– Так ты – эмпат, – продемонстрировала свою осведомленность Долл. Получив короткий подтверждающий кивок, она продолжила, – Возможно, ты можешь различать мои эмоции, потому что я совсем недавно была человеком. У большинства вампиров больше опыта, и им без труда удастся скрывать то, что не должно быть показано.
– Может быть и так. Тем не менее, ты не определенно не вписываешь в некие стандартные определения вампира. И мне любопытно..., – Флай резко оборвала себя и произнесла прежним равнодушным голос, – Это не так уж важно. Пей кровь, тебе сейчас нужны силы.
А вот с этим спорить не имело смысла. Хоть Флай чудесным образом залечила рану, нанесенную Долл, но вампиресса по-прежнему была голодна, ведь в последний раз она выпила пару бокалов вина с кровью – но этого было явно недостаточно, учитывая то, что ей случилось пережить нападение на себя. Острым ногтем блондинка моментально проткнула угол пакета и проглотила его содержимое в два глотка. Краем глаза она заметила, что Охотница поспешно покинула комнату, видимо, не желая наблюдать за данным зрелищем. Ну, это было исключительно ее личным делом.
Разумеется, холодная плазма не могла дать Долл то же, что свежая горячая кровь из чей-то вены. В ней не было самого главного – жизни, да и вкус был порядком подпорчен: девушка ясно ощущала в нем частицы пластика. Тем не менее, она сейчас была не в той ситуации, чтобы привередничать. Алая жидкость выполнила свою главную задачу – прибавила вампирессе сил. Долл почувствовала, как ее щеки становятся теплее, а так же ей было известно, что через несколько минут их даже покроет румянец. Из-за цвета своей крови (серебристая или даже жемчужная) вампиры не могли краснеть иным образом. Причина их бледности имела ту же причину. Впрочем, лилимы имели возможность покрыться загаром, хотя очень немногие – вроде Натали – решались на это.
Когда Флай вернулась, пакет, лежащий рядом с Долл, был уже пуст. Вампиресса выглядела довольной и расслабленной, сидя прикрыв глаза и откинув голову. Эта сонливость, однако, не смогла обмануть опытную Охотницу. Она прекрасно знала: вампиры всегда настороже, всегда готовы напасть. И когда сыты, и когда ранены, они все равно остаются убийцами, дикими хищниками.
Вот и Долл, едва заслышав мягкие, как у кошки шаги Охотницы, сразу же ожила, моментально повернув голову в ее сторону.
– Ты не хочешь со мной говорить, – это не звучало, как вопрос. Долл всего лишь делала соответствующие выводы исходя их поведения Флай.
– Почему же, – возразила та, осторожно присаживаясь на другой конец дивана, – Если у тебя есть вопросы, я постараюсь ответить на них. Нужно же как-то скоротать время до возвращения Антона.
Долл задумалась: а что собственно произойдет, когда парень вернется? Не была ли она пленницей, спокойно ожидающей собственной казни? Было непохоже, чтобы Антон стремился убить ее, но вот от его сестры этого вполне можно было ожидать. У нее были определенные догадки о том, кем являлась эта своеобразная парочка; и если они верны, то у них нет никакого резона оставлять вампирессу в живых. И все же, не помешает порасспрашивать Флай, хотя Долл и не могла знать, будет ли та честна с ней.
– Мой первый вопрос довольно предсказуем. Ты и твой брат – кто вы? И какое отношение к вам имеет крылатая собака, которую я увидела в тоннеле, прежде чем ты унесла меня?
– Это долгая история, – увидев скривившееся в недовольстве лицо вампирессы, Флай поспешила добавить, – Впрочем, мы ведь никуда не торопимся? Для начала, я и Антон – Охотники...
– Вы убиваете вампиров.
– Да, – спокойно молвила Флай, – Мы защищаем людей и уничтожаем чудовищ.
Долл злобно сузила глаза. Ее голос сделался выше на несколько октав, а это значило, что блондинка с трудом сдерживается, чтобы не наброситься на собеседницу.
– Что ты можешь знать о таких как я? Кто дал тебе право решать, кто достоин жить, а кто нет? Ты говоришь, что вампиры чудовища, но мы убиваем людей, гораздо реже, чем они уничтожают себе подобных.
