Бекки опустилась на стул.

– Хочешь встретиться с Джеком Бинионом?

Он уже думал об этом. Начальник отдела расследований в помощи не отказывал, но очень аккуратно делился секретной информацией, полученной от официального руководства. Если бы он знал, что в конторе Пола считают аутсайдером, то вообще бы не уделил ему не минуты времени. Но он этого не знал, так что пятнадцать минут, проведенные в его кабинете могут оказаться очень продуктивными. Пол придвинул телефон и набрал номер.

– Офис мистера Биниона.

– Это Пол Уорд. Я бы хотел сегодня встретиться с мистером Бинионом. Скажите ему, что это не займет более пятнадцати минут, я могу прийти в любое время после десяти часов.

Последовала недолгая пауза.

– Вы хотите, чтобы я сказала ему это прямо сейчас?

– Да.

– Предлагаете позвонить ему домой и разбудить?

Пол пробормотал, что перезвонит, и повесил трубку.

– Я встаю слишком рано, – вздохнул он.

– А ложишься слишком поздно. Когда ты спишь, то выглядишь как преступник, ожидающий казни. У тебя ночные кошмары, о которых ты даже не помнишь. Как в эту ночь.

– У меня кошмары?

– Ты плакал.

– Господи, опять!

– И проснулся раздраженным, как это всегда бывает после того, как ты ночью плачешь.

– Все это не ново. Тем не менее, сейчас я работаю.

– Послушай, кроме всего прочего ты здесь просто прячешься от Яна, и он это прекрасно знает.

– Господи, у меня срочное дело!

– Пол, те улики в отношении Лео, о которых ты мне только что сообщил, не имеют никакой ценности, тебе это хорошо известно. Но даже если я не права, твои дела могут полчаса подождать.

– Прошлой ночью погиб человек.

– Вполне возможно, но в данный момент гибнут нормальные отношения между отцом и сыном. Почему бы тебе не подняться и не посидеть с ним, пока он ест?

Уорд ничего не ответил.

– Чтоб тебя, Пол, можешь не разговаривать. Просто побудь рядом. Именно в данный момент, сегодня, вы или построите стену между вами, или ты этого не допустишь, черт бы тебя побрал!

Пол посмотрел ей в глаза и смущенно отвел взгляд. Зачем он тогда вынул крошечное существо из роскошной колыбельки? Но нельзя просто так оставить младенца, особенно если это, черт подери, твой собственный сын, хотя бы и больше чем наполовину вампир! Все это делало будущее ребенка в огромной степени непредсказуемым. Ян был равнодушен к виду крови, он даже не подозревал о существовании вампиров. Парень знал одно: Бекки – его мать, Пол – отец, и все стоит на своих местах.

Вопрос состоял в том, не возникнет ли у него потребность «питаться» соответствующим образом, когда он повзрослеет. Неужели Ян в один «прекрасный» день… Уорд отогнал от себя эти мысли и чуть не застонал вслух. Ярость, которая его охватила, свидетельствовала об одном: он любит своего сына больше собственной жизни, но если тот превратится в вампира, то Полу придется его убить. Как далеко зайдет его жена, защищая Яна, если вдруг дело дойдет до этого? Бекки была очень хорошим оперативником, быстрым, как нож. Но она всей душой любила своего приемного сына.

– Еще кофе? – спросила Бекки с наигранной предупредительностью в голосе. – Принести сюда?

– Нет, не надо, я пойду наверх.

Другого выбора не было. Его семейная жизнь трещит по всем швам, и он должен остановить этот процесс.

– Ну что ж, хорошо, – кивнула жена. – Очень хорошо. Пошли.

Он медленно поднимался по ступенькам, мысленно сравнивая себя с приговоренным к казни, который старается не думать о раскачивающейся над ним веревке. Он все же взрослый человек и сможет с этим справиться.

Ян был в кухне, его светлые волосы блестели в лучах утреннего солнца. В детстве он был таким хорошеньким, что каждый хотел дотронуться до него, погладить по голове, подержать на руках, причем желание было настолько сильным, что некоторых даже приводило в замешательство. Но такова была природа Яна: он умел вытаскивать из людей на поверхность то, что спрятано глубоко внутри.

– Привет, Ян.

– Привет, папа.

