Перед ним стояла тварь, и вместо головы на ее плечах торчал обрубок шеи, из которой бил фонтан черного цвета.

А в воздухе по-прежнему крутились, ударяясь друг о друга и то исчезая в земляной каше, то снова появляясь, окрашенные в красное фрагменты тел, сломанные, словно спички, толстые сучья и взлохмаченные, вырванные из земли, многопалые корни вековых деревьев…

Свист заставил Левшу пригнуться.

Гигантская щепа, словно отколотая гигантским топором от секвойи, стрелой промчалась и, насадив обезглавленный труп на себя, как на шампур, вонзилась в дерево, под которым пытался прийти в себя Левша. Он закрыл глаза, когда лава горячей крови хлынула ему на голову…

Выбравшись из-под прибитого к пальме существа, он поднялся и посмотрел под ноги. Мгновение назад что-то упало вниз, едва не коснувшись его лица. И гулко ударилось оземь…

Левша вытянул руку, пытаясь найти опору. Под ногами его лежала башка гигантского питона… Челюсти судорожно закрывались и распахивались, и почудилось Левше, что слышатся ему проклятия… Он мог без труда вставить в распахнутую пасть его голову вместе с плечами, если бы захотел…

Был взрыв. Он готов был поклясться. Это был взрыв, и ничто другое. Трудно даже представить, какой мощности. Такими уничтожают города.

Пыль еще долго не осядет, думал Левша. Но уже сейчас ему было ясно, что новая поляна будет больше всех существующих на острове. И это, кажется, новый котлован.

Не было больше слышно ни воя, ни рыка. Треск продолжающих падать деревьев царил вокруг, и это было все, чем разбавлялась тишина.

Левша заставил себя пойти обратно, в глубь леса. Метров тридцать, едва разбирая во взвеси пыли дорогу, он шел, ступая осторожно и неуверенно. Но потом стало чуть светлее. Туман оседал здесь быстрее, уходя куда-то вниз.

Вместе с занавесью пыли уходила ночь.

Робкие лучи восходящего – Левша уже не понимал, где – солнца пронизывали лес яркими стрелами. В лучах клубилась пыль, он закашлялся и двинулся вперед.

Левша стоял на краю воронки, глубину которой определить было пока невозможно. Очертить взглядом ее окружность – тоже. Ветка над головой его хрустнула, и послышались звуки шелестящей листвы. Что-то падало вниз. Левша отскочил, и ноги его, заплетясь, повалили хозяина на бок. С дерева сваливался, как пожарный рукав, питон. И не было конца этому пятнистому телу. Наконец раздался последний удар. Обезглавленное тело змеи толщиной с человеческое туловище рухнуло вниз, забрызгав пространство вокруг себя кровью.

На деревья смотреть не хотелось. Левша понимал, что на кронах можно найти еще многое, отчего вывернет наизнанку.

Он в который раз заставил себя подняться на ноги и подойти к краю воронки. Пыль уже осела до середины ее, но еще не достигла дна.

Скоро края ямы зацветут кустарником, а внутренности ее покроет ковер из высокой травы…

Деревья встанут стеной по окружности, и любому забредшему на этот остров нужно будет очень постараться, чтобы случайно не свалиться в странный котлован. Обернувшись, он увидел торчащий из покрытого рыжей пудрой ствола металлический предмет. О том, чтобы вытащить его, нечего было и говорить. Продолжая дымиться, он выглядел в этом лесу так же неестественно, как неестественно выглядел бы кулер. Шагнув к нему, Левша увидел какие-то то ли буквы, то ли цифры, выдавленные на его поверхности.

«…USARMY…1945…» – и еще что-то, что было покрыто окалиной после взрыва.

В голове Левши зашевелились мысли. Первое, что пришло в нее, да там и осталось – на острове остался заряд времен Второй мировой. Кто-то, увлекшись погоней или побегом, задел взрыватель. Сработало.

– Левша!..

Он сразу узнал этот голос. И отошел от дерева, чтобы встретить Катю подальше от осколка и изувеченного гигантского питона.

Растрепанная, со слезами на глазах, бежала к нему она. А за ней торопился Артур.

Катя ворвалась в объятия Левши, и ловушка захлопнулась…

– С тобой все в порядке? – спросил он.

