ко всему.

Я побарабанила пальцами по перилам балюстрады и вспомнила ещё кое-что:

- Капитан Коннар, пока вы не продолжили свой обход, можно вопрос?

Наёмник склонил голову, внимательно глядя на меня.

- Этим днём вы сказали странную фразу, мол, я сама не знаю, во что ввязалась, но так и не

пояснили, что вы имели в виду. Почему бы вам не сделать этого сейчас?

Северянин медленно повернулся лицом к саду. Его голос, прозвучавший после

непродолжительного молчания, был низким и на редкость серьёзным:

- Я повторюсь, хэннум: я воин. Воин не имеет право на ошибочные суждения и выводы, особенно

если речь идет о его нанимателе. Просто позвольте дать вам небольшой совет: постарайтесь не

проводить много времени наедине с калифом. Он стал странным в последнее время.

- Странным? - изумленно перебила я. Капитан гневно глянул на меня и с нажимом продолжил:

- Я не могу точно сказать, в чём заключается его странность. Это не бросается в глаза. Однако моё

чутье – а оно меня ещё никогда не подводило, поверьте – в последние полгода упорно твердит, что

с ним неладно.

- Исчерпывающее объяснение, - вздохнула я. - Только оно как-то не очень вяжется с вашим грозным

заявлением.

Ответом мне вновь стал раздражённый взгляд из-под нахмуренных бровей: капитан явно не

переносил, когда ему перечили. Он помедлил ещё немного, а затем вдруг распрямился, отстегнул

что-то от пояса и протянул мне:

- Возьмите это, хэннум. Надеюсь, вам оно не пригодится, но раз вы такая недоверчивая, пусть это

станет гарантией вашей безопасности.

Я удивленно рассматривала простые кожаные ножны, в которые был вдет недлинный острый

кинжал с рукоятью, замерцавшей инкрустацией в дрожащем лунном сиянии.

- Спасибо, но...

- Считайте это проявлением чувства долга капитана дворцовой стражи! – отрезал северянин столь

безапелляционно, что мне не осталось ничего, кроме как принять подарок. - Носите его всегда с

собой. Это мой личный кинжал, поэтому я даю его вам на время; вернёте перед отъездом.

Спокойной ночи.

Капитан коротко поклонился мне и удалился размашистым, но абсолютно бесшумным шагом.

Я медленно вытянула оружие из ножен и задумчиво провела пальцем по холодному лезвию.

Спасибо за предупреждение, капитан. Похоже, я судила о тебе слишком предвзято.

46

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

Надеюсь, завтра всё пройдет гладко.

Надеюсь, ты не будешь мне больше сниться, Сокол.

44 - амулет видения - морской амулет, в который встроен самоцвет, как правило, кварц или

лазурит, позволяющий владельцу видеть достаточно отдаленные от него предметы;

***

Белоснежная пена, вздымающаяся вокруг мириадами радужных пузырьков, нежно ласкала кожу и

благоухала горной розой. Горячая вода с растворёнными в ней ароматическими солями

обволакивала тело и вкрадчиво шептала что-то при малейшем движении. От кипящей воды в

специальных чанах, расставленных вдоль изразцовых стен, поднимался пар. Очевидно, в воду были

добавлены какие-то травяные настои, потому что от каждого вдоха голова сладко кружилась.

Я полулежала в небольшом бассейне, утопленном в мраморный пол первого отсека – химама –

дворцовой бани, положив локти на вызолоченный бортик, откинув назад голову и прикрыв глаза.

Мои плечи растирал один из прислужников химама; другой, низко склонившись, бережно

массировал ступни. Я парила на верху блаженства. Если уж жизнь дарит шанс почувствовать себя

королевой, стяжающей все мирские блага, то тягчайшим грехом будет такой возможностью не

воспользоваться.

