Сергей, задыхаясь, упрямо пробормотал:

   - А про твои поцелуи я пока ни слова не говорил.

   И замер, поняв, что возражает Господину.

   Оборотень растерянно заглянул ему в глаза и медленно разжал руки. Потом так же медленно отступил на шаг назад и снова прошипел:

   - Убирайся!

   Сердце Сергея ёкнуло, но он упрямо покачал головой. Оборотень зло посмотрел на него и вдруг резко ударил в одну из болевых точек, которые он умел находить мастерски. Сергей сложился пополам от нестерпимой боли и повалился на пол, хватая ртом воздух. Сквозь кровавое марево, заволокшее рассудок, он ощутил, как руки сетха срывают с него одежду. Облегчённо вздохнул, потянувшись навстречу, и услышал изумлённый возглас.

   - Совсем спятил? Ты хоть понимаешь, что я собираюсь сделать с тобой?

   Непослушные губы едва шевельнулись, с трудом выговаривая: "Да". Сверху прозвучал тяжёлый вздох. Сетх решительно подхватил его на руки, будто пушинку, и понёс в спальню. По дороге Сергей почти пришёл в себя. Оборотень швырнул его на кровать и запер дверь. Повернулся к землянину и, криво усмехнувшись, проговорил:

   - Ну, раз понимаешь, не жалуйся потом.

   Сергей приподнял голову и из последних сил выдавил усмешку:

   - Когда это я жаловался?

   Оборотень изучающе уставился ему в лицо. Пауза длилась довольно долго. Потом сетх снова вздохнул и сел на край кровати, уткнувшись лицом в ладони. Сергей нерешительно подполз к нему и робко провёл рукой по бедру Оборотня.

   Сетх посмотрел на него дикими глазами и внезапно схватил за руку, выворачивая запястье. А потом потащил в соседнюю комнату. Сердце землянина ёкнуло и зашлось от ужаса. В этой комнате и находилась миниатюрная камера пыток, та самая, воспоминания о которой мучили его ночами. Больше всего Сергей боялся устройства, которое сетх называл "растяжка" - эта дрянь усиливала чувствительность к боли того, кто был распят на ней, обостряла её до предела. И именно к "растяжке" сейчас тащил Сергея Оборотень.

   Сетх выпустил его руку и холодно проговорил, вставая в углубления для ног и протягивая руки к кожаным браслетам:

   - Застегни их.

   Сергей бездумно подчинился, чувствуя головокружение и ещё не понимая, что происходит. Когда браслеты сомкнулись на запястьях Оборотня, тот закрыл глаза и глухо застонал. А Сергей внезапно осознал, что сейчас сделал. И потянулся расстегнуть браслеты, но вздрогнул от резкого окрика:

   - Не смей! Сделаешь это - останешься здесь вместо меня до утра...

   Сергей задрожал. Сетх открыл ставшие почти чёрными глаза и глухо сказал:

   - А теперь можешь, наконец, сделать то, ради чего ты пришёл сюда. Сейчас я полностью в твоей власти. Освободиться сам я не смогу. Действуй же!

   Сергей непонимающе смотрел на сетха. А потом в голове молнией сверкнула догадка: сетх ждёт, что землянин убьёт его. Несколько секунд Сергей почти всерьёз обдумывал эту возможность, потом покачал головой. Сетх насмешливо сощурился:

   - Не решаешься? Позови того, кто стоит у дверей. Он с радостью поможет тебе. Тебе с радостью поможет любой, кого ты встретишь в коридорах.

   Сергей молча смотрел на сетха. И прикидывал, какова для него вероятность выжить, когда он освободит Оборотня. Сетх не простит ему того, что оказался беспомощным перед человеком. То, что произойдёт, будет действительно страшным. Сергей сглотнул и хрипло проговорил:

   - Значит, могу сделать то, зачем пришёл сюда? Ты действительно этого хочешь? Хорошо, Господин, я сделаю это.

   И подошёл вплотную. К чести Оборотня, тот даже не попытался отстраниться, по-прежнему насмешливо и слегка презрительно глядя на человека.

