— И?.. — спросил Джейсон, зная, что за этим последует.

— У тебя много знакомых французских и испанских семей. Ты можешь общаться с ними со всеми, не вызывая при этом никаких подозрений.

Ядовито улыбаясь, Джейсон пробормотал:

— Я должен следить за своими родственниками? Гай выглядел обиженным.

— Не будь таким грубым, — обиделся он. — Никто не заставляет тебя выслеживать — просто держи события на контроле. Конечно, если услышишь что-нибудь…

— То должен, как собака, бежать к Клэйборну, — с сарказмом закончил Джейсон.

— Ты стремишься быть нелегким человеком или на самом деле такой? — с раздражением спросил Гай.

— На самом деле, дорогой отец!

— Так ты собираешься помогать? Джейсон пожал плечами.

— Возможно. Ведь кто-то должен. Мне не хочется, чтобы Луизиану, как сахарную кость, разгрызали голодные псы!

Между мужчинами воцарилось понимающее молчание. Джейсон закурил длинную сигару, которую ему предложил отец, в воздухе поплыл ароматный дымок. В сгустившейся темноте белели лишь их рубашки и светились крошечные красные огоньки.

— Ну, я отправляюсь спать, — сказал Гай. — Мне уже не по силам вести такую жизнь.

— Так почему же ты приехал, если оставить в покое вопрос о Новом Орлеане? Гай ответил одним словом:

— Роксбери! — И Джейсон его понял. Вспомнив письмо, которое сам он получил от дядюшки, он мог отлично представить, какое письмо получил отец.

Проклятый Роксбери, подумал Джейсон, почему он не может оставить все в покое? Тем не менее, представляя злобное ликование герцога, сочинявшего письма, он улыбнулся. Да, Роксбери — это Роксбери, и, если он порой строит из себя Бога, разве можно винить его за это?

Мужчины вместе вернулись в дом и расстались у лестницы, Джейсон вялыми шагами дошел до своей комнаты, бросил одежду и накинул зеленый шелковый халат. Помедлил мгновение перед двойной дверью, которая вела в комнату Кэтрин, потом вспомнил, как они расстались, его губы дрогнули, и он отправился в свою одинокую постель.

Кэтрин лежала на кровати с широко открытыми глазами, слышала, как он двигался в своей комнате, и ждала подтверждения его бессердечного отношения к ней. Удаляющиеся шаги укрепили ее предположение. Не в силах заснуть, она выскользнула из-под льняных простыней и в ночной сорочке, как бледное привидение, прошла на веранду. Прислонив голову к деревянной опоре, Кэтрин безучастно смотрела в темноту, угадывая вдалеке очертания сосен.

В голове и в чувствах у нее царила путаница. Она не была счастлива, ожидая второго ребенка, но и несчастлива тоже не была. Она уже не злилась на Джейсона. В конце концов, он никогда не скрывал причин, по которым женился на ней, а если она усмотрела в его поступках большее — тем хуже для нее! Но как это больно, когда разбились вдребезги все ее мечты и лежат у ног, как осколки упавшего на пол хрустального бокала.

Тяжело вздохнув, она мрачно решила, что это будет последний ее ребенок от Джейсона. Если он захочет еще сыновей, то может усыновлять маленьких ублюдков, но она больше не родит ему ни одного.

Решив так, она не могла убежать, да в глубине души и не хотела. Она будет жить в этих границах, но уже с сегодняшнего дня будет жить только собственной жизнью. Будет заниматься Николасом и тем ребенком, который родится, и постепенно боль в сердце утихнет.

В дальнейшем у Джейсона не будет причин для жалоб: она будет хозяйкой в его доме, матерью двоих детей, но ее душа и ее тело будут закрыты для него. Кроме тех случаев, когда по необходимости им придется бывать вместе. А так ей от него ничего не нужно — ни чудесных поездок верхом, ни прекрасных пикников в сосновых лесах, ни ночей, полных страсти, когда от одного его прикосновения вспыхивает пламя желания.

Она цинично решила, что он может удовлетворять свои потребности с другими женщинами, пусть только позволит ей искать себе забавы. Она быстро заведет любовника! Ее глаза сузились от пришедшей на ум коварной мысли: было бы смешно наградить Джейсона ребенком от другого мужчины!. Она даже хихикнула. Чудесная месть! Главное, чтобы он знал, что это чужой ребенок, которого вынужден будет признать своим! Переполненная мстительными планами, Кэтрин вернулась в комнату и быстро уснула.

