Слепцову позвонил:

— Позвоните в банк. У вас там могут быть деньги.

Через неделю рабочие «Людмилы» получали зарплату. В питерских газетах появилось объявление: «Рабочие и служащие «Людмилы», уволенные по сокращению штатов, могут вернутся на завод. Им будут выплачены деньги за незаконное увольнение».

В конструкторское бюро возвращались инженеры…

Момент отплытия передавался по питерскому радио и телевидению. Интервью с Дмитрием взяли газеты. Корреспонденты задавали вопросы:

— Ваша лодка называется «Русалка». Почему?

— Русалка — это любимый персонаж русских сказок, а я человек русский.

И, немного подумав, добавил:

— Очень русский.

Корреспонденты неприятно поморщились. Среди них и одного не было русского.

— Как далеко вы пойдете?

— На Северный полюс и обратно.

На следующий день в газетах замелькали заголовки: «Лежачий спортсмен» вознамерился покорить Северный полюс! Он идёт туда на спортивной подводной лодке.

Вся эта броская риторика была нужна Дмитрию для маскировки истинных целей путешествия. Он потому и принимал журналистов, лежа на подвесной койке.

Кинооператоры делали много кадров, и снимали они почти одного Дмитрия; в их блокнотах пестрели такие фразы: «сила духа», «недуг отступает», «такого смельчака мир еще не знал» и так далее. И это тоже входило в далеко идущие планы; Дмитрий как можно дальше уводил любопытных от своих замыслов.

Но вот духовой оркестр моряков отыграл последний марш и покинул порт, а «Русалка», покачиваясь на волнах, скрылась в кисее полдневного марева и взяла курс на Кронштадт — с тем, чтобы пройти на глубине в двух десятках метров от острова. Здесь «Русалка» должна была сдать первый свой экзамен: остаться незамеченной всеми средствами обнаружения Кронштадтской военной базы.

Режим движения и работы всех механизмов лодки задается системой, над которой Дмитрий трудился много лет и которая по его расчетам превосходила возможности его домашнего компьютера в десятки раз. Систему эту лишь теоретически предсказывали самые смелые умы из мира электроники, а он, Дмитрий, ее уже имел у себя в каюте.

Позвал Марию Владимировну. Та вошла немедленно, будто стояла у двери и ждала его вызова.

Села в кресло у иллюминатора. Лицо веселое, глаза сияют.

— Вы не жалеете?..

— О чем?

— Что пустились с нами в авантюру?

— Какая же это авантюра? Да у вас все просчитано до мелочей. Я так спокойна! Я так счастлива! Всегда мечтала о чем-нибудь необыкновенном, и вдруг судьба дарит мне это чудо… Да еще рядом с вами!

Порывисто поднялась.

— Я так счастлива!..

— А ваш начальник?.. Я должен вам признаться: разрешение имею на спортивное плавание, а план составил дерзкий и ни с какими инстанциями не согласованный. Курс держим в район боевых действий и противник наш — армада американских кораблей, напавшая на наших друзей в Персидском заливе. Я авантюрист, несерьёзный человек — стоит ли вам участвовать в нашей авантюре?.. Вот скоро будем проходить Хельсинки. Решайте: пойдёте с нами или мы вас высадим на финском берегу?

Маша вдруг стала серьезной, сказала:

— Начальник у меня не тот, о котором вы думаете. Тот начальник — глубоко больной человек и мало чего смыслит в делах науки. Да ему и не надо ничего смыслить. Каждый его шаг расписан. Я хотя и представитель президента, но начальники у меня… Я вам о них расскажу, но не сейчас. А сейчас вам скажу: иду с вами хоть на край света, а бой случится или беда какая — вот вам моя рука! Я с вами рядом.

Он взял её руку и крепко поцеловал.

Смотрел на нее пристально. И взгляд его серых, подернутых свежей весенней зеленью глаз излучал тепло родственных чувств и доверия.

