Народ не забыл вероломства пришельцев. Он не принял навязанной ему государственности по чуждому образцу, инстинктивно стремясь вернуться к порядкам т. н. "доваряжского периода".
Народ сражался ожесточенно и мужественно. На помощь варягам потоком шли подкрепления с северной и центральной Европы. Мощная иностранная армия мечом и огнем расчищала фундамент для строительства нового государства, получившего много позже название РОССИЯ.
По меньшей мере 60 лет после гибели от собственной жадности "князя" Игоря непрерывно продолжались военные действия. Народ не победил в этой борьбе. Он был в душе очень добрым и совершенно не воинственным. Пути отхода на юг были отрезаны, но даже, если бы и удалось прорваться, перспектива встречи с хазарами или печенегами не сулила также ничего хорошего. Открыт был только путь на север, через буреломы и непроходимые лесные чащи. Массами снимались люди с сожженных городищ и уходили все дальше и дальше в леса, ближе к студеным морям и вечной мерзлоте. Их нагонят и там, но много позже. К некоторым их деревням даже сейчас можно добраться только на вертолетах, а многие — до сих пор неизвестны. Не в сибирской тайге, а у нас здесь, на европейской территории России.
Но, разумеется, уйти смогли далеко не все. Большая часть продолжала сражаться, гибла, попадала в плен, закалывалась (иногда по несколько тысяч человек враз) на жертвенных алтарях, обращалась в рабов, продавалась дальше на юг или оставлялась для тяжелых работ. Некоторые (а такие всегда и везде найдутся) принимались в дружины, польстившись на многое, а может, просто пожалев своих жен и малолеток.
И, конечно, произошло неизбежное. Вожди и предводители различных бандформирований и отрядов боевиков — пестрых, разноплеменных, с разными уровнями дисциплины и боевой подготовки, но отличающихся почти одинаковой свирепостью и жадностью, которым необходимо было "осваивать" новые территории, — непременно должны были сцепиться и между собой, ибо единое командование у них, если вообще и существовало, то только в теории.
Так довольно быстро и произошло.
Началась война всех против всех, обстановка вышла из-под контроля, завихряясь в крутом смерче хаоса. У любого "князя" (будем пользоваться общепринятой терминологией), который вел своих боевиков против вчерашних товарищей по оружию, хватало ума попытаться привлечь на свою сторону местных жителей лживыми объяснениями, что он сражается за их попранные права. В такой обстановке у любого из его ближайшего окружения возникал искус прирезать своего командира, заключить союз с противостоящей бандой, чтобы вместе обрушиться на какого-нибудь третьего конкурента. С юга подпирали половцы и хазары, которых также пытались использовать, и в качестве союзников и в качестве общего врага для временного объединения.
Давно были забыты "разборки" с Византией. Наоборот, к ней взывали о помощи. Византия предложила использовать проверенную веками идеологию восточного христианства, которая при удаче могла бы, уничтожив языческую безнравственность своими десятью заповедями, объединить всех под двумя основополагающими лозунгами: "Всякая власть от Бога" и "Рабы, подчиняйтесь господам вашим”.
Но и христианство мало помогло. И новоявленные христиане, целуя крест, умудрялись другой рукой зарезать конкурента, продолжая вести глобальную войну против народа, который уже считали своим. Какие только меры не принимались уже тогда для объединения покоренных вокруг норманнов, уже забывших родной язык и полностью поглощенных более культурной местной средой, но продолжавших числить себя элитой, рожденной повелевать. Провоцировались набеги кочевников из степи, устраивались бесконечные походы на хазар, но ничего не получалось, ибо все постоянно срывались на разборки друг с другом.
