Но…
— Так и записано, — подтвердил Стабилизатор. — Квубами. Квубы я еще помню. Первая «Г», потом «О», «В», «Эн» и опять «О». После «О» — точка. Получается: «ГОВНО.»
Бел Амор уже сам видел, что получается. Он вышел в коридор к первому отсеку и принюхался.
— А? — воскликнул Хрен Поймаешь. — Оценили? У меня говно не пахнет, у меня первокласснейшее говно. Амбре, а не говно!.. Говна-с не держим-с!
Хрену Поймаешь так нравилось это слово, что он смаковал его на все лады, как истинный говноед: говно, говна, говну, говном, на говне… Наверно, единственно о чем он сожалел в этой жизни, что «говно» не употребляется во множественном числе… Разве что: «много говна».
— Экстренная шифровка всем поможенным тостам! — вдруг сообщил Стабилизатор, врываясь в коридор и оставляя Хрена Поймаешь наедине с его любимым словом.
— «Тройка» мчится, «тройка» скачет? — шепотом спросил Бел Амор.
— Нет! Хуже! Дежурный передает по линии: «ВСЕМ, ВСЕМ, ВСЕМ! ИЗ ТРАНСНАЦИОНАЛЬНОЙ КУНСТ-КАМЕРЫ ПОХИЩЕНА БЕСЦЕННАЯ КОЛЛЕКЦИЯ РЕГАЛИЙ ВСЕХ РВЕМЕН И РАНОДОВ».
— Времен и народов, — поправил Бел Амор, мучительно пытаясь вспомнить, что означает слово «регалии».
— Так точно: полный двездолет регалий всех времен и народов. Кто-то ночью причалил к Кунст-камере, напоил сторожа, загрузился и ушел в неизвестном направлении. Сторож в мертвецком состоянии, очухается завтра утром. Крипазано шмонать все звездоледы без иксключения!
— Заткнись! Не суетись. Напомни: что такое «регалии»? — шепнул Бел Амор.
— Ну… Знаки отличия, — тоже зашептал Стабилизатор. — Скипетры там, короны, булавы, мордена и едали всякие.
— Ордена и медали.
— Так точно! Нордена и мледали.
«Ишь ты! — восхитился Бел Амор. — Регалии, понимаешь, сперли. Всех времен и народов!»
— А теперь напомни: что означает «золотарь»?
— Вам тоже пора подлечиться, командор, — въедливо заметил Стабилизатор. (Очень уж не хотелось ему отправляться на капитальный ремонт; как, впрочем, и Бел Амору — на медицинскую комиссию.) — «Золотарь»
— это старинное слово. Оно означает — «ювелир».
При слове «ювелир» инспектор Бел Амор стал в профессиональную стойку. Его верхнее таможенное чутье наконец-то сработало и выдало непротиворечивый логический ряд: «ювелир, золотарь, золото, драгоценности, регалии всякие…» Инспектору вдруг привиделся полный звездолет царских платиновых корон с бриллиантами, золотые скипетры с изумрудами, скифские шлемы, гетьманские булавы, малахитовые державы и прочие атрибуты власти; залежи орденов и медалей (не из говна, конечно, а из благородных металлов), конская сбруя, именные маузеры, персональные шпаги, кресты на пузо, звезды на грудь, розетки в петлицу, анны на шею, кольца в нос, подвязки, подвески, ленты, эполеты, банты, аксельбанты — то есть, все то, чего у Бел Амора отродясь не водилось, — кроме, разве что, почетного значка «Легионера ГОП» (Галактической Охраны Природы).
— Но дальше! — кричал из кают-компании Хрен Поймаешь. — Дальше, дальше, дальше!.. Куда вы запропастились? Пусть читает дальше!
— Читай.
— Отсек номер 2. Говно… — скороговоркой продолжил Стабилизатор, постепенно входя во вкус этого слова. — Отсек номер 3. Говно… Отсек номер пять, говно опять. Отсек номер семь, говно совсем. Отсек номер восемь, говном обносим. Отсек номер 15. Говно… Отсек номер 21, последний…
— Пустой? — с надеждой спросил Бел Амор, хотя знал, знал, что тоже с говном.
— Нет. Полный. Говна.
— Проверяйте! — радушно развел щупальцами Хрен Поймаешь. — Шмонайте, курочьте, взламывайте любой отсек. Не стесняйтесь! Везде говно!
— А регалии?.. — вкрадчиво спросил Бел Амор. Этак между прочим спросил:
— А регалии?
— Что такое «рыгалии»? — был ответ. — От какого грубого слова они происходят?.. Рыгалиями не интересуюсь. Меня интересует исключительно говно.
Нездоровый цвет лица инспектора Бел Амора, напоминавший цвет нечищенной солдатской бляхи, медленно превращался в зеленую бронзу обкаканного птичками памятника. Спокойно, сказал себе Бел Амор. Спокойненько. Никаких регалий, орденов и медалей здесь не предвидится, и не надейся. Он вспомнил: «золотарь» — это не ювелир, а нечто похуже. Золотарь — это ассенизатор и говновоз; а Стабилизатор — старый дурак. Все грузовые отсеки в этом звездолете, безусловно, переполнены говном по самые уши. Можно не проверять.
Другой вопрос: зачем Хрену Поймаешь столько говна?..
Так. Думаем.
На удобрения?.. Хрен Поймаешь не похож на существо, связанное с сельским хозяйством.
Конечно, здесь присутствует какой-то очередной контрабандный подвох, но это сейчас не суть важно. Это сейчас не твое дело. Тебе не поручали копаться в говне. В твоем трудовом соглашении о говне ни слова. Что-что, а уж этот предмет во всех уголках Вселенной не является контрабандным товаром. Уж чего-чего, а собственного говна на каждую душу населения везде предостаточно, хоть жопой ешь, извините за выражение. В говне пусть ковыряются говновозы, думал Бел Амор. Возможно, психологический контрабандный подвох Хрена Поймаешь в том-то и состоит — ни один здравомыслящий таможенник не захочет копаться в говне.
Значит так. Сюда вот-вот прискачет на «тройке» новый Шеф Охраны Среды. Как его?.. Вспомнил! Генерал-майор фон Говняев-Пугерр. Слава Богу, еще не все слова забыл! Примчится за регалиями и обнаружит на таможенной орбите звездолет с говном. Полный говнолет говна на таможенной орбите — это, конечно, конфузиус нотрдамус… То есть, персона нон грата и казус импровизус… То бишь, говяные дела. Он прикажет копаться в говне. Это плохо пахнет. Копаться в говне на предмет обнаружения регалий, пусть даже по приказу начальства? Это пятно в биографии. Хлопцы засмеют. «Инспектор Говномор» — неплохо звучит.
Нет, обыск он производить не будет ни при каких обстоятельствах — хотя за нарушение инструкции «ВСЕМ, ВСЕМ, ВСЕМ!» запросто может загреметь под суд или на преждевременную пенсию с правом свободного говноустройства на Внешнем Пузыре Вселенной.
Но — решено! Хватит лясы точить. Пора гнать этого говноголовоногого кальмаруса в выю под зад коленом.