— Машенька! В интересах дела я должен молчать, но смотреть в ваши прекрасные глаза и скрывать от вас свои мысли — выше моих сил. Я вам многое буду рассказывать. И не стану просить хранить наши секреты. Это уж пусть решит ваше сердце: беречь меня или сдавать на милость враждебным силам…

— Дмитрий! — поднялась Мария. — Не надо! Не надо пускать в голову такие мысли. Мне и по долгу служебному, а еще и по велению сердца своего следует беречь вас пуще своей жизни, а если я говорю неправду, пусть меня на месте поразит Господь! Мы верим, что в образе твоего компьютера в лодке с нами живет Божество, но только мы его не видим. Да нам и не надо его видеть. Мы верим в тебя — и этого уже довольно.

И села. И смолкла. По лицу ее было видно, что порыв откровения смутил ее, и она не знала, как справиться с лавиной чувств, взволновавших ее сердце. Наверное, Дмитрий считает ее несерьезной, слишком восторженной. Сможет ли она, такая импульсивная и малоопытная, справиться с возложенными на нее обязанностями?..

А между тем, ей хотелось бы казаться и умной, и тактичной. Она желала нравиться Дмитрию, а вела себя как неразумная школьница.

Акваторию острова проходили на минимальной скорости. Дмитрий знал, что на острове на специальном пульте управления установлены самые совершенные в мире звукоуловители. И радарные приемники. А еще он знал, что в распоряжении моряков имеются чувствительные средства — и они пока есть только у нас в России — приборы, улавливающие источники тепла. При строительстве лодки Дмитрий не мог придумать нейтрализацию этих установок, но он в лодочный компьютер заложил поправки на показания компьютеров, установленных поблизости от «Русалки». Подошла она на опасное расстояние, и лодочный компьютер «усыпил» всю систему слежения, как бы приказал ей говорить своим хозяевам неправду: дескать, никаких сигналов из-под воды не поступает. И так они давали зеленый свет «Русалке».

— Вот сейчас мы будем видеть, — сказал Марии Дмитрий, — сработает моя система или нет.

— А если она не сработает?

— Нас тогда поднимут на поверхность.

— Как?

— А это уж, — улыбнулся Дмитрий, — мы увидим. У них для этого есть много средств. И первое — прикажут всплыть и причалить к пирсу.

На экране компьютера был виден остров и все здания, постройки. «Русалка» шла медленно, и никаких сигналов им не подавали. Вот они миновали весь остров, и его северный берег «уплыл» с экрана: сигналов не последовало.

— Так-так, — потирал руки Дмитрий. — Одно испытание мы выдержали.

Повернулся к Марии:

— Вот вам мой первый секрет: в мире техники родилась система, о которой мечтают армии всех стран. Армия России имеет такую систему, с чем я вас и поздравляю!

Мария опять ликовала, но старалась сдерживать порыв радости.

— Систему такую вы имеете, но армия-то…

Дмитрий устремил на нее взгляд своих внимательных серых глаз, проговорил:

— Я сейчас никому не верю. Отдай я свое открытие в чужие руки — и оно обернется против моего же народа.

— А все другие ваши открытия?.. И эта вот… божественная сила?..

Дмитрий опустил взгляд и долго ничего не отвечал. Потом тихо заговорил:

— Вы имеете в виду лептонную пушку. Да, вдвоем с товарищем мы создали прибор, воздействующий на мозг человека, находящегося далеко… на десять-двенадцать тысяч километров. Назвали прибор лептонной пушкой. Страшно подумать, что такое оружие попадёт к нашим врагам. Вы же сами сказали: на Русь навалилась вселенская рать, у них сейчас побольше сил, чем было у Гитлера. Но, видимо, Творец не хочет погибели Святой Руси и русского народа. Несомненно, это он и помог нам создать оружие, обладающее волшебной силой.

Дмитрий с минуту смотрел в иллюминатор, где серебристыми боками искрились стаи рыбок. Не хотелось бы ему поверять Марии все свои тайны, но теперь-то уж, думал он, она свою судьбу соединила с нашей, и я не ступлю на родные берега до тех пор, пока в Кремль не придут русские люди. Дмитрий верил: Мария останется с ним. Всех других он по их желанию высадит в любом порту и снабдит деньгами, но Мария его не оставит.

Дмитрий продолжал:

— Мы на заводе и лодку построили с той же целью… Чтобы в случае опасности уйти на ней и превратиться в «Летучего голландца». На суше меня взять легче, под водой труднее. По крайней мере… я так думаю.