Нож мальчика скользил по тарелке, вилка звякала, подхватывая кусочки яичницы. Звук, который он издал, запивая пищу молоком, заставил Пола содрогнуться. Сын поднял глаза – голубые, как весеннее небо.

– Извини за громкую музыку.

Сердце Пола говорило: «Все забыто, мой мальчик!» Вслух он произнес:

– Ерунда, не стоит вспоминать.

– Неужели они не могли делать стенки потолще?

Перевод: «Я слышал, как вы с матерью занимались любовью, и это меня так смутило, что у меня внутри до сих пор сумбур». Пол с открытым сердцем шагнул навстречу сыну:

– Да, – сказал он. – Но посмотри на это с другой стороны, Ян. Твои старики привязаны Друг к другу. Это лучше, чем в большинстве других семей, где муж и жена ненавидят друг друга.

– Конечно, папа. У Мелиссы Смит родители сегодня дошли до финала. Мы это отпразднуем.

– Да? И какой здесь повод для радости?

– Какой? – Ян махнул в воздухе сжатым кулаком, продемонстрировав гладкую мускулистую руку. – Больше синяков у Мисси не будет.

– Неужели отец бил

ее?

–

В основном шлепал. Дикки-то он не трогает, разве что когда тот заступится за сестру. Тогда он и за ним с ремнем бегает.

Что ему послышалось в голосе сына? Просто любопытство или сострадание? Яна ни разу в жизни не ударили. Он жил в доме, где даже разговор на повышенных тонах был редкостью, а наказание заключалось просто в высказывании недовольства.

– Итак, – продолжал Ян. – Тебе не нравится Лео?

– Не нравится.

– Она заставила по-новому взглянуть на феминизм, пап. Я хочу сказать, что она так невероятно хороша, такая беззащитная девочка, которая в то же самое время достаточно груба. Афина – богиня мудрости и войны, Лилит – мать демонов. Лео возродила миф феминизма в новом свете.

– Это так… но слишком громко.

– Это моя громкость, моя, а не ее. Дай этому утонуть в твоей душе, позволь заглушить…

Он неожиданно засмеялся. Отрывисто и смущенно – Ян вспомнил, почему ему пришлось прибавить громкость.

– Ты уж извини, что мы потревожили тебя. Ян пожал плечами. Что сын не может видеть под маской, надетой его отцом? И Пола в этот момент неожиданно поразили глубина и сила любви, которую он испытывал к этому мальчишке. Крик младенца раздался сразу же после того, как тело Мири последний раз вздрогнуло у его ног. За занавеской шикарной квартиры в Сан-Франциско, где произошла последняя схватка, скрывалась колыбель. Пол сразу понял, что это его сын.

Уорд взял извивающуюся жизнь на руки и в то же мгновение полюбил беспомощное существо, хотя прекрасно осознавал, что должен его убить. Под рукой билось, как пойманная птица, сердечко; младенец казался таким уязвимым, таким крошечным, и в нем было больше, чем в ком-либо, от Пола Уорда, и в то же время он таил в себе опасность.

– Я возьму его, – Бекки бережно приняла его из рук Пола.

Эта женщина, только что бок о бок с ним мужественно боровшаяся с вампиром, излучала удивительную мягкость и притягательность – они-то и заставили его спрятать оружие под окровавленной полой куртки и сказать:

– Выходи за меня замуж.

– Ладно. Хорошо, – последовал ответ.

Так началась семья: отцовство, материнство и путь ребенка. Уорд осторожно коснулся сына, но Ян никак не отреагировал.

– Слушай, – предложил Пол. – Я собираюсь в город. Хочешь, подброшу тебя до школы?

– Можно я сяду за руль?

– Договорились.

Они выехали из дома.

– …Серьезно, – Ян словно продолжал прерванный разговор, – она заявила о своей позиции. Поэтому-то ее и любит молодежь. Это эра постфеминизма. Вы с мамой… вы этого не понимаете. Для женщины недостаточно просто иметь право голоса. Существует еще уровень психологического и культурного доверия, который ей еще предстоит завоевать. Лео стоит у истоков нового взгляда на женщину.

Выложить все, что Уорд знал о Лео, было единственной возможностью сломить его сопротивление. Женщины по природе своей мягкие и добрые, отнюдь не опасные.