Она качала головой и плакала. Кажется, ей очень хотелось увидеть в эту минуту именно его, Левшу.

– Откуда взялись здесь эти твари?..

Левша сыграл желваками и заставил себя улыбнуться.

– Я думал, ты спросишь, что это взорвалось.

– Прежде всего… твари! А взорвалось… что?

Но он ее уже не слышал.

– Ну что, мой друг, ты закончил свой крестовый поход? – освободившись от рук Кати, Левша шагнул к Артуру и без раздумий вложил все оставшиеся силы в удар… – Ты из тех, кому, чтобы понять, что не прав, нужно обязательно добиться своего?

Левша дрожал от гнева. Ему казалось, что поднимись сейчас Артур, и он выбьет из него дух. Он будет бить его руками, ногами, забыв о правилах боя. С одним лишь желанием – покалечить…

Но Артур вставать не торопился. Опершись на локоть, он ладонью другой руки стирал кровь с губы и рассматривал ее. Поняв, что продолжения не будет, Левша развернулся и пошел прочь.

– Людей хотя бы собери… – бросил он напоследок.

На опушке он стоял и ждал, когда соберутся пассажиры третьего катера. В какое-то мгновение он выключился из происходящего вокруг – словно штекер, питавший его от настоящего, кто-то задел ногой и выдернул. Он стоял и смотрел тугим взглядом вниз, туда, где присыпанная землей распрямлялась в своем стремлении уйти в небо трава.

Катя подошла сзади и провела рукой по его волосам. И Левша почувствовал, как гнев спадает, как простыня с бедер…

– Мари…

– Что ты сказал?

Прижав кулак ко лбу, Левша обернулся и стал разглядывать Катино лицо, словно видел его впервые. А потом провел пальцами по ее щеке и отвернулся.

– Левша, мне страшно…

Ему захотелось вырвать из себя остатки воли и закричать, что ему тоже страшно, но он вдруг услышал:

– В моей жизни это уже было однажды, Левша…

– Что, летающее дерево?

– Нет, взрыв… И обломки вокруг… обломки и – кровь…

Он обмяк и выпрямился с поднятым с земли автоматом.

– Что люди?

– Они все живы, – прошептала Катя. – Одного слегка придавило стволом пальмы, но он может ходить. Защити меня, прошу…

Левша поднял голову.

В сторону поляны был прорублен широкий проход. Теперь, когда пыль осела, лес золотился светом. Левша поднял голову и едва заметно улыбнулся.

Катя так и не поняла, чему…

Глава шестая

Москва, июль 2009-го…

На столе стояли: наполовину пустая бутылка виски и полупустой стакан; лежали: дрель, молоток, «болгарка», контейнер.

На краю столешницы, словно забытые впопыхах, располагались руки Левши, а сам он сидел, откинувшись на спинку стула, и не моргая смотрел в потолок. На лбу его выступили крупные капли пота. Они словно ждали команды, чтобы сорваться с места и помчаться по лицу к подбородку. В квартире дома на улице Улофа Пальме, дома, где находили себе приют депутаты Государственной думы, пахло паленым металлом и витал среди него амбре туалетной воды Левши и тонкий, чувственный аромат «Джи энд Би». Изнеможенно подавшись вперед, Левша уронил голову на руки и посмотрел под ноги. Там лежали спиленные до основания диски от портативной «болгарки» и несколько сгоревших сверл по металлу. И два окурка, опущенных мимо пепельницы.

Он размял руку и взял теплый еще контейнер. «Осталось две попытки» – горело на его крошечном табло красными буквами. Левша осмотрел контейнер в тридцатый, наверное, раз. На панели размером со спичечный коробок – кнопки с латинским алфавитом и арабскими цифрами. Fackme, как известный ему код доступа к содержимому, оказался липовым.

– Как же тебя препарировать?.. – прошептали губы Левши, и он неадекватно медленно посмотрел на телефон, который звонил уже пять или более того секунд.

Это была трубка для разговоров с Дебуа.

– Да, – как можно развязнее бросил Левша, прижав ее к уху.

«Чудится мне, что верхолазов нужно предупреждать трижды, – раздался голос француза. – Я недооценил вас. Как же так? Вы звоните мне и говорите, что вынуть из сейфа контейнер беретесь завтра, а между тем контейнер уже у вас. Нехорошо».