Продолжая сохранять внешнюю невозмутимость, я спокойно ответил:
- Давай не будем тратить время и пропустим объяснения "по-хорошему", переходи сразу к "плохой" части...
Альдона пристально на меня смотрит. Уже не считаю нужным сдерживаться, и отвечаю ей пренебрежительной усмешкой.
"Что ж, так чуйка-то верещит?! Что она может сделать? Не застрелит же сейчас! В карманах у нее, явно, пусто...".
Что-то для себя прибалтка высмотрела и кивнула:
- Хорошоо, тыы выбрал саам... Заодноо этоо будет и отвеетоом на твоее предложеениее мнее...
Просто почувствовал... Ничего не увидел, просто почувствовал, что сейчас "прилетит" по полной...
Она еще не начала движения, а я уже рванул в сторону, к кустам, стараясь двигаться все быстрее и быстрее.
Совсем рядом, перед глазами, три раза мелькнули красные подошвы ее кроссовок, а подпрыгнул я сразу, как только, заметил, что она уходит в присед. И в ту же секунду, подсекая, подо мной пролетела нога.
Судорожно отскочил от нее еще на пару метров.
Девушка застыла на месте в характерной позе и, не двигаясь, молча препарировала меня взглядом.
"Каратистка херова!!! Откуда только, в эти времена-то?!... чудом же увернулся... она просто не ожидала... больше не успею...".
- Чтооо ж, таак дажеее интерееснеей... - ее тон подписывал мне приговор.
Начало нашего движения совпало, она рванула ко мне, а я... к ней.
"Один удар. Только один удар!".
Не получилось... Она очень резко ушла вниз и влево, а носок ее кроссовка врезался мне в живот. Когда я на полном ходу замер, как будто налетел на стену, она, в прыжке, развернулась вокруг своей оси и ее нога прилетела мне, со всего маха, по спине.
Со звуком удара в трухлявое дерево, я полетел вперед метра на три и впечатался лицом прямо в землю.
Лежу. Пытаюсь понять, жив ли... Боюсь даже вздохнуть, ибо такой удар ногой в солнечное сплетение не может не иметь последствий. Вообще странно, что не потерял сознание после второго ударища, по хребтине.
"Сука... Запросто могла сделать инвалидом!"
Но... Воздух в легкие, все-таки, поступает. Я даже не чувствую особой боли. Пока. Только динамическое потрясение. Это да. По полной...
Шаги. Я понимаю, что она стоит надо мной. Не шевелюсь.
По-моему, ругнулась на своем... Судя по шуршанию костюма - нагибается, берет меня за правое плечо и переворачивает навзничь...
Мой кулак, как овеществленный сплав злости, испуга и унижения, смачно врезается ей под подбородок. Я вижу закатывающиеся глаза и она всем телом валится на меня...
Когда я выполз из под нее, то, первым делом, убедился в отсутствии, охреневших до безмолвия, зрителей.
Повезло... Стадион был еще пуст. Я взял безвольную руку и потащил поверженное тело в кусты. После секундного раздумья, рывками вытащил из кулиски ее куртки прочный и толстый шнурок.
"Странная штука человеческая голова. Меня сейчас чуть не изувечили, а я вспомнил, как называется хрень, через которую проходит шнурок для утягивания низа куртки. "Кулиска", бlяdь!".
...Когда, минут через пять, Альдона пришла в себя, шансов у нее уже не было...
Она лежала ничком на траве, а я сидел на ее спине. Шнурки ее кроссовок были связаны друг с другом морским узлом. А ее руки я надежно зафиксировал, под своими ногами.
Сразу не вырвется. А начнет рыпаться - у меня есть убойный аргумент. В прямом смысле. Домахалась ногами, дрянь!
... - Слеезь, - прохрипела она, когда сумела осознать произошедшее. Далеко не сразу сумела, замечу...
- Ничего, пока так полежишь, - холодно ответил я.
Рыпнулась... Раз, другой...
- Илии слезеешь, илии я тебяя убьюю...
- Альдона, давай пропустим угрозы, приступай сразу к части "убью"... - я был великолепен в свое сарказме. Будь ситуация другой, первый бы посмеялся.
