присесть? Тогда паркуемся?

- Рули, похотливое животное! Дома. Все дома, там кроватка! Большая, хорошая!

- Я в последнее время чего-то в ней засыпаю сразу, пока ты бродишь. Даже страшно становится, вроде не пенсионер.

- Потому что высыпаться надо, а не сидеть до двух ночи!

- А когда сидеть-то? Бумаг прибавляется и прибавляется...

-Да ладно, больше бумаги - чище ... что?

-Фу-фу-фу! Но если уж ты на эту немецкую тему, то правильнее будет так: больше бумаг - больше геморроя!

Глава 92. Видение.

Ты думаешь, что такое дрон? Кто? Птица? Синица, блин! А ПВА - клей естественно.

Я тебе расскажу, не поверишь. Кино и немцы! Картина маслом - лес, горы. Солнышко светит. Ну, как и сейчас, только ранняя осень. Гул. Непонятный такой. Резко возник и усиливается. Головы развернули, ждем. Солнце низко уже, в глаза бьет, и очки не помогают. Секунды какие-то прошли, и тут... Мы аж ахнули хором. Из-за горы, низко к земле, с утробным ревом выныривает делегация - здоровенная, метров на тридцать, блестящая дура с четырьмя крыльями, а рядом еще три маленьких черных в сопровождении - по бокам и над ней. Самолет - не самолет, ракета - не ракета. Видно только, что беспилотники. Даже непонятно, зачем столько, с какой целью. И промеж хребтов прямо над деревьями ушли. Повторяя складки местности. Как бы неспешно, торжествующе. Все менее, чем за минуту. Прямо над нами. Аж волна прошла. Нас тогда сложно напугать было. И удивить тоже. Но тут. Все сразу - звук, вид, запах такой... Огромные рули, цифры, мерзкий горячий выхлоп. Жутко. Оторопеешь. А потом далеко... шарахнуло. Вспышка слева. Километров триста от нас.

Я после этого всякое видел. Лично, конечно. Даже как блин ПВА висел на уровне второго этажа и жег там. А это тоже, на минуточку, две тонны и почти десять метров в диаметре. И ничего ж не сделаешь, просто нечем. Но...та картина, это было просто что-то потустороннее. Даже не думалось, что где-то очень далеко, может даже в простом с виду кунге, сидят расхристанные жирные операторы, в очках и с длинными неуставными патлами, и, попивая кока-колу, смотрят на экраны. А может даже мослатые некрасивые девки в облитых кофе растянутых майках с джойстиком управления в одной руке и чьим-то хуем в другой. Или симпатичные, что еще невыносимее. Умники и умницы, блядь! Но, как я говорил, про это вообще не думалось. Казалось, что никто из людей не был причастен к этому...видению.