— Я поведу, ты не против?

Равиль пожал плечами:

— Нет времени пересаживаться.

Зеркальные линзы его очков надежно скрывали не только глаза, но и какие-либо проявления эмоций.

ГЛАВА 11

КОГДА ЖГУТ МОСТЫ

Неспроста эта остановка, ой неспроста.

Гурбан прижал бинокль к красным, сплошь в прожилках, глазам. Ноздри его хищно трепетали. Вот-вот что-то произойдет. У командира чистильщиков на такое нюх, как у Фазы на зомбаков. Кстати, что там великан? Спокоен, тревогу не бьет? Ну и отлично.

Гурбану нельзя упустить «хаммер», нельзя его проморгать. Он должен следить за джипом лично. Хотелось бы, конечно, доверить бинокль Доктору, а самому расслабиться, но Гурбан знал: стоит только передать оптику, и все пойдет наперекосяк: ариец бинокль уронит, разобьет или заснет, наблюдая за суетой белгородцев, либо зомбаки атакуют, а то еще что. И потому — сам. Если сам — неприятностей удастся избежать.

Но время шло, а ничего особенного не происходило. Минута, десять, полчаса…

Подумаешь, оружейники затеяли обед на свежем воздухе — с казанами, длинными столами и крепкими напитками. Небось празднуют победу над бандой Черного. Гурбан и сам с превеликим удовольствием опрокинул бы чарку да завалился спать, вот только никто не подносит, и правильно — не за тем он здесь. Он так и не понял, когда глаза его закрылись.

Проснулся командир от крика Доктора. Тот орал что-то и толкал Гурбана в плечо. В руке у Доктора был бинокль.

— А?! Чего?! — Ну вот и началось, только оптика оказалась в руках у туземца, то есть у арийца… Кстати, как так получилось?!

— Командир, вставай! Джип! Вставай, командир!..

— Что?! — При упоминании джипа с Гурбана слетел последний сон. — Что с ним?!

— Вот! — Доктор сунул командиру бинокль. — Смотри!

И Гурбан посмотрел, но ничего необычного не увидел. Ну, караван. Ну, жрет народ от пуза только что приготовленную походную кашу. Ну, выпивает… Стоп. Жрал народ и выпивал, так и было, верно, только веселье уже закончилось — потому, что гламурный внедорожник покинул строй и устремился прочь. И судя по поспешности, с которой «хаммер» стирал резину о шоссе, расставание было английским. А белгородцы наверняка захотят попрощаться лично. И поэтому надо действовать. Другого шанса перехватить Сташева-младшего у чистильщиков попросту может не быть.

Гурбан оглянулся вокруг — и обомлел. Вся его команда, включая недавно прикомандированных зэков, разлеглась на дороге, давая такого храпака, что окрестные зомбаки должны были а страхе разбежаться.

— Эй, по коням!

Никакой реакции. Только Доктор выпучил голубые глаза — мол, ничего не понимаю.

— Хрена разлеглись?! Задницы поднять! — Гурбан пинками восстанавливал боеготовность чистильщиков. — Это что ж такое получается: один только Доктор бодрствовал, а остальные отдыхали? А если б зверье? Давно со слизнями дело имели, расслабились?! Встать! Вас ждет нелегкая, но приятная работенка!

Он отлично понимал, что надо прорываться через караван — другого пути попросту нет. И перестрелки не избежать. А людей у старосты Захара в разы больше. Так на что надеялся Гурбан?

А на своих бойцов надеялся, каждый из которых в бою десятка белгородцев стоит, а то и двух. И на новые, не убитые еще бездорожьем колеса.

А значит, пора выполнить поставленную задачу. И лучше бы при этом остаться в живых.

— Через караван пойдем, братва. — Гурбан видел, как вытянулись лица чистильщиков. — На полной скорости, без остановок. Кто отстал — сам виноват. Вопросы?

Вопросов не было. И так понятно — своих раненых и трупы оставляем врагу.

— Пока там, в караване, суматоха, мы прорвемся! Мы сумеем! — Гурбан хотел еще что-то сказать, но лишь махнул рукой. Слова больше не нужны, и время дорого.

Квадроцикл, за ним два «эндуро» и два эмтэшника в хвосте устремилась в погоню за «хаммером».

*

— Нельзя так, в объезд надо! — Витёк поравнялся своим эмтэшником с «рейнджером».

У него татуировки на роже и запястьях. Если содрать с зэка одежду, вся его кожа окажется расписана почище, чем холсты Леонардо да Винчи.

