— Нет.

— И у меня нет.

Он улыбнулся. Девушка улыбнулась в ответ. Вдруг у нее зазвонил мобильный. Ульф Мулин. Однокурсник.

— Привет!

— Как у тебя дела? — спросил он.

— Хорошо. Что ты хотел?

— Папа звонил недавно; он кое-что узнал об этом Томе Стилтоне, о котором ты спрашивала, помнишь?

— Да.

Оливия отвернулась, прикрывая трубку. Стилтон наблюдал за ней.

— Очевидно, он бомж, — сказал Ульф.

— Вот как?

— Ты нашла его?

— Да.

— Он был бомжем?

— Бездомным.

— А-а. А есть разница?

— Давай я перезвоню тебе, у меня гости.

— A-а. Давай, конечно. Пока!

Оливия нажала на кнопку. Стилтон понял, о ком шла речь. В ближайшем кругу Оливии не так много бездомных. Он посмотрел на нее, и она взглянула на него в ответ. Что-то во взгляде Тома вызвало у Оливии мысли об отце. О фотографии, которую она видела дома у Вернемюров в Стрёмстаде. Со Стилтоном и Арне.

— Как близко ты знал папу? — спросила Оливия.

Стилтон опустил глаза.

— Вы долго работали вместе?

— Несколько лет. Он был хорошим полицейским. — Стилтон поднял глаза и остановил взгляд на Оливии. — Можно я кое-что спрошу у тебя?

— Да.

— Почему ты выбрала береговое дело в качестве учебного задания?

— Потому что папа принимал участие в расследовании.

— Только поэтому?

— Да. Почему ты спрашиваешь?

Стилтон на мгновение задумался. Как раз когда он собирался открыть рот, раздался звонок. Оливия встала, вышла в прихожую и открыла дверь. Это был Аббас. С синим пакетом в руке. Оливия впустила его и пошла вперед на кухню. Главная мысль, которая ее мучила, — беспорядок. Черт, как здесь жутко не-убрано!

Войдя со Стилтоном, она об этом не подумала. С Аббасом все было иначе.

Он вышел на кухню, взглянул на Стилтона и поймал его взгляд.

— Как дела?

— Дерьмово, — ответил Том. — Спасибо за Аделиту Риверу.

— Пожалуйста.

— Что у тебя в пакете?

— Материал из Маль-Паиса. Метте едет сюда.

Ка Седович, получивший указания со Свеавэген следовать за крупье от аэропорта, четко докладывал по телефону:

— Крупье вошел в подъезд, двое остались в машине.

Он находился в автомобиле в отдалении и наблюдал за другой машиной, стоявшей прямо у подъезда. Впереди сидели Буссе Тюрен и Лиза Хедквист.

— Он взял с собой пакет? — спросил Бертиль.

— Да.

Магнуссон ничего не понимал. Чем, черт возьми, занимается Аббас эль Фасси? Дом на Сконегатан? Кто там живет? И почему другие сидят в машине? Кто они?

На этот вопрос он вскоре получил ответ, когда к дому подъехала Метте Ольсетер, припарковалась перед Лизой и вышла из машины. Она подошла к опущенному стеклу около места водителя:

— Езжайте в управление. Вызовите остальных. Я позвоню.

Метте вошла в подъезд. Ка снова позвонил Бертилю и все рассказал.

— Как она выглядела?

— Густые седые волосы. Очень крупная, — сказал Ка.

Бертиль Магнуссон опустил мобильный и посмотрел на кладбище Адольфа Фредрика. Он мгновенно понял, кто она. Та, которая вошла в дом. Метте Ольсетер. Комиссар, которая спрашивала его о коротких звонках Вента, а потом ясно дала понять взглядом: «Вы лжете».

Хорошего мало. Все катится к чертям.

— Пахнет горелым, — сказала Метте, войдя на кухню.

— Это от меня, — произнес Стилтон.

— Ты в порядке?

— Да.

Оливия наблюдала за Стилтоном. Несколько дней назад его избили, сейчас почти сожгли. И после этого он говорит, что он в порядке? Кодовый язык? Держит марку? Или хочет сменить тему? Перевести внимание со своей персоны? Наверное, раз Метте удовольствовалась его ответом. «Она его лучше знает», — подумала Оливия.

Аббас выложил содержимое пакета на стол. Кассету, маленький конверт и папку с бумагами. К счастью, у Оливии было четыре стула. Она немного беспокоилась за то, выдержит ли стул Метте. Они были немного неустойчивы.

Метте тяжело опустилась на сиденье. Оливия заметила, как ножки чуть разъехались в стороны. Метте надела резиновые перчатки и вытащила кассету.

— У тебя есть какой-нибудь старый кассетный проигрыватель? — обернулась она к Оливии.

— Нет.

— Хорошо, возьму ее в управление.

Метте положила кассету обратно в пакет и взяла маленький конверт, который был ранее обнаружен в кожаной сумке. На старом конверте Метте увидела такую же старую шведскую марку. В конверте лежало письмо, короткое и напечатанное на машинке. Метте взглянула на него.

— Это испанский.

Она держала его перед Аббасом, а тот переводил вслух:

— «Дан! Мне жаль, но, думаю, мы не подходим друг другу, и сейчас у меня появился шанс начать жизнь заново. Я не вернусь».

Метте держала письмо в свете кухонной лампы. Внизу стояла подпись: «Аделита».

— Можно я посмотрю конверт? — попросил Стилтон.

Аббас протянул конверт, и Стилтон внимательно посмотрел на марку.

— Марка проштампована через пять дней после убийства Аделиты.

— То есть письмо писала не она, — сказала Метте.

— Да.

Ольсетер открыла папку и вытащила лист А4 с напечатанным текстом.

— Это явно написали не так давно, на шведском языке.

Она начала читать.

— «Для шведской полиции». Текст датирован восьмым июня одиннадцатого года, за четыре дня до приезда Вента на Нордкостер, — сказала она и продолжила: — «Сегодня вечером ко мне приходил швед, здесь, в Маль-Паисе. Его зовут Уве Гардман, он рассказал о событии, произошедшем на острове Нордкостер в Швеции. Об убийстве. В 1987 году. Позже тем же вечером через Интернет я выяснил, что жертвой оказалась Аделита Ривера, мексиканка, которую я любил и которая ждала от меня ребенка. Из-за различных обстоятельств, главным образом экономических, она поехала в Швецию, а именно на Нордкостер, чтобы забрать кое-какую валюту, которую я сам в тот момент забрать не мог. Она больше не вернулась. Теперь я понимаю почему, и я убежден, что знаю, кто стоит за ее убийством. Я собираюсь отправиться в Швецию, чтобы проверить, остались ли на острове мои деньги».

— Пустой чемодан, — сказала Оливия.

— Какой чемодан? — заинтересовался Аббас.

Оливия вкратце рассказала Аббасу о пустом чемодане Дана Нильссона.

— Должно быть, он взял его, чтобы положить туда свои спрятанные деньги, — сказала она.

Метте продолжила читать.

— «Если денег там не будет, то тогда мне понятно, что произошло, и я буду действовать, исходя из этого. Я беру с собой копию кассеты, которая лежит в этой сумке. Голоса на записи принадлежат мне и Бертилю Магнуссону — исполнительному директору „МВМ“. Запись говорит сама за себя». Внизу подпись: Дан Нильссон/Нильс Вент.

Метте положила листок. Внезапно на руках у нее оказалось много карт. В первую очередь — короткие телефонные звонки Вента Бертилю Магнуссону. Наверняка речь в них шла о пропавших деньгах.

— Возможно, тебе и это пригодится.

Аббас расстегнул куртку и достал фотографию из бара в Санта-Терезе. Фото Нильса Вента и Аделиты Риверы.

— Можно посмотреть? — Оливия потянулась за снимком.

Стилтон наклонился к ней. Оба рассматривали обнимавшуюся пару. Стилтон вздрогнул.

— Они выглядят счастливыми.

— Да.

— А теперь оба мертвы. Печально…

Оливия покачала головой и протянула фото. Метте взяла его и встала. Поскольку из всех только она вела официальное расследование убийства, никто не возражал, когда она забрала пакет с материалами. По пути к двери Ольсетер заметила маленькую кошачью игрушку на подоконнике. Единственная вещь, которую Оливия оставила после кота.

— У тебя есть кот? — спросила Метте.

— Был. Он… убежал.

— Жалко.

Метте вышла из кухни.

Она покинула дом Оливии с синим пакетом в руке и направилась к своему черному «вольво». Села в него, включила передачу и уехала. Чуть позади нее тронулась другая машина и поехала в том же направлении.