До обещанного визита калифа оставалось ещё много времени. В конце концов, уже завтра меня не

будет в "Лилии". Нет ничего зазорного в том, что я испытаю на себе все радости ранаханнского

гостеприимства. К тому же, по истечении отвратительно проведенной ночи (после беседы с

капитаном Коннаром мне так и не удалось сомкнуть глаз), отчаянно хотелось окунуться с головой в

воду и смыть с себя все страхи и переживания, жадно тянущие ко мне свои липкие лапы из глубин

сновидений. Едва дождавшись, когда солнце поднимется над горизонтом, я вызвала Тариба при

помощи нефритового свистка и попросила проводить меня в купальню при дворце. К чести слуги

нужно сказать, что он ни единым движением брови не выказал неудовольствия по поводу каприза

заморской гостьи рано поутру и пообещал устроить всё в лучшем виде. Мне была обеспечена

роскошнейшая ванна в химаме, два молчаливых прислужника и множество приятнейших

мгновений, наполненных упоительным блаженством.

Дарсан проснулся, когда я стояла на пороге комнаты, собираясь в купальню. Сонно моргая глазами,

он выслушал наставления относительно дальнейших приготовлений и поплёлся одеваться,

пообещав сообщить мне, если случится что-то непредвиденное...

...Прислужник закончил с плечами и принялся размеренно расчесывать волосы костяным гребнем.

Тем временем в помещение, окутанное душистым паром, неслышно вошел Тариб с подносом. На

нём стоял высокий керамический кувшин и чашка. Если бы не привычка всегда быть начеку и

отдыхать с полуприкрытыми глазами, я бы испугалась, когда слуга внезапно возник около

химамщиков. Коротко кивнув им, он поставил рядом со мной свою ношу. Из носика кувшина

потекло благоухание мяты и розмарина, и Тариб, повинуясь моему одобрительному кивку,

наполнил чашку янтарной тягучей жидкостью. С благодарностью приняв её и сделав глоток

восхитительного напитка, я спросила:

- Что это такое, Тариб?

- Нага-айлэ, хэннум, - почтительно ответил он. - Особый чай, который у нас пьют по утрам. Он

бодрит и вызывает приток сил на целый день.

- Да уж, сейчас это мне просто необходимо, - вздохнула я, смакуя обжигающий напиток. Тариб

неподвижно стоял рядом, почтительно сложив руки на поясе.

Чувствуя, как одурманенный недосыпом разум начинает проясняться, я допила нага-айлэ и с

благодарностью передала опустевшую чашку Тарибу. Тот принял её с поклоном, будто брать что-то

из моих рук было для него неземным благом, и вопросительно взглянул на меня:

- Желает ли хэннум ещё чего-нибудь?

47

Мелиан. Охота Дикой Кошки.

- Пожалуй, нет, - лениво протянула я. - Хотя... Ты не мог бы прислать ко мне служанку? Она помогла

бы мне уложить волосы. Мой слуга совершенно ничего в этом не смыслит, да и вообще мужским

рукам я прическу не доверю.

Тариб застыл. Поднос в его руке дрогнул. Чашка со звяканьем поцеловалась с кувшином.

- Хэннум, во дворце не прислуживают женщины, - сообщил он деревянным голосом.

- Правда? - не на шутку удивилась я, припоминая, что за всё время пребывания в "Лилии" мне на

глаза не попадалось ни одной невольницы. - Почему же?

- Это приказ лучезарного калифа, - тем же тоном продолжил слуга.

Вот чудеса. Неужели калиф и впрямь благоволит к мужскому полу? Но тогда непонятно наличие

гарема. Я хотела деликатно уточнить эту деталь у Тариба, однако заметила нечто, сбившее меня с

мысли.

Химамщики, что делали мне массаж, стояли неподалеку и обсуждали что-то при помощи жестов. В

воздухе мелькали смуглые пальцы, ловко складываясь в неизвестные мне узоры, а губы плотно

сжимались, не пропуская ни звука. Оба были немы!

- Они вхожи в гарем лучезарного, - обронил непонятную фразу Тариб, правильно истолковав мой

изумлённый взгляд.

- И что?

- Прислуге, приписанной к наложницам великого калифа, рассекают горло, лишая возможности

говорить, - сумрачно пояснил Тариб. Я оторопела:

- Это же варварство!

Я умолкла. Конечно, варварство – с точки зрения обычного гражданина Алдории. Однако среди