Нордост возвращается домой, заправляет термос цейлонским чаем и отправляется во двор забивать козла, хотя заведующему отделом культуры городской молодежной газеты приличней играть в шахматы.

За трухлявым столом в ожидании партнеров уже скучают члены дворового генерального штаба: лодочник Семен Выдров (попросту Выдра), рядом с ним тихий человек с тихой фамилией Смирный, а также два алкоголика неопределенных лет и занятий – Вова и Коля. У них нет права голоса. В игру их не принимают, как низший класс, но иногда выпускают на подмену подержаться за домино. Но Вова с Колей ни на что не претендуют, просто хотят культурно провести вечер. Сегодня им повезло – генеральный штаб еще не в полном сборе, и Выдра приглашает их на разминку. Вова мешает камни, Коля заглядывает другу через плечо и готовится давать советы.

Разминка начинается.

Выдра играет, как бог, но все специфические доминошные выражения припасены им к вечернему заседанию, и он пока снисходительно наблюдает, как Вова то и дело рубит собственные концы. Нордост попивает чай, а его партнер Смирный ладонью прикрывает камни от нескромных заглядываний Коли и двумя пальцами аккуратно стыкует «бубочку к бубочке».

Во двор въезжает инвалид Федор Иванович Крюков, съездивший только что на велосипеде из Аркадии в Отраду. Он немного запыхался.

– Куда лепишь! – предостерегает Крюков, но поздно: Вова безнадежно сидит с зарубленным «голым» дублем, а Смирный через ход кончает.

– Ану подвинься!

Вова с Колей с почетом изгоняются из игры. Теперь Выдра играет на пару с инвалидом Крюковым. Это чемпионская пара, равных им нет. Нордост забывает про чай, а Смирный напряженно думает, думает, думает…

– Ставь! Не корову проигрываешь! – торопит Выдра.

– Став не речка, – глубокомысленно огрызается Смирный и ставит.

Народ потихоньку собирается на вечернее заседание генштаба. Является всеобщий любимец – глухонемой художник-оформитель, местный Пиросманишвили. Он специалист по шрифтам и вывескам, но пишет их с потрясающими душу ошибками – недавно по заказу дворничихи на черных воротах им сделано объявление строгим готическим шрифтом:

«ТУТА ЛЕТА НЕТУ».

И прочие, и прочие – двор большой.

Наконец Выдра громоподобно делает рыбу и, пока Смирный, тыча пальцем, подсчитывает очки, достает из кармана свое любимое чтиво – настенный женский календарь, листает и приговаривает:

– Так что скажет генеральный штаб? Какое сегодня число? Так… Одиннадцатое апреля. В войну на зенитках кто ездил? Нету таких? Кто же будет ставить?

– А что сегодня такое? – интересуется генеральный штаб.

– День противовоздушной обороны страны!

– Может, не надо, ребята? – говорит Нордост. – Вспомните, что было вчера.

– А вы молчите, Михаил Борисыч, – поспешно отвечает Выдра. (На «вы» в порядке исключения он обращается только к Нордосту.) – Вчера было десятое апреля, святой день освобождения Одессы от немецко-фашистских оккупантов. Немного перебрали.

– Устал я с вами бороться, – вздыхает Нордост. – Ну, пейте, пейте… Недолго осталось.

– Почему «недолго»? – настораживается генеральный штаб.

Нордост загадочно улыбается.

– А что будет? – волнуются Вова с Колей.

– После первого мая будет введен сухой закон, – вещает Нордост.

Ему не верят, хотя знают, что Михаил Борисыч зря болтать не будет. Нет дыма без огня, рассуждает генштаб. – Сухой закон у нас не введут, а вот цены на водку повысить могут. Это у нас запросто. Но на этот случай бытует такой стишок:

Водка стала стоить восемь.

Все равно мы пить не бросим!

Передайте главврачу:

Нам и десять по плечу!

Генеральный штаб недолго совещается и принимает решение: день противовоздушной обороны страны следует отметить. Сбрасываются и отправляют Вову с Колей в магазин. Те летят, как на крыльях, и вскоре возвращаются с четырьмя бутылками-фаустпатронами молдавского портвейна одесского разлива с белым аистом на этикетке.

Генеральный штаб пьет за здоровье противовоздушной обороны страны и закусывает свежим батоном.

Свое ежедневное участие в забивании козла Михаил Борисович глубокомысленно оправдывает тем, что козел – народная игра и его били, бьют и будут бить по всей стране от Черного до Баренцева морей…

Он где-то прав.

Козел, несомненно, одна из самых древних игр, размышляет Михаил Борисович. Удивительно, как это археологи до сих пор не раскопали древнее домино? Интересно, играли скифы в козла? А древние греки? Тут можно написать научную монографию или защитить диссертацию… Интересно, почему до сих пор никто этого не сделал?

Наверное, потому, думает Нордост, – что описывать забивание козла – самое неблагодарное занятие на свете. Его бьют везде одинаково, со скандалами и специфическими выражениями – без этих выражений козел не козел. Тут просыпаются первобытные инстинкты, руки сами ищут дубину, козел жалобно блеет, привязанный на веревке к колу…

Бей его!

Бьют козлов разных видов: есть почтенные генеральские козлы, быстротечные морские, есть козлы офицерские, трудовые, двойные и со всякими ответвлениями. В старых дворах наряду с полезными и бесполезными предметами – воротами, беседками, винтовыми лестницами, сараями, гаражами, бахчисарайскими фонтанами без воды, придурковатыми сфинксами с отбитыми носами, притаившимися под диким виноградом у глухой стены – наряду с ними во дворе обязательно торчит стол для козла. Его начинают бить в апреле и заканчивают поздней осенью. Человеческие страсти и характеры при забивании козла проявляются лучше, чем в любой другой игре, продолжает, рассуждать Нордост, чокаясь термосом о стакан своего партнера Смирного.

Вот Выдра… Холерический темперамент, не раскрывшийся в молодости и сейчас наверстывающий упущенное. Закусывает и рассказывает Смирному, как однажды излечился от всех болезней. За тридцать лет эта история всем надоела, но Смирный вежливо слушает, будто не знает, что Выдра в молодости так болел, что в сорок первом году получил белый билет и еле выжил в эвакуации. Выдра рассказывает, как он шлялся по врачам, теряя от слабости сознание, пока в пятьдесят втором году не зашел в поликлинику к своему участковому врачу и вместо Владимира Аполлинариевича обнаружил в кабинете выдвинутые ящики, заплаканную медсестру и какого-то гражданина в белом халате. Выдра обрадовался новому человеку и начал привычно жаловаться:

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru