Возможно, она действительно вскоре приобретет себе небольшой домик, хоть бы и в Старом городе. До ее совершеннолетия осталось совсем немного, отец вряд ли станет возражать. Хотя, куда разумней будет уехать куда подальше, на другой конец света. В конце концов, очень скоро ей придется скрывать свою вечную молодость от прежних знакомых, поэтому рано или поздно, девушка должна будет исчезнуть... Уйти, чтобы все началось сначала. Жизнь все же, до ужаса однообразна, и поскольку у Долл впереди вечность, она еще не раз сможет убедиться в этом.

... А еще Долл всегда хотелось посмотреть на церковь святого Михаила изнутри, но она и раньше на это не решалась, а уж теперь... Нет, ее, конечно, не убьют кресты и святая вода, а священник не устремит в ее сторону обличающий перст и не закричит об “исчадии диавола”. При этих мыслях рука вампирессы метнулась к ее новому талисману – сломанному серебряному кресту на груди. Она не была религиозна и раньше даже не задумывалась о существовании Всевышнего... А сейчас, вряд ли молитвы принесут ей хоть какую-то пользу. Сомнительно, что вампиры могут купить себе отпущение всех грехов. В конце концов, есть людей все-таки не очень хорошо, по крайней с точки зрения религии точно.

Сама Долл не считала, что делает что-то ужасное. Она просто пыталась выжить, и не ее вина, что для этого требуется чужая кровь.

По улицам гулял осенний ветер, и хотя Долл и не могла по-настоящему мерзнуть, она все равно зябко куталась в плащ, поднимая его ворот, чтобы прикрыть шею. В этот момент она казалась чужой в этом огромном городе, где всем плевать друг на друга. Маленькая девочка в огромном холодном мире.

– Ты заблудилась, детка? – какой-то громила, видимо, был обманут кажущейся хрупкостью Долл.

Она мысленно улыбнулась, увидев бритого качка в кожаной куртке. С таким проще всего – всегда слишком самонадеянные, и уж тем более не ожидают, что девушка ростом пять и три десятых фута может быть такой сильной; к тому же, в этих ситуациях Долл не мучила совесть. Ведь не будь она вампиром... страшно представить, что этот урод мог бы с ней сделать. Жизнь в Чикаго полна опасностей, хоть времена гангстеров и прошли, но преступность все равно находится на безумно высоком уровне.

Долл подняла на парня глаза испуганные и большие, как у олененка. Это было одной из важнейших деталей ее тактики. Потом она застенчиво улыбнулась, и от этой улыбки любой потерял бы разум.

– Кажется, да, – сказала вампиресса, наивно захлопав ресницами, ей уже начинала нравиться эта игра, – Мне нужно в Университет Чикаго [22]...

– Так давай, я провожу тебя, – парень даже не дал ей договорить, – Я Брайан. А тебя, как зовут, красавица?

– Вики, – Долл никогда бы не назвала на охоте свое настоящее имя; осторожность для вампира – превыше всего. Вдруг, ей не удастся стереть жертве память или случится еще что-нибудь неожиданное. В любом случае, даже такая страховка не помешает.

– Значит, Вики, – задумчиво протянул Брайан, – А знаешь, ведь уже поздно. Может, завтра отправишься в свой Университет... а пока займемся чем-нибудь поинтересней?

Уголки губ вампирессы чуть приподнялись. А это оказалось еще проще, чем она предполагала. Наивная рыбка сама заплывает в сети. Сейчас она слышала, ощущала всем телом, как бьется горячее человеческое сердце – быстро, взволнованно, заставляя волны крови вновь и вновь пробегать по сосудам тела. То, что было неразличимо для других, для Долл это звучала прекрасней самой чудной музыки. Она уже практически знала, какой окажется его кровь на вкус... она будет солоновато-сладкой, как и любая другая, но в ней будет чуть горчащая страсть, а вот металлического привкуса страха – нет. Она все сделает быстро и осторожно, он даже ничего не успеет понять.

Каждый вампир предпочитает свой способ кормиться. Кому-то по душе выматывающая охота, когда за жертвой нужно гнаться... зато, как приятно после долгого ожидания, наконец, почувствовать под своими зубами биение чьего-то пульса.

Некоторые, как, например, Долл, любили играть с едой, ловить ее на слабости, как на наживку. Такой метод требовал фантазии и изобретательности, а чтоб он не наскучил, каждый раз нужно было придумывать что-нибудь новенькое.

А также встречались настоящие суккубы и инкубы, которые перед тем, как вдоволь напиться крови, непременно соблазняли жертву.

Брайан посмотрел в сверкающие глаза Долл. В них слились сразу несколько цветов: и бледное серебро луны, и сумеречное индиго, и отблески всех драгоценных камней мира... Чем дольше он вглядывался в них, тем незначительней казалось все окружающее. Он что-то хотел... Куда-то шел... Все это не имело ровно никакого значения. Парню хотелось вечность глядеть в эти глаза, в которых он видел ВСЕ. Миллиарды звездных галактик, взмах крыла бабочки, пенье диковинной птицы... В них он видел вечность.

А потом его окружила темная нега, которая была так же блаженна, как и фантомы, навеянные ему.

Разумеется, Брайан не почувствовал боли, когда тонкие клыки пронзили его кожу в основании шеи. Он был не в этом мире. Зато Долл распробовала этот миг, как следует. Сейчас, она была уверена, что нет ничего прекрасней живой теплой крови, что только ради нее одной стоит бороться за существование в этом мире. Она ощущала себя всемогущей, всезнающей, пока красноватая жидкость лилась по ее горлу, придавая сил и обостряя все чувства. Долл с трудом смогла все же оторваться от шеи человека. В самое время, еще чуть-чуть, и он бы никогда не вернулся в этот мир. Последний раз проведя по ранке языком, попутно ловя последние рубиновые капли, она с удовлетворением увидела, как исчезают все следы ее питания, затягиваясь и зарубцовываясь.

Без сожаления вампиресса разжала пальцы, удерживающие Брайана в вертикальном положении. Конечно, он порядком стукнется головой, но ничего страшного. По крайней мере, если несчастный и запомнит что-то из событий нынешнего вечера, так сошлет все на легкое сотрясение.

Ну что ж, на сегодня ее охота окончена. Теперь холод ветра не тревожил Долл более, а ее щеки и губы окрасились цветом только что выпитой крови.

Вот только по шее пробежал какой-то неприятный морозец, не имеющий ничего общего с порывами эфира.

В сгустившейся уже темноте Долл явственно ощутила чей-то взгляд, устремленный ей в спину.

Глава 8. Когда за тобой наблюдают тени...

От этого взгляда вампирессе стало очень и очень не по себе. Она закрутилась волчком, пытаясь отыскать таинственного наблюдателя. Но глаза не смогли сказать ей абсолютно ничего. И, тем не менее, Долл все явственней чувствовала, как захлопывается дверь невидимой ловушки.

“Так, спокойно. Я – вампир, и никто не может мне угрожать”, – уверяла Долл саму себя. Но острые клыки против ее воли удлинились, при этом слегка оцарапав девушке нижнюю губу. Инстинкты хищника запульсировали в ее теле, разгоняя леденящий ужас. Это не значило, что Долл перестала бояться, нет. Сейчас она чувствовала себя, как топорщащая шерсть кошка – и злится, и страшно.

Долл закрыла глаза и попыталась хоть немного расслабиться. Мир для нее вновь стал состоять из разноцветных волн звука – вампиресса использовала “зрение летучей мыши”. Слух вампиров намного совершенней их зрения, которому становится помехой даже не очень яркий свет. Но то, что могли “слышать” Дети Ночи, во много раз превосходило доступное слабым человеческим глазам. Ведь такому виденью не были помехой ни темнота, ни даже стены.

Но сейчас Долл не помогли ее сверхвозможности. Она увидела... Но лишь чьи-то сверкающие изумрудами глаза, наблюдающие за ней из тени. Как ни старалась она понять, кто же скрывался там – все было бесполезно.

И тут Долл вновь накрыл ужас. Она побежала настолько быстро, насколько способен обезумевший от страха вампир. Потому что девушка вспомнила, где и когда видела эти глаза.

Таинственный сон-видение о событиях полугодичной давности. Тот, кто напал на Алекса. Некто, кого боялся вампир, убивший ее.