На следующее утро, согласно своему плану, она начала новую жизнь — была любезна с обоими мужчинами во время завтрака на патио, сладко улыбалась Джейсону, когда встречалась с ним взглядами. Но к тому времени, когда они допивали последнюю чашечку кофе, силы ее оставили. Джейсон мрачно хмурился.

Гай собирался провести день на плантации, и в последнюю минуту Джейсон спросил Кэтрин:

— Ты присоединишься к нам?

— Как мило с твоей стороны вспомнить обо мне! — распахнула она глаза. — К сожалению, принимая во внимание мое деликатное положение и важность рождения еще одного наследника, не думаю, что стоит ехать.

Глядя на нее тяжелым взглядом, Джейсон кивнул и спросил Гая, готов ли он. Гай был готов, и через секунду Кэтрин осталась одна. Невидящим взглядом она уставилась на журчащий фонтан и сидела так, пока не вышла из оцепенения и не поднялась в дом.

Чтобы занять себя, она устроила разборку последней кладовой. Здесь было несколько пыльных сундуков, в которых лежали платья, принадлежавшие еще бабушке Джейсона. Взглянув на них, она подумала, что через несколько месяцев ее платья тоже будут ей не нужны. К счастью, по настоянию Джейсона, она заказала материалы из Нового Орлеана. Когда вернется Пьющий Кровь, ей сделают несколько удобных свободных платьев. Потом она вспомнила разговор о возвращении в Новый Орлеан и ей стало грустно.

Она полюбила Терр дю Кер, даже от себя не могла скрыть, что второго ребенка хотела бы родить здесь, в доме, который принес ей столько счастья.

Вечером за обедом она спросила Джейсона:

— Ты не знаешь, когда вернется Пьющий Кровь?

Муж внимательно посмотрел на нее.

— Со дня на день. А что?

— Я просто так спросила.

Он еще секунду не отводил от нее взгляда, затем продолжил разговор с отцом. Они обсуждали проблемы выращивания хлопка и разведения скота, Кэтрин стало скучно, она извинилась и ушла в спальню.

Ночью она спала крепко и встала рано. Было такое великолепное ясное утро, что ей захотелось прокатиться верхом по прохладным душистым лесам. Она быстро надела брюки, рубашку, широкополую шляпу и легко пробежала к конюшням.

Спокойная прогулка не причинит ей вреда — пока, по крайней мере. А мысль, что Джейсон придет в ярость оттого, что вчера она отказалась от его приглашения, а сегодня едет верхом, добавила ей веселья.

Солнце только встало, на плантации еще начинали просыпаться. Кэтрин посмеялась над заспанным конюхом и сказала, что оседлает лошадь сама. Быстро и ловко она проделала привычные действия, вспоминая дорогие сердцу конюшни далекого Хантерс Хилла.

Без всякого усилия Кэтрин прыгнула в седло и была уже готова пустить серую кобылу в легкий галоп, когда откуда-то возник Джейсон и твердой рукой схватил уздечку.

— Какого черта ты это делаешь? Я думал, что катание верхом уже не для тебя. — Его зеленые глаза были как кусочки льда, а губы крепко сжаты от злости.

Кэтрин очаровательно улыбнулась ему.

— Это было вчера — с тобой! А сегодня я желаю кататься сама.

Закончив говорить, она заметила мужчину, стоявшего около взмыленной лошади, очевидно, из-за него Джейсон и появился здесь. Кивнув в его сторону, она сказала:

— Видишь, тебя ждут. Не буду тебя задерживать. На щеке Джейсона напряглись мышцы, он отозвался:

— Да, я знаю, что он ждет. Он привез не очень хорошие новости, из-за которых я не хотел бы, чтобы ты ездила одна. А теперь слезай с этой проклятой лошади, иди домой и жди меня там.

Улыбка исчезла с ее лица, почти слепая от ярости, она вырвала уздечку из его рук и крикнула:

— Я думаю, ты забыл, мой горячо любимый; что я не твоя служанка!

Кобыла взвилась на дыбы, забила в воздухе копытами, и Джейсон едва успел увернуться. Кэтрин легко справилась с кобылой, нервно выплясывавшей под ее легкой фигуркой, и, видя, что Джейсон опять приближается к ней, вонзила каблуки в шелковые бока лошади. Как стрела из лука, кобыла полетела вперед, едва не смяв Джейсона, который сделал еще одну попытку остановить Кэтрин. Грудь, его тяжело вздымалась, он стоял, уперев руки в бока и сузив зеленые глаза, и наблюдал, как Кэтрин ускакала вдаль.