Вообще-то говоря, замысел Киреевского был верным. То огромное число былин и исторических песен, которые через 20 лет обнаружил в недалекой Карелии П. Н. Рыбников, и является частью фольклорного богатства именно древнего Новгорода; Карелия входила в состав Новгородской республики. Но в отличие от коренной новгородской земли, в Карелии сложились более благоприятные условия для сохранения фольклорной традиции.

В общей сложности П. В. Киреевский записал несколько сот песенных и былинных текстов.

Но все-таки главная его заслуга в том, что ему удалось объединить усилия многих энтузиастов, любителей русской старины, дать их работе верное научное направление.

Собрание П. В. Киреевского складывалось на протяжении четверти века.

Одним из первых передал Киреевскому свои записи Пушкин. Для его собрания трудились писатели и ученые: А. Кольцов, Н. Гоголь, Н. Языков, В. Даль, А. Вельтман, Д. Ознобишин, Ю. Жадовская, А. Писемский, П. Мельников-Печерский, П. Якушкин, А. Востоков и многие другие известные и неизвестные любители русской старины.

В 1837—1838 годах Киреевский написал специальную «Песенную прокламацию», в которой призывал сельскую интеллигенцию собирать произведения народного творчества, рассказывал, как записывать их: слово в слово, не допуская никаких изменений, подправок, искажений строк.

П. В. Киреевский разработал и принципы, или способы, издания фольклорных текстов. Каждое произведение он предлагал давать вместе с его вариантами — русскими, славянскими, западно-европейскими. Если бы это намерение было осуществлено в свое время, то есть в 30-е годы прошлого века, это было бы первым вполне научным изданием фольклора не только в России, но и в Европе.

Однако «заеденный николаевским временем» (выражение А. И. Герцена), П. В. Киреевский при жизни увидел напечатанными только 5 былин и 16 песен из своего многотысячного собрания. Как и Афанасьеву, Киреевскому мешали цензура, церковь. К тому же масштабы, размах работы были таковы, что дело двигалось очень медленно.

Обычно имя Киреевского упоминается, когда речь заходит о песнях. В общем это верно. Но нужно отметить его важную роль и в собирании былин.

Мы уже знаем, что первым крупным сборником был сборник Кирши Данилова. А затем широкий научный и общественный интерес вызвали находки былин в Олонецкой губернии П. Н. Рыбникова (50-е годы) и А. Ф. Гильфер- динга (1871 год). В собрании Киреевского также было немало былин, причем записанных в 30-е и 40-е годы XIX века. Но случилось так, что они появились в печати лишь много лет спустя. Важнейшее достоинство этих записей: они получены из тех местностей, где в дальнейшем былин уже не находили,— из Подмосковья, из центральных губерний России и даже из Лужского уезда Петербургской губернии. Так что зачастую материалы Киреевского уникальны.

Наконец, и по своему объему коллекция былин из собрания Киреевского может поспорить с любым, самым крупным изданием.

В 1860 году начали выходить «Песни, собранные П. В. Киреевским». Первый выпуск назывался: «Илья Муромец, богатырь-крестьянин». Всего

в 1860—1874 годах вышло 10 выпусков «Песен». Из них 5 выпусков (это 5 книг!) посвящено былинам. Остальные заняли исторические песни. Это издание (к сожалению, не лучшим образом) подготовил П. Бессонов. Из собрания П. В. Киреевского П. Бессонов опубликовал также: в 1860—1864 годах — сборник духовных стихов «Калики перехожие», в 1868 году — «Детские песни», в 1871 году — «Белорусские песни».

В 1911 году под редакцией В. Ф. Миллера и М. Н. Сперанского был подготовлен том: «Песни, собранные П. В. Киреевским». Новая серия. Выпуск I.

В 1929 году под редакцией М. Н. Сперанского в двух частях (а вернее, томах) вышел второй выпуск «Новой серии».