   Сергей осторожно прикоснулся рукой к лицу сетха, потом запустил пальцы в мягкие густые пряди и медленно оттянул его голову назад. Из горла Оборотня вырвался придушенный всхлип. Кадык судорожно дёрнулся, глаза закатились. Сергей вдруг ощутил бешеное возбуждение и, застонав, впился в полуоткрытые губы сетха жёстким, уверенным поцелуем. Оборотень почти взвыл, утратив свой хвалёный самоконтроль. Немудрено было взвыть. Сергей и сам никогда не мог удержать криков на "растяжке", даже если прикосновения Господина были не ранящими и совсем мимолётными. А уж если Оборотень стремился намерено причинить боль...

   Не отрываясь от губ сетха, Сергей резко притиснул его к себе другой рукой и начал поглаживать по спине уверенными круговыми движениями, спускаясь всё ниже. Гортанные звуки, которые издавал Оборотень, можно было принять за звуки наслаждения. Но Сергей точно знал, что это была боль. Ужасная боль. Иногда, очень редко, Господин ласкал так его, беспомощно висящего на "растяжке". А после делал то, что ещё долго потом преследовало Сергея в ночных кошмарах.

   Землянин отстранился и взглянул в перекошенное страданием лицо Оборотня. А потом нежно-нежно прошептал, заглядывая в глаза сетху:

   - Ну, и как тебе на моём месте?

   Полубезумный взгляд тёмно-синих, почти чёрных глаз обжёг его, словно огнём. Пересохшие губы шевельнулись, беззвучно выдыхая:

   - А тебе на моём?

   Сергея пробрал озноб. Нет, сил завершить то, что он задумал, не хватит. Не физических - душевных. И даже если он найдёт в себе силы продолжать, после этого не останется другого выхода, кроме как убить сетха прямо на "растяжке". В противном случае вконец озверевший Оборотень будет убивать его целую вечность. Ему и так уже вовек не расплатиться за эти мгновения абсолютной власти над телом и душой сетха. Если бы только он мог сделать то, чего так страстно желал, не причиняя Оборотню боли!

   Сергей вновь заглянул в глаза Господина, такие огромные сейчас на осунувшемся, заострившемся лице. Заглянул в чёрные бездонные колодцы зрачков и вдруг понял, что сетх знает. Знает, какие мысли только что бродили у Сергея в голове, и ждёт продолжения, отчётливо понимая, что сопротивляться человеку сейчас не сможет. Ещё совсем недавно такие мягкие, а сейчас запёкшиеся губы Оборотня шевельнулись, и из трещинки на губе по подбородку побежал кровавый ручеёк. Сетх с трудом выдавил:

   - Продолжай.

   Сергея замутило. Господи, да что же он творит?! Руки сами, без участия разума, скользнули в стороны, расстёгивая браслеты. И тут же мир закружился у него перед глазами.

   В себя его привела резкая, пульсирующая боль во всём теле и холодный голос:

   - А вот это было ошибкой, мальчик. Я ведь говорил тебе этого не делать.

   Сергей засмеялся и закашлялся, стараясь удержать равновесие в "растяжке". Терять всё равно уже нечего. И проговорил:

   - Ошибкой было, что я не поимел тебя, пока у меня была такая возможность. Об остальном я ничуть не жалею.

   Он услышал, как сетх за его спиной судорожно втянул глоток воздуха. Потом хлопнула дверь. Вот и всё. До утра он останется здесь, а Оборотень будет развлекаться с очередной жертвой. А уж что будет утром...

   Спустя некоторое время он услышал сквозь дверь приглушённые вопли, которые подозрительно быстро стихли. От звука открывшейся двери Сергей вздрогнул всем телом. О, чёрт! Ошибка. Резких телодвижений "растяжка" не прощает. Боль взорвалась в мозгу ослепительной сверхновой звездой. Пытаясь отдышаться, Сергей замер.

   Оборотень явно стоял на пороге комнаты и смотрел на него. Подать голос или промолчать? Что будет правильным решением, а что - ошибкой?

   В нос ударил безошибочно узнаваемый металлический запах крови уншеи. Значит, офицеру, стоявшему у двери, не повезло. Оборотень подошёл совсем близко и теперь стоял прямо за спиной Сергея. Потом его руки скользнули в миллиметре от кожи землянина, имитируя объятие, но не завершая его. Дыхание Сергея участилось. Выходит, сетх растравил свой аппетит с офицером и теперь продолжит забаву с ним? Ну что ж, ожидать чего-то иного было бы глупо. Если учесть то, что Сергей сегодня сделал, странно, что Господин ещё сдерживается.