слова Олега и гул толпы.

Поднявшись в буфет, Семиёнов посидел с Фирсоно-

выми, выпил пива и как бы невзначай спросил:

— Я что-то Татьяну Ивановну не вижу. Не знаете,

где она?

— Ушла домой, — ответила Елизавета Дмитриевна,

выразительно взглянув на Семиёнова. — Навестили бы...

Иван Матвеевич понял, поспешно встал и вышел.

Алексей Кузьмич неодобрительно поглядел на жену.

— Поражаюсь, как ты позволяешь себе играть такую

неблаговидную роль в судьбе своей подружки. Я думаю,

она не поблагодарит тебя за твое усердие...

— Ошибаешься, — ответила Елизавета Дмитриевна

обидчиво. — Чутье женщины, которое чуждо вам, муж¬

чинам, подсказывает мне, что я поступаю правильно. Та¬

ня сама не знает, чего хочет, в ней борются разноречи¬

вые желания, и если она сделает по-моему, будет счаст¬

лива, уверяю тебя.

— Будет ли счастлива — неизвестно. А ведешь ты себя

нехорошо, — Алексей Кузьмич встал. — Идем домой.

— В таких вопросах я понимаю больше твоего, по¬

верь мне, — суховато проговорила Елизавета Дмитриев¬

на и пошла впереди мужа к выходу.

Семиёнов понял, что Таня находилась в затруднитель¬

ном положении, в такой момент она может ухватиться

за него. И вот он явился, взволнованный, напряженный,

готовый к решительному объяснению.

— Иван Матвеевич! — негромко и испуганно вос¬

кликнула Таня, пораженная его возбужденным видом.—

Что-нибудь случилось? Проходите, садитесь...

— Со мной ничего не случилось, — ответил он, сел

на диван и прикрыл колени шляпой. Таня повернулась

к пианино боком, положила левую руку на клавиши,

ждала. — Почему вы ушли с вечера? С вами что-то про¬

изошло...      |

— Я... У меня... разболелась голова... — ответила Та¬

ня, замявшись. Он сидел прямо, глаза не мигали, лихо¬

радочный блеск в них пугающе усилился.

— Вы обманываете меня, — заговорил он, волнуясь,

с расстановкой. — Вы ушли по другой причине. Я не бу¬

ду вникать в подробности, но знаю, что вас обидели...

Не оценили. И заявляю вам, что никто никогда не оце¬

нит вас так, как я.

Таня хотела что-то возразить, но он остановил ее:

— Погодите. Я говорю слишком смело, простите. Мне

казалось, что мои терзания дают мне на это право. Мо¬

жет быть, я недостоин вашёй любви... Я не требую ее

от вас. Я только хочу, чтобы вы ни на минуту не забы¬

вали, что я люблю вас давно. И что вы в любую ми¬

нуту найдете у меня сочувствие и защиту. Я сейчас при¬

шел с надеждой быть чем-нибудь полезным вам... Так

будет всегда. Женщина без преданного взгляда — как

цветы без влаги — увядает. Мое внимание к вам неисся¬

каемо: глаза мои никогда не устанут смотреть на вас и

восхищаться вами. Мы оба работаем, у меня большие

планы на будущее... Вы не будете нуждаться ни в чем,

это я вам обещаю торжественно. Но, ради бога, не пу¬

гайтесь моей агрессивности. Я не связываю вас никакими

обязательствами — не повезу в загс без вашего согласия.

Нет. Я предлагаю вам пока немного: поедемте вместе на

Черноморское побережье, отдохнем, присмотримся друг к

другу, и, возможно, вы привыкнете ко мне, я стану для

вас необходимым...

Он замолчал, вынул платок и вытер большой горя¬

чий лоб, потом замер ожидая.

Склонив голову, Таня слушала его и думала с го¬

речью:

«Может случиться, что я и на самом деле привыкну

к нему...»

Вспомнила, как в лесу обещала Антону подождать

выходить замуж, горько усмехнулась в душе: не слиш¬

ком ли долго она ждала? Представила Антона рядом с

Люсей и с тоской поняла, что он для нее потерян.

— К морю я поеду одна, Иван Матвеевич, — произ¬

несла она едва слышно. — Зачем мы будем связывать

друг друга?..

Семиёнов мгновенно встал, некоторое время не мог

вымолвить ни слова.

— Вы не сделаете так! Вам нельзя ехать одной. Вам,

как ребенку, нужен провожатый. Я не отпущу вас одну,

поеду с вами... — Он шагнул к ней. — Ради бога, не воз¬

ражайте.

Таня пожала плечами, улыбнулась грустно и снисхо¬

дительно:

— Я не возражаю.

— Благодарю вас... Татьяна Ивановна... Таня...

Иван Матвеевич поклонился ей и вышел.

5

В тот вечер во дворце Антон долго искал Таню, обе¬

спокоенный ее исчезновением, обошел все залы, со мно¬

гими перекинулся словом; возле самой лестницы в тени

заметил Марину Барохту с Семиёновым — он в чем-то

убеждал девушку, уговаривал, но лицо ее было, как

всегда, неприступно-надменным, отвергающим; и Антон

отметил про себя: «Кажется, у Ивана Матвеевича наме¬

чается новый объект для ухаживаний».

Володя Безводов сказал Антону, что Таня была здесь

и, должно быть, ушла домой.

— Ты так был увлечен Люсей, что про всех забыл.

— Пустое! — буркнул Антон. Но во дворце ему ста¬

ло скучно. Люся тоже не захотела оставаться, и ему

пришлось провожать ее.

«Почему Таня ушла, не повидав меня? — думал он,

возвращаясь назад. — Неужели она и в самом деле рев¬

нует меня к Люсе? Но это же смешно! Завтра же спро¬

шу ее об этом. И посмеюсь...»

Поток рационализаторских предложений не умень¬

шался, а увеличивался; со всего Союза и из-за грани¬

цы — Румынии, Венгрии, Польши, Болгарии, Китая —

шли письма молодых рабочих с настойчивой просьбой

поделиться опытом. Им надо было отвечать. Но комплек¬

сная бригада теперь собиралась реже: Антон по горло

был занят подготовкой и сдачей экзаменов. С Таней они

виделись урывками, она казалась замкнутой, молчали¬

вой, на приветствия его лишь кивала головой. Он при¬

стально смотрел на нее, но она отводила свой взгляд;

Антону хотелось крикнуть во весь голос: «Неужели из-за

Люси?!.. Это же смешно, глупо!» Но Таня решительно

уклонялась от разговора.

Антон сдавал один предмет за другим. Гришоня по¬

ражался его выносливости. и сам лез из кожи, тянулся

за ним, ни за что не хотел отставать!..

В июне Антон сдал последний предмет — историю.

Простившись с ‘учителем, он вышел из класса и ти¬

хонько притворил за собой дверь. В коридоре он встре¬

тил Гришоню с Сарафановым, они ждали его.

— У меня четверка, а у Ильи троечка, — радостно

известил Гришоня, суетясь возле Антона. — А у тебя

как? Вижу, что опять пятерку отхватил — ишь, как рас¬

цвел, точно тысячу рублей по облигации выиграл... —

И, подпрыгнув, обнял Антона и возбужденно закричал:—

А ведь сдюжили, Антошка, выдержали, сдали! Оч-чень

интересно! А трусили...

— Если бы я ответил, какой главный город в Ни¬

дерландах, я бы тоже четверку получил, — расстроенно

бубнил Сарафанов, как бы оправдываясь.

— Не горюй, Илюша, — утешал его Гришоня. — Для

тебя и тройка — украшение.

На бульваре Антон опустился на скамеечку и, запро¬

кинув голову на спинку, сквозь просветы в ветвях по¬

глядел на темное небо. Вдоль Млечного Пути густым

тусклым потоком, не рассеиваясь, тек дым, заволакивая

звезды. Одна звезда, словно не выдержав горькой духо¬

ты, сорвалась и полетела в пропасть, за крыши города,

оставляя мохнатый, игольчатый след.

Жадно вдыхая ночную свежесть, Антон погружал¬

ся в забытье. Нетерпеливый возглас Гришони вывел его

из оцепенения:

— Надолго ты тут уселся?

Антон не пошевелился, не оторвал затылка от жест¬

ких планок спинки, проговорил, как бы извиняясь:

— Я посижу еще... А вы идите... Сходите в кино,

честное слово...

— А говорил, отметим этот день, — обиженно упрек¬

нул Гришоня.

— И правда, — согласился Сарафанов и упрямо мот¬

нул лошадиным лицом. — Одичал я совсем с этой уче¬