В этих трех выпусках помещено около 3000 песен. Все, казалось бы. Да и те, кто готовил «Новую серию», считали, что они исчерпали коллекцию Киреевского. Но ученые продолжали поиски в архивах. И вот приблизительно в одно и то же время москвич Петр Дмитриевич Ухов и ленинградец Алексей Дмитриевич Соймонов стали находить неопубликованные, неизвестные ранее записи. П. Д. Ухов отыскал еще около 3000 текстов! И в том числе две записи Пушкина, тетрадь Кольцова, тетрадь украинских дум, записанных Гоголем, большое собрание записей семьи Языковых.

В 1968 году вышел 79-й том «Литературного наследства», в котором более 600 страниц — «Песни, собранные писателями. Новые материалы из архива П. В. Киреевского».

В 1977 году издано «Собрание народных песен П. В. Киреевского. Записи Языковых в Симбирской и Оренбургской губерниях. Том I». (Здесь более 400 текстов.)

Готовятся следующие тома...

Вот что стоит за словами «Собрание П. В. Киреевского».

Дело происходило в деревне Остров Гатчинского района Ленинградской области незадолго до Великой Отечественной войны. 20-летняя Леля Михалева поспорила со знакомым пареньком — кто кого пересидит: он просто так, слушая частушки, или Леля с подругой, исполняя их.

...Та самая Леля, уже немолодая женщина Елена Георгиевна, смеется:

— Верите ли, сидел, сидел, а потом плюнул и ушел. Не мог дождаться, пока мы перепоем все, что знаем.

Так и я. Писал, писал — два вечера подряд, даже руки занемели. И вот, в первом часу ночи, частушечный запас Елены Георгиевны как будто бы подошел к концу. Паузы между песенками стали удлиняться, начались повторения.

— Ну хватит, — сказала она. — Всё!

Я сложил тетрадки, карандаши, поблагодарил.

— Вот, — говорю, — видите, как я много записал от вас — штук триста. Вот сколько вы знаете!

— Это я-то триста знаю?! Да я просто спать хочу! — Она кипела от негодования и обиды, и сон слетел с нее. — Триста!.. Пишите, когда так!

И как зальется — легко, непринужденно, не задумываясь, не останавливаясь ни на секунду. И все новые и новые частушки, грустные и смешные, старинные и современные:

На чужой сторонушке

Солнышко не греет.

Без родимой маменьки

Никто не пожалеет.

Это что за председатель!

Это что за сельсовет!

Сколько раз я заявляла:

У меня миленка нет!

— Постойте, постойте!—кричу.

Куда там!

— Нет,— говорит, — такого человека, чтобы все наши припевки переписал. И бумаги не хватит у него!

А 100 лет назад, когда частушка как особый вид народного творчества только начала складываться, их буквально считали на штуки. В словаре Даля нет даже слова такого — «частушка» (как, впрочем, и слова «гармонист»). Его

ввел в литературный и научный обиход писатель Глеб Успенский в 1889 году. Он сам собирал частушки в деревнях неподалеку от нынешней границы между Новгородской и Ленинградской областями. Там, наверное, он и словцо это услышал. Частой песней в старину называли скорую, плясовую песню в отличие от протяжной, лирической песни. «Не части!» — говорят и теперь гармонисту, танцору. В других местностях эти новые песенки именовали припевками, вертушками, коротушками.

Я вот написал, что частушка появилась около века назад (точнее, где-то в середине прошлого века). Некоторые дореволюционные ученые считали иначе. Частушка, говорили они, была известна гораздо раньше, еще в XVIII веке.

Конечно, какие-то коротенькие плясовые песенки существовали издавна. Их исполняли веселые люди — скоморохи, профессиональные артисты Древней Руси, да и просто пели на каждой крестьянской пирушке. Но все-таки это еще не частушки, не те четырехстрочные песенки, которые мы привыкли называть частушками.