– Лисандра, я к вам потом зайду, узнаю, как вы устроились! – только и крикнул он мне вслед.

В мантии этой идти получалось не столь эффектно, как могло бы быть в более подходящей одежде, но я уверена, смотрел он на меня, пока я не скрылась за дверью общежития. Чисто из мужской любознательности – ведь он так и не выяснил, в каком месте у меня короткие ноги.

Холл общежития был мрачен и недружелюбен. Серые стены украшались исключительно табличками с правилами проживания, никаких тебе цветочков на тумбочках, ярких занавесочек и ковриков на лестницах. И владелица этого места была тоже не очень дружелюбна. Нет, сначала я надеялась на лучшее, и стоя перед дверью с табличкой «Комендант общежития факультета Земли И. Гримз» нацепила самую счастливую и доброжелательную улыбку, которая только была в моем арсенале. Но как только я увидела за столом эту очкастую тетку в возрасте «молодость уже помахала на прощание ручкой, а старость где-то по дороге задержалась пропустить парочку стаканчиков прохладительных напитков», я сразу поняла, что не сложатся у меня с ней хорошие отношения. Почему-то я совсем не нравилась таким особам, сколько я им ни улыбалась и ни говорила разнообразных комплиментов. Зато такие, как Ильма, моментально находили ключик к их сердцу. Но ради таких ключиков устраивать из себя пугало я не собиралась. К чему мне сердце комендантши, если я надолго здесь не останусь?

– Что вам угодно, фьорда? – холодно спросила она, глядя на меня поверх очков.

– Мне угодно заселиться в подведомственное вам общежитие, фьордина Гримз, – со счастливой улыбкой сказала я.

Повторяйте почаще имя вашего собеседника, говорила моя бабушка, и он непременно проникнется к вам теплыми чувствами. Ведь ничего более приятного для слуха, чем звучание родного имени, просто быть не может. Я, конечно, почти совсем не надеялась, что этот проверенный на мужчинах метод на нее подействует, поэтому почти не расстроилась, когда она скривилась, как будто от зубной боли.

– А где вы были целый месяц, фьорда?

– Меня только сегодня зачислили, фьордина Гримз.

Я всячески показывала, как я рада быть рядом со столь достойной особой, но она только хмуро на меня смотрела и совсем не торопилась проявлять ко мне ответных чувств. Она окинула меня неприязненным взглядом, и я в первый раз за сегодня порадовалась, что на мне эта несуразная мантия, которая хоть немного услаждает взор достойной фьордины.

– Где ваши вещи?

– У меня совсем ничего нет, фьордина Гримз, – подпустила я слезу в голос. – В результате трагической несправедливости у меня осталось только то, что на мне.

Мое бедственное положение нашло все же отклик в ее сердце, и смотрела на меня она теперь не так сурово. Фиффи благоразумно не высовывался. Да и смотреть там ему было нечего – этой достойной особе хвоста не досталось, в чем я убедилась, когда она с кряхтеньем вылезла из-за стола и прошла к ближайшему шкафу, из которого вытащила комплект постельного белья, единственным украшением которого были замечательные темно-серые печати с вензелями Академии. Я невольно взгрустнула – кто теперь спит на моих подушечках с наволочками синьского шелка с ручной вышивкой?

Выделили мне комнату за номером 328, замок на двери в которую комендантша лично настроила на меня, и теперь мне достаточно было только руку поднести. Я горячо поблагодарила ее за помощь и открыла дверь. Это нехитрое действие вызвало целую песчаную бурю в помещении – все было щедро усыпано пылью, очертания мебели угадывались с трудом, а в одном из углов даже висела паутина, правда, тут же осиротевшая по вине Фиффи, который решил, что если ценный животный белок сам к нему лезет, то им вполне можно заесть неприятную железяку.

– Фьордина Гримз, здесь совсем не убирали, – обвиняюще сказала я, потом чихнула, что подняло еще больше пыли в воздух. Расчихались мы уже обе.

– Так здесь давно никто не жил, – шмыгнула носом комендантша и сделала шаг назад в коридор.

– А теперь живу я, – намек был очень прозрачный, но эта достойная дама смотрела на меня непонимающими глазами, так что пришлось уточнить. – Когда вы пришлете горничную для уборки, фьордина Гримз?

– Кого?

– Горничную, – укоризненно сказала я