– Я не палач и не судья. И если ты считаешь, что то, что я делаю – несправедливо... – слова Охотницы были негромкими, но сильными и наполненными горечью, – Возможно, одну из причин моей “профессии” ты поймешь лучше – месть.
Воздух между двумя девушками был пронизан электричеством, еще немного и он бы заискрился. Напряжение было невыносимым – оно и понятно, ведь они обе были смертельными врагами, и только данное обещание немного сдерживало их. Однако казалось, что все клятвы вот-вот будут забыты. Но Долл как всегда поразила всех, включая себя.
Хитрая полуулыбка мелькнула на ее лице.
– Ты не так сильно отличаешься от своих врагов. Играешь в воина света и справедливости, а сама наслаждаемся чужими смертями...
– Вы и так мертвы! – яростно возразила она.
– Нет. Уж поверь мне, это не так. Пойми одну вещь: если у кого-то не бьется сердце, это еще не значит, что он не достоин ходить по земле.
Флай открыла было рот, но тут же закрыла, покачав головой и сказало нечто совершенно иное, чем собиралась.
– Если мы не прекратим этот бессмысленный спор, то кто-то не доживет до прихода моего брата. Может, лучше вернемся к моему рассказу?
Долл неуверенно кивнула. Ее смутило такое смирение, проявленное неистовой Охотницей. На ее фоне она сама начинала выглядеть слишком импульсивной, а этого Долл не любила. Всегда поступая согласно своим желаниям, девушка умела удивительным образом сохранять хладнокровие. Даже, когда она гневалась, у объекта, которому эта эмоция адресовалась, скорее, создавалось ощущение ледяного душа, чем огнемета. Но в последнее время... кажется, превращение в вампира сказалось отнюдь не положительным образом на ее характере. Впрочем, если выражаться по возможности мягко, ангелом Долл никогда и не была.
Девушка нашла в себе силы сдержаться даже от какого-нибудь ядовитого замечания, только лишь кивнув Охотнице, вложив в это движение всю степень своего превосходства. Флай старательно проигнорировала скрытый смысл жеста и продолжила.
– Кроме вампиров, оборотней и прочей нечисти, в мире существует еще много мистических созданий. Точнее, – с непонятым сожалением поправилась она, – существовало. Сейчас осталось не так уж много: кто-то погиб в Темные времена Средневековья (“В мыслях Беатрикс тоже было что-то об этом!” – подметила Долл.), многие покинули Землю, предпочтя более спокойные измерения. Есть создания света и создания тьмы. Хищники и охотники... Правило двух противоборствующих начал, известно с начала времен.
Долл согласно кивнула. Этот закон был ей хорошо знаком, правда сама вампиресса делила мир на жертв и хищников, причисляя себя, разумеется, к первым.
– Так вы с братом считаете себе воинами добра? – ехидно спросила она. Флай бросила на блондинку испепеляющий взгляд. С чего эта вампирша решила, что знает все на свете. Такая непоколебимая уверенность в авторитарности собственного мнения порядком выводила Охотницу из себя. В конце концов, она решила проигнорировать столь явную провокацию и продолжить рассказ.
– В мифах древних славян, – девушка насмешливо прищурила нефритовые глаза, – Если тебе, конечно, что-то говорит это слово... В них упоминается древнее божество огня и луны, хранитель от темных сил – Семаргл, – Флай сделала эффектную паузу, – Он мог принимать образ крылатого пса.
Чуть не поперхнувшись от шока, Долл подняла на Охотницу огромные, как у героини аниме, глаза.
– И... ты, Антон... вы???
Охотница мысленно поздравила себя с маленькой победой: ей наконец-то удалось поколебать невозмутимость этой ледяной принцессы! Флай не спешила ничего объяснять далее, наслаждаясь растерянностью, проявившейся на этом бледном личике. Решив, что довольно помучила вампирессу, она милостиво продолжила.
– Не глупи, Антон не бог, конечно же. Потомок, возможно... А я вообще не имею к этому никакого отношения. Мы родня, но дар семаргла передается исключительно по мужской линии.
– Так ты?..
– Вряд ли ты когда-нибудь слышала о таких, как я... Моего вида почти не осталось, на Земле по крайней мере. Эос – души драконов, забылись, не оставив даже своей тени в мифах и легендах.
