Свистя, как треснутый фагот, он перекатился на бок и уткнулся лицом во что-то твердое. Отпрянув, Франческо похолодел от ужаса. Перед ним лежал череп вытянутой формы, челюсти которого были украшены неровными, выщербленными, словно сломанными при поедании кирпичей,зубами.

Он пришел в себя через десять минут, когда люди наверху уже объявили поиски не только Питера, но и франческо, пропавшего неожиданно, словно провалившегося сквозь землю. Так, собственно, и было. Огромный котлован глубиной около сорока метров, поросший по склонам пальметто, а по краям высокой густой травой, был прекрасной ловушкой для всех, кто шел вперед, ориентируясь на стоящие впереди деревья. В итоге он легкомысленно шагал в пропасть.

– Я здесь! – крикнул Франческо, подняв голову, и в этот момент увидел кроссовки Питера. Точнее, их подошвы. После того, как он увидел череп, вид этих подошв мог вызвать какие угодно ассоциации, но Франческо перекрестился и заставил себя думать трезво. Он сделал несколько шагов по направлению к кроссовкам и, склонившись, увидел Питера.

– Эй! – сказал Франческо и потрогал Питера пальцем.

Открыв глаза, первое, что увидел мальчик, это ощерившийся череп, покрытый серым налетом старости и забвения.

Сев, Питер уперся ногами и руками в землю и стал быстро отползать спиной вперед.

– Эй, – донеслось до него откуда-то сверху, и он увидел итальянца. Того самого, у которого отец отнял пистолет. – Ты жив?

Итальянец что-то еще говорил по-итальянски, в чем-то уверял Питера, стучал ладонью по кейсу и показывал на небо. На свой бок показывал, зубы и ноги.

– Что… это?

Итальянец бросил взгляд на свою руку, брезгливо отшвырнул череп в кусты и стал старательно вытирать руку о пиджак.

Питер поднялся, он уже не боялся. Тем более не было страшно, потому что по склону, скользя и придерживаясь за ветви и корни деревьев, спускались Дженни и Левша. Его почему-то все здесь так звали – Левша. Очень странное имя для взрослого мужчины.

Питер встал рядом с Франческо, и оба они стали осматриваться. Как осматриваются в темноте люди, провалившиеся ночью на кладбище в пустую могилу.

Все дно котлована было усеяно костями и черепами. Одни из них были черными, другие светлее, а некоторые сверкали белоснежной чистотой…

– Что это такое? – спросила Дженни, вцепившись в плечо Питера, чтобы уже никогда не отпускать его.

И все наконец-то поняли, что тревожило их последние десять минут. Тяжелый, отвратительный запах. Дженни тут же почувствовала, как тяжелеют ее легкие от ужасных миазмов.

– Поднимаемся наверх, – хрипло приказал Левша, с отвращением осматривая дно котлована.

Схватив Питера за руку, Дженни рванулась наверх и тут же, поскользнувшись, упала на колени. Итальянец схватил ее за руку, и они втроем повторили безуспешную попытку.

Выбраться из огромного, размером с футбольное поле котлована, поросшего вдоль своих стен низкими пальметто и непролазным кустарником, оказалось не так-то легко, как в него спуститься.

Где-то далеко за спиной Левши раздался странный шум. Словно сильный порыв ветра вдруг прошелся по лесу. Левша обернулся. На западном склоне, метрах в трехстах от места их спуска, раздался треск и качнулись верхушки деревьев. Разобрать, кто стал этому причиной из-за залившей весь склон густой зелени, было невозможно. Кто-то невидимый, быстрый и сильный спускался вниз, и Левша, цепенея от необъяснимого ужаса, развернулся к своим спутникам. Заметили ли?…

Кажется, нет. Тем лучше.

Он снова обернулся. Несомненно, это были живые существа. Их было много – десять, двадцать, тридцать крон, расточительно раскинувших листву, содрогались от прикосновений, и с каждым шагом поднимавшихся наверх людей они отвечали двумя шагами вниз.

Скользнув взглядом по западному склону котлована, Левша увидел, как эта земная волна разрастается. Дрожь ветвей расходилась по почти отвесной, заросшей стене клином. Как разрезаемая форштевнем вода, она расходилась в стороны, и Евгению казалось, что по склону движется, постепенно ускоряясь, невидимый, много лет назад затонувший в этих краях галеон…

– Быстрее!… – крикнул он, опомнившись. Он был единственным, кто стоял посреди этого жутковатого странного кладбища, на котором останки принято было сваливать в кучу, а не погребать. – Быстрее, черт побери!…

– Не нужно так торопить нас, – с досадой бросил ему итальянец. Чувство отвращения до сих пор не оставило его, он все еще чисто машинально вытирал руку, морщился, но все же при этом успевал взбираться сам и помогать Дженни.

Евгений не знал, как заставить своих спутников двигаться быстрее. Он боялся, что, передай он им часть своего волнения и расскажи о надвигающейся непо-нятной лавине, женщина и ребенок потеряют самообладание. И тогда ни о каком подъеме не будет и речи.

Вместе с тем он не понимал, что он мог бы в двух словах рассказать им…

Он снова обернулся, когда до края очерченной кустарником с белыми цветами пропасти оставалась треть пути. Он обернулся, и паника мгновенно овладела им. Треугольника, разрезавшего джунгли западного склона, уже не было видно. Он утонул на дне котлована. И те- › перь две гигантские кривые линии, его стороны, спускались вниз, колебля зелень и отдаляясь друг от дру-I га… Словно в землю погружался огромный, невидимый корабль, взрезая бортами основание вырытого природой котлована…

– Что это?! – внезапно крикнул итальянец, круглыми, выпуклыми глазами рассматривая дно впадины. Левша по выражению его лица догадался, что он тоже увидел то, что тревожило Евгения последние несколько минут. – Скажите мне, что это такое?! Там, внизу…

– Там что-то движется! За нами кто-то гонится!

– Кто-то или что-то?!

Этого вопроса Левша и боялся.

Итальянец оказался первым, кого паника лишила

способности соображать и двигаться.

– Переставляй ноги!… – взревел Левша и несильно, рассчитывая лишь на смачный звук, влепил Франческо пощечину.

– Да что с вами происходит? – задыхаясь, крикнула Дженни и приостановилась, оглянулась и побледне-яа. – Это пантера?… – И тут же со стоном поправила себя: – Это пантеры?!

В отличие от Франческо, который побледнел как мел, следуя какому-то женскому чутью, она держала Питера за руку и тащила его за собой. За ней карабкались итальянец и Левша, и было в этом их восхождении что-то странное. Они торопились, словно страх уйдет, а опасность минует их, стоит только взобраться наверх.

Волна разошлась по джунглям, оставив за собой лишь покачивающееся под бризом зеленое море. Левша отдирал от тела прилипшую рубашку, морщился от забирающихся в уголки глаз капель пота и беспрестанно оборачивался назад.

– Не верю… – донеслись до Дженни его слова.

Обернувшись, она с гримасой отчаяния посмотрела

сначала на замершего в десяти метрах от края котлована Евгения, а потом вниз…

– Поспешите!…

Крикнув это, Франческо схватил Питера за свободную руку, и они вдвоем с Дженни затащили мальчика наверх.

Левша остался на склоне один. Он словно смирился. И было в этом смирении что-то от отчаяния, злобы и упрямства одновременно.

И словно накрывая их бетонной плитой надгробия, на раскаленный до предела воздух острова наехало, мгновенно покрывая джунгли мраком, облако…

Евгений, когда его коснулась тень, сразу почувствовал спиной холод. Все органы чувств его были распахнуты навстречу невозможности. И когда облако наплыло тенью на остров, приминая свет и гася цвета, ему показалось, что он прижался спиной к ледяному стеклу в разгар жары…

– Уходите! – крикнул он, не глядя на Дженни. – Уведите ребенка, бегите отсюда к дьяволу!…

– Он уже здесь, – раздалось над головой Левши.

Вскинув голову, он увидел пытающегося спуститься

к нему Франческо.

– Какого черта?!

– Если уж мне суждено умереть, то я хочу испустить дух в лапах дьявола. Нет смерти лучше для священника…

– Идиот, он и есть идиот, хотя бы и на Бермудах… – прошептал Левша, разворачиваясь так, чтобы было удобно встречать приближающихся снизу гостей… Нет, скорее – хозяев этого проклятого острова.