А девочка - боец... Чуть в себя пришла, а уже дергается... и грамотно дергается. Помню, нас так в секции самбо тренер учил "раздергивать" противника, чтобы вывернуться из-под него. Нет, рисковать я не буду. Она слишком опасна.
Шнурок захлестнул ее горло. Альдона захрипела.
- Вот ты говоришь "убью"... а я не говорю... просто так сейчас и могу сделать.
Ее лицо побагровело, глаза налились кровью, а рот широко раскрылся в безнадежной попытке захватить глоток воздуха. От красоты сейчас не было ничего. Мдя!.. Я еще немного подержал, для глубины эффекта, и ослабил петлю. Моя жертва сипло затянула в себя воздух.
- Поэтому оставь пустые угрозы и слушай меня внимательно. Первое... Не лезь не в свое дело! Вере достаточно просто захотеть и мы расстанемся. Если она и я этого не хотим, то ты точно не будешь нам указывать. Второе... Я первый и последний раз прощаю тебя за то, что ты на меня напала. В следующий раз - убью. Даже если тебе покажется, что больше ты не ошибешься... Я теперь знаю твой уровень и буду к этому готов.
Я перевел дыхание.
- Третье... Если, вопреки всему, до тебя дойдет, что со мной лучше дружить, а не воевать, то приходи. Жалеть тебе об этом никогда не придется. Я - знаю... Я тебя уже один раз звал. Этот раз - последний.
Я наклонился к уху замершей девушки:
- Я не держу зла, но больше не прощу. Нам не стоит быть врагами. Тем более, ты мне очень нравишься.
Я звонко чмокнул ее в щеку и тяжело с нее встал...
...В наш санаторский номер я дошел еще, более-менее, бодро. Снял в ванной, перед зеркалом, испачканную футболку. Мдя... Пока небольшой, но уже ярко лиловый синячище, вверху живота. Попробовал проверить целы ли ребра и потрогать пальцем синяк...
"А!.. Какая сссука!..".
Больно страшно. Спина тоже четко давала понять, что она не в порядке. Заглядываю в зеркало через плечо. Очень больно даже поворачивать голову! Видимых следов нет, но по спине она, кажется, била не пяткой, а голенью.
Надо срочно идти на завтрак, иначе мама заподозрит неладное. Мысль о завтраке дала восхитительный эффект, я с минуту блевал фонтаном...
Когда встревоженная и недовольная мама появилась в номере, я, умытый и переодевшийся, разговаривал по телефону, с позвонившим Клаймичем. Поэтому начальный пыл недовольства маме пришлось сдержать, ну, а потом будет легче. Опыт!..
- ...Не знаю, Григорий Давыдович... Поговорили с Верой хорошо... Но как там все, у нее будет в голове, уже на следующий день... кто может предсказать?
- Не люблю произносить банальности, тем более, что они не несут ни грамма конструктива, но все же: "А я предупреждал!", - Клаймич вздыхает в телефонную трубку, - Витя, у меня появилась пара мыслей, давайте встретимся сегодня у вас в санатории, в актовом зале и пригласим присоединиться к нашей компании Николая?
- Конечно. Я ему позвоню... Но, Григорий Давыдович, надо бы и с Верой не затягивать. Давайте попробуем что-нибудь с ней порепетировать? Пора и самим послушать, как она поет, а не только Татьяне Геннадьевне на слово верить... Только лучше всего, её вместе с мамой позвать... так нам всем будет полегче в первый раз...
- Обязательно, Витя... мы так и сделаем... я приглашу их на завтра... А сегодня давайте попробуем отработать мою идею без Веры...
- Хорошо, Григорий Давыдович. Тогда до трех часов... всего доброго...
Я положил трубку и нарочито тяжело выдохнул, глядя на маму.
- Ты почему на завтрак не пришел?! - начался энергичный "наезд".
- Мааам! Взвесился сегодня на стадионе... Я три килограмма прибавил за эти дни, мне уже бегать тяжело... Решил сегодня разгрузочный день устроить.
- А предупредить зайти... чтобы я там, не ждала его... не волновалась?! Тяжело было?!
- Мааам! Так кушать же хочется! Куда мне в столовую было идти?!
Сраженная таким убойным аргументом, мама немного осеклась и остальное выяснение отношений пошло сильно по затухающей, пока, наконец, совсем не закончилось её вопросом:
