— Ничего, — успокоилась она, увидев, что его настроение не переменилось. — Теперь это уже осталось в прошлом, как бы ушло внутрь.

Линда повернулась, чтобы уйти, но внезапно ощутила его руку на своем плече и услышала, как он тихо сказал:

— Постойте.

Медленно повернувшись к нему лицом, Линда посмотрела на Оскара, и ее дыхание перехватило. Его рот был плотно сжат, квадратный подбородок был очерчен твердой линией, на напряженной шее отчетливо пульсировала жилка, и когда их глаза встретились, она почувствовала тот огонь, который горел в его душе, воспламенял что-то и у нее внутри.

Линда приложила руку к груди, пытаясь восстановить дыхание. И пока они стояли в тишине, пристально глядя друг на друга, лицо Линды постепенно заливала краска. Она не могла заставить себя ни двинуться с места, ни сказать слово.

Затем она почувствовала, как он сжал ее руку, и услышала шепот, шедший, казалось, из его груди.

— Линда. Я должен сказать вам то, о чем думаю уже давно.

— Что?.. — начала она.

Но он приложил свой палец к ее губам, прервав ее.

— Подождите, — сказал он мягко. — Дайте мне закончить.

Затем провел рукой по ее шее со слабым звуком, вырвавшимся из его горла, и привлек ее к себе. И время как бы остановилось для нее. Она не могла определить, как долго они стояли без движения, ничего не говоря друг другу. Потом он немного приподнял ее подбородок, и Линда увидела серые глаза, внимательно смотрящие на нее.

— Вы испытываете это тоже, — сказал он с глубоким благоговением. — Я не мог и мечтать об этом.

Линда улыбалась.

— Нет. Вы не мечтали. Но…

— Нет, — прошептал Оскар. — Не говорите ничего. Если я не поцелую вас прямо сейчас, то не смогу отвечать за последствия.

Его голова медленно склонилась к ней, а она замерла, закрыв глаза и прислушиваясь к биению своего сердца. Когда его губы крепко прижались к ее губам, Линда застонала и инстинктивно раскрыла свой рот.

Его язык, раздвигая все шире ее губы, устремился внутрь, его руки начали лихорадочно двигаться по ее спине, плечам, прижимая ее к своему телу, затем одна рука коснулась груди вначале мягко, а потом более настойчиво сжимая то, что находилось под тонкой блузкой.

В конце концов, Оскар поднял голову и внимательно посмотрел на нее, его дыхание было прерывистым.

— Я делал все возможное, чтобы находиться подальше от вас. Но я не могу бороться против этого. — Он положил руки ей на плечи и улыбнулся. — Однажды я уже сказал, что вы колдунья.

Затем он снова наклонился к ней, и Линда поняла, что если Оскар поцелует ее опять, то она может безвозвратно потерять контроль над собой. И отвела голову. Если она собиралась когда-нибудь сказать ему, кто она такая, то это необходимо было сделать сейчас же. Но в этот момент Оскар с силой привлек ее к себе, и ей стало трудно о чем-либо говорить.

— Линда? Вы что-то хотите сказать?

Она посмотрела на него. Его серые глаза горели желанием. Как она могла говорить о прошлом сейчас? Нет причин, почему он должен обнаружить ее тайну. И она решила не торопить события.

Линда отодвинулась от него.

— Нам не надо этого делать. Мне в первую очередь нужно думать об Энн. Я не должна мешать выздоровлению девочки.

— Согласен. Я тоже хочу, чтобы с Энн все было в порядке, вероятно, даже больше, чем вы, но не знаю, как наши отношения могут повлиять на ее благополучное излечение.

— Я не могу всего объяснить, только знаю, что нельзя смешивать профессиональные отношения с личными. — Линда немного подумала. — Может, вы найдете другого врача? Я даже могу порекомендовать.

— Нет, — заявил он твердо. — Этого делать нельзя. Успехи, которые Энн достигла с вами, впечатляют. Девочка верит вам. Замена врача может повредить ей.

Линда закусила губу. Оскар был прав — конечно, реальные причины ее поведения крылись в ее прошлом.

Он оперся о перила, ожидая, что она скажет. Она должна была что-то сказать.

— Я очень сильно любила своего мужа, — робко начала она. — Когда он погиб, я думала, что больше никогда не заинтересуюсь другим мужчиной.

— А сейчас? — спросил Оскар, когда Линда замолчала.

— Не знаю. Вы подобно урагану ворвались в мою жизнь. Но я едва знакома с вами.

— Тогда, может быть, нам просто нужно время. Я терпеливый, Линда. Вы будете работать с Энн, а я — заниматься предстоящим судебным разбирательством, и надеюсь, со временем мы лучше узнаем друг друга.

Но перед тем, как она отошла от него, он опять сжал ее в своих крепких объятиях, их губы соприкоснулись, и Оскар быстро поцеловал ее.

— Подумайте об этом, — сказал он мягко, освобождая ее. — Теперь идите.

— Да, — сказала она, — я пойду.

Линда повернулась по направлению к дому и сделала несколько шагов, когда услышала, что Оскар зовет ее.

— Еще минуту, Линда.

Она повернулась.

— Да?

— Мы не будем афишировать перед моей дочерью наши отношения?

— Нет, — невнятно пробормотала она. — Разумеется, не будем.

Оскар медленно приблизился к ней и сказал нерешительно:

— Может, вы рассмотрите мое предложение о совместном уик-энде в городе в ближайшее время?

Пораженная неожиданной просьбой, она широко открыла глаза и собралась было возразить, но Оскар, как бы прочитав ее мысли, быстро произнес:

— Только подумайте об этом, вот и все, о чем я прошу.

В течение последующих дней Линда обдумывала предложение Оскара. Была сотня причин, почему она не должна соглашаться на него, и только одна, почему должна — ей хотелось этого больше всего на свете. И эта единственная причина перевесила все остальные, лишив ее сил сопротивляться.

Оскар не был навязчивым, но незаметно для постороннего глаза напоминал о своем предложении. Она была благодарна ему за то, что всю тяжесть решения этой проблемы он не возлагал на ее плечи.

Вопреки ее смущению, эти дни были для нее счастливыми, хотя она проводила их вдали от кабинета Оскара, где он с головой ушел в работу. И они действительно виделись друг с другом только в обществе Энн и экономки: во время еды или перед телевизором.

Хотя они вели себя осторожно, их отношения, глубоко скрытые, продолжали развиваться. Они казались более умиротворенными, когда играли с Энн в бассейне или смотрели какую-нибудь телевизионную программу.

Время от времени их глаза встречались, или они случайно касались друг друга, и тогда по спине Линды пробегала мелкая дрожь, которая подталкивала ее дать согласие на его предложение.

В то же время Линда настойчиво продолжала делать свою работу — заботиться о выздоровлении Энн. Девочка прошла довольно длительный путь за удивительно короткое время, но ей еще предстояло преодолеть болевой барьер.

Ночью Линда уже строила планы на выходные, но предстояло решить еще один важный вопрос. В среду утром она собралась перейти к следующей стадии лечебной терапии, которая ее очень тревожила, но сделать это было необходимо, и чем скорее, тем лучше.

Как только они вчетвером дружно закончили завтрак, Линда поднялась на ноги, взглянула на Энн ясными глазами и ободряюще улыбнулась.

— Наступило время нашего утреннего занятия, — сказала она, взяв ее за руку. — Ты готова? Я хотела бы, чтобы ты сделала сегодня огромный шаг, он будет намного больше, чем мы делали прежде.

— О, Линда, — сказала девочка умоляющим тоном. — Миссис Эдисон сказала, что я после завтрака могла бы помочь приготовить пирог.

Линда была озабочена таким началом разговора, но, не сказав ничего Энн, подумала, что надо быть твердой, но не сейчас, когда можно немного и подождать.

— Хорошо, — согласилась она и была награждена райской улыбкой ребенка. Затем повернулась к девочке с выражением обманчивой строгости. — Но только на час. — Она взглянула на часы. — Я буду ждать тебя в терапевтической комнате в девять тридцать. Ты не против?

Энн быстро кивнула головой.

— Хорошо.

— Обещаешь?

— Да, — торжественно произнесла девочка. — Обещаю.