— Я тут командир! И только я решаю, что можно, а что нельзя! — Перекрикивая рев моторов, Гурбан едва не сорвал голос.

В своих бойцах он уверен, они пойдут с ним до конца, не подведут, а братцы-«черные»… На них-то как раз полагаться не стоит. И нет времени для маневров и поисков окружных путей, уйдет джип — ищи его на необъятных просторах земли русской. Иголку в стоге сена проще отыскать.

Стальная змея каравана быстро приближалась. Еще чуть-чуть — и чистильщиков скроет лесополоса, а там уже, за поворотом дороги, и начнется главное веселье… Справа замелькали тополя. Эмтэшник остался позади. Что ж, счастливо оставаться. Гурбан выжал из квадроцикла все, на что тот был способен, — и ворвался прямо в гущу оружейников. Завыли от напряжения мышцы — командир прилагал максимум усилий, маневрируя между столами, казанами и людьми, которые спешно собирали свои пожитки и таскали их к машинам.

— Жить надоело?! — Гурбан едва не переехал здоровенную немецкую овчарку, которая кинулась на квадроцикл, выявив столько злобы, что зомбакам и не снилось.

Хорошо хоть коренастый мужичок, чем-то похожий на старосту Захара, вовремя одернул пса — цепь, соединяющая человека с ошейником, натянулась, желтые клыки свирепо сомкнулись у лодыжки Гурбана, не причинив ему вреда. А ведь еще бы чуть-чуть…

Овчарка. Откуда она взялась у белгородцев?!

Гурбан кинул «рейнджер» левее парочки, что тащила грубо сбитую лавку. На такой мебели посидишь пять минут — неделю потом будешь из тылов занозы извлекать. Лица носильщиков исказил страх, они упустили лавку, причем одного из них ударило деревяхой по ноге — он подпрыгнул от боли, едва не угодив под колеса «эндуро», которым управляла Ксю.

«Эндуро» Ксю ушел чуть вперед и правее, Фаза взмахнул своей заточенной пехотной лопаткой — и едва не отрубил руку вместе с плечом придурку, который, прижимая к груди казан, бросился к мотоциклу. Белгородец, выпустив казан и брыкнув ногами, упал. Это великан правильно придумал — в толкучке огнестрелом много не навоюешь, а вот холодное оружие может быть очень востребовано.

Гурбан так давно видел собак среди людей, что удивился бы меньше, обнаружив у белгородцев, к примеру, работающий ноутбук, без труда заходящий в Интернет. Собак всех давно повыбили — да почти сразу после Псидемии, как только обнаружили, что слизни с превеликим удовольствием выбирают их в качестве носителей. И кошек заодно всех грохнули…

Гурбан вывернул руль, объехав широкую и довольно глубокую яму на дороге. Остальные наверняка заметили маневр и не попадут в ловушку.

И все-таки собака… Истерия тогда, в первые дни, была массовая. Защитников животных, «зеленых» всяких, на суках развешивали, мол, они там будут ближе к природе. А тут — живая собака у людей, которые пережили ад, а значит, умеют защищаться. Может, они все с ума там у себя, в Белгороде, посходили?..

Сзади послышался яростный визг стирающихся об асфальт протекторов — это Колян Бек в последний момент заметил яму. Ну, хорошо хоть не влетел в нее. Но очень плохо, что остановился: опять надо завести мотоцикл, потом развернуть его, а промедление нынче смерти подобно! К Беку и Маевскому кинулись сразу трое мужчин — и судя по их свирепым рожам, они бежали вовсе не для того, чтобы попотчевать путников хлебом и солью.

Первого нападающего, едва не огревшего Бека разводным ключом, Сашко завалил, уткнув ему в грудь ствол СВД и нажав на спуск. Второго сбил с ног скелетным прикладом винтовки, ну а третьего еще на подходе сшиб с ног Колян, метнув топор, словно индеец — томагавк. Гурбан же едва ушел от столкновения с бабами, что застыли у него на пути с выпученными глазами и казаном в мускулистых, почти что мужских, руках — по широкой дуге пришлось выруливать.

А Ксю с Фазой уже метрах в ста от головной машины каравана, под капотом которой ковырялся мужик, весь перепачканный машинным маслом. Он, как и многие оружейники, толком и не понял, что вообще произошло. Сначала «хаммер» сорвался в путь-дорожку, а ведь в честь его экипажа затеяли выпивку-закуску, но раз староста не возражает, то пусть, нам больше достанется. А теперь чего случилось? Что за стрельба и шум?