Григорий Давыдович удивленно посмотрел на меня и ...согласно кивнул:
- Да, те больше потеряют... если что... Я сразу не подумал. Так может и не стоит?
- Может... Хотя, все-таки, поговорите. Может до чего-нибудь путевого и договоримся.
Последние пять минут разговора мы стояли у дверей моего корпуса.
- Спасибо вам большое, что проводили, маме так спокойнее!
- Мне не сложно, тем более, мы так продуктивно пообщались! Тогда, Виктор, спокойной ночи и завтра я позвоню, после обеда.
- Спокойно ночи, Григорий Давыдович...
Весь путь до двери номера довольная ухмылка не сходила с моей рожи:
"Попитка не питка, да товарищь Бэрия?!"
***
На следующий день я, клятвенно пообещав маме не задерживаться допоздна, все-таки, добрался до "мамонтов". Правда, в этот раз заранее договорился с ними о встрече по телефону, чтобы опять не "лизать ручку" закрытой двери.
Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что в этой квартире время проводят весело... Все признаки: гора мытой посуды, подувядший букет роз, пять бутылок из под "Советского шампанского" на подоконнике и почти пустая коробка конфет "Садко" на столе.
А так же отвратительно бодрые и довольные жизнью рожи "братцев"!
- Хороши... Вижу время вы тут неплохо проводите, пока я над работой, как царь Кащей над златом, чахну...
- Ну, дык... мы что... - сыто потянулся Димон, - говори чаго надо, вместе будем рифмовать "стул" и "жопа"!..
Реноме надо поддерживать. Я немного помолчал и продекламировал:
- Если в песнях для народа слово "жопа" рифмовать,
То не долго будет, братцы, "стул" на нары променять!
Оба гада заржали дуэтом... Отсмеявшись, Леха сказал:
- Все, с гулянками с сегодняшнего дня завязываем! Говори, что надо?
- Чего так? - подозрительно поинтересовался я, настороженный такой уступчивостью, - к суду протрезветь захотелось?!
- Неее, - Леха развалившись на диване, лениво отмел мою версию, - я следака в ленинградской прокуратуре оказывается неправильно понял. Не будет тут никакого суда...
Я напрягся:
- Почему?!
- Они ведут все по "вновь открывшимся обстоятельствам", поэтому опрашивают тут местные, а документы отправляют наверх, там в Москве новое решение и примут... в Верховном Суде. Сочинский прокурор сказал, что точно оправдают...
Все немного помолчали. Я же еще и мысленно постучал себе по лбу. Не Леха мне процедуру должен был объяснять, а сам должен был сообразить. Ну или нынешний УПК РСФСР почитать...
- Хорошо. Пусть так... Главное, ведь, результат...
Оба "мамонта" синхронно кивнули.
- С чего тогда конец гулянкам?
- Деньги, почти, закончились, - ухмыльнулся Димон, - хорошо, что за жилье сразу отдали...
Я понятливо кивнул и искоса глянул на Леху. Тот чуть заметно отрицательно качнул головой.
"Понятно... Про "заначку" Димон ничего не знает. И она целая".
- Транжиры... - пренебрежительно фыркнул я, - ну, тогда у вас появилось время порешать мои проблемы!
- Так чего надо-то? - уже настойчивее повторил свой вопрос Леха.
- Поучи меня играть на гитаре, - я вопросительно уставился на "старшего братца".
- О-па... Да, я и сам не очень-то... Так, три аккорда и "боем"... да, и учитель из меня еще тот... - замялся Леха, - О! Завадский говорил, что он играет на гитаре тоже! Вот с кем надо!
- Я же не сказал "научи", я сказал "поучи"... - выделил я интонацией последнее слово, - а если нормально пойдет, тогда к Завадскому и обратимся... а то может нет у меня способностей к музыкальным инструментам...
- Ха! - заухмылялся Димон, - наш "вундеркинд" перед Коляном облажаться боится?!
Я, неожиданно для себя, с большим трудом справился с накатившим раздражением.
"Однако, ты меня подzаеbаl, дружок, со своими комплексами и подколками".
- Хорошо... давай попробуем, основы я, все-таки, знаю, - поспешно согласился Леха, почуявший неладное.
Я еще пяток секунд посидел молча, пряча глаза и подавляя сильнейшее желание послать Димона "на" и "в", а потом спокойным голосом ответил:
- Да, я не хочу облажаться перед Николаем, поскольку он мне пока только знакомый, и не боюсь облажаться перед Алексеем, поскольку он мне друг. Ты все понял правильно, Дима.
Несмотря на свою толстокожесть, Димон тоже почуял проблемы и попытался замять:
- Ну, дык я сейчас гитару принесу, вы с Лехой и попробуете...
С этими словами он подорвался в Лехину комнату за гитарой, которую "старший братец" захватил с собой на отдых.
- Лешшшааа...
- Понял, понял... поговорю с ним сегодня...
- А вот и балалайка! Ну, давайте лабать! - вернулся Димон, потряхивая инструментом.
Гитарой я промаялся около двух часов и порезал струнами два пальца, после чего сделал вывод, что во-первых, мне все это не нравится, во-вторых, учитель из Лехи никакой, а в третьих, я бесталантный дебил, у которого, на самом деле, нет способностей к музыкальным инструментам. Слава богу хоть слух с голосом неплохие...
В расстроенных чувствах, поскольку видел гитару в некоторых своих планах, я вернулся к обеду в санаторий. Солнце сегодня палило немилосердно, было очень жарко и, когда мы с мамой пришли из столовой, я, ни секунды не медля, полез под душ. Уже после спасительной прохлады воды, вытираясь вафельным полотенцем с печатью санатория, в зеркале ванной я заметил, что мой шрам на боку, оставшийся от ножа, превратился в тонкую еле заметную линию.
"Охренеть, скоро и этим будет не похвастаться. Минус еще один козырь. Вслед за возможной гитарой...", - расплавленные жарой, мысли лениво возникали в голове и так же вяло оттуда испарялись.
В номере было не так убийственно жарко, как на улице, к тому же спасал вентилятор. Расстроенный, я завалился на кровать и через пару минут крепко спал.
Вечером в гости заехал Клаймич. Жара уже спала и с гор подуло спасительной прохладой. Все отдыхающие повылазили из своих номеров и аллеи санаторского парка, почти пустые в обычные вечера, в этот были битком заполнены прогуливающимися людьми.
Прохаживаясь вдоль занятых скамеек, с установленными между ними бюстами героев-милиционеров и лавируя между другими такими же гуляющими, мы обсуждали новости и планы.
- Я не стал разговаривать с Верой напрямую, - делился Клаймич, - все-таки вы правильно, Витя, отметили, что характер у нее не самый простой. Поэтому сначала поговорил с Татьяной, ее мамой. У них с дочерью очень теплые и доверительные отношения, как я мог заметить, и мне показалось, что так будет правильно.
Я согласно кивнул и продолжил слушать.
- Таня все восприняла, вполне, благожелательно и с немалым интересом. У нее, вообще, это оказалась давняя и нереализованная мечта, чтобы дочь пела. И хотя природные данные у Веры превосходные, но интереса к классическому вокалу девочка не проявила. А ведь ее пытались в детстве учить и даже отдавали лучшим специалистам.
Я скривился в ухмылке:
- Прям моя история! Меня мама тоже пыталась научит на пианино играть, только все без толку. Сегодня гитару в руки взял, тот же результат.
Клаймич улыбнулся:
- Вы хотели научиться играть на гитаре с первого раза?
- Нет, конечно, но я знаю свой характер, если мне что-то нравится делать, то это у меня пойдет, если не нравится, то хоть палками вбивай.
Поймал себя на мысли, что неудача с гитарой задела меня на удивление сильно. Странно... По поводу фортепиано, я так сильно никогда не переживал. Скорее всего, вообще, никогда не переживал.
Клаймич остановился и деловито потер ладони:
- Вас учили репетиторы и начинали с нотной грамоты и гамм?