Порядок в этом осином гнездо пыталось навести и византийское духовенство, действуя по давно отработанным идеологическим методикам. Созданные на захваченной норманнами территории первые монастыри, которые можно считать если не первыми университетами, то уж точно первыми идеологическими отделами местных властей, примерно лег через 200 после описываемых событий выдали так называемую "Повесть временных лет", где без всякого зазрения совести говорилось, что местные жители, не способные самостоятельно совершенно ни к чему, а уж тем более к государственному управлению, сами пригласили "варягов": мол, правьте нами — "страна у нас большая — порядка только нет".
Подобная грубая фальсификация, если и дала пищу для размышлений историкам будущего, а товарищу Сталину — повод для уничтожения исторической науки как таковой, на современников оказала очень небольшое впечатление. Война продолжалась. Для уже оформившейся военно-политической элиты было совершенно ясно — доставшийся ей во владение народ должен быть лишен всех свобод и всех прав. Только тогда им как-то можно управлять. Они еще не знали, что попали, как образно выразился товарищ Брежнев на XXV съезде КПСС, в "зону рискованного земледелия", где на одно брошенное в землю зерно — одно и получаешь. В лучшем случае два. Вывод был очевидным: если предоставить этому народу свободу и права — то ты сразу же будешь убит. Но даже если этого по каким-то причинам и не произойдет, то ты так или иначе умрешь с голоду, так как земледелец не в состоянии (даже при наличии всех прав) обеспечить сытое существование тебе и себе. Так что, ничего не поделаешь: он должен быть бесправным и полуголодным рабом.
Итак, на огромных территориях Восточной и Юго-Восточной Европы вооруженная торгово-мафиозная группировка пыталась сколотить новое государство, получившее впоследствии название Киевская Русь, используя при этом местное население как бесправный рабочий скот и расходный материал.
Ничего из этого не вышло. Погрязнув в междоусобицах, которые были неизбежны из-за нежелания народа примириться с захватчиками, это государство развалилось, а последовавшее вскоре татарское нашествие фактически уничтожило и его без следа.
Норманны ушли на север, признали над собой верховенство ордынских ханов, льстиво именуемых царями, познали многовековое унижение "ярлычного" правления, но и не обычное облегчение: теперь в случае неповиновения со стороны народа на усмирение вызывались татары. Последним для правильного и своевременного получения дани нужно было иметь одного ответственного на вассальных территориях, уничтожив всех его конкурентов и оппонентов по разбою. "Ярлык" на великое княжение в виде опыта выдавался то одному, то другому "князю" в зависимости от его преданности Орде.
Так постепенно создавалось Великое Княжество Московское, из которого возникла Московская Русь в качестве совершенно непонятного татарско-византийского протектората. Первые осуществляли над территорией военно-экономический контроль, вторые — духовно-культурный, нисколько друг другу не мешая, а скорее помогая, хотя и нет данных, что эти действия координировались.
На долю самих князей Московских оставался надзор за собственным народом, за поведение которого (то есть за безоговорочную уплату дани и полное подчинение указам оккупационной и местной администрации) они несли "строгую персональную ответственность" перед ханом и моральную — перед Константинополем. Таким образом, народ, помимо всего прочего, превращался еще и в источник дополнительных неприятностей. Мало того, что народ постоянно хотел тебя убить, свергнуть, уничтожить, он еще мог сделать так, что тебя мог убить и хан (или, что одно и тоже, отобрать ярлык), а вселенский патриарх отлучить от церкви.
Честности ради, надо отметить, что попадались и такие князья, которые пытались как-то наладить отношения и взаимное доверие с народом. Обычно такие мс жили больше недели. Как правило, сам народ такого добряка разрывал на куски, напоминая о вечном состоянии войны. Если же народ, в силу своей вековой неорганизованности, не успевал этого сделать, то это за него делали родные или друзья князя, справедливо видя в его заигрываниях с народом не более, чем самоубийственную попытку, смертельную и для них. Хан также справедливо видел в подобных поступках своего вассала доказательство его полного служебного несоответствия, вызывал такого к себе в Орду и без лишнего шума умерщвлял посредством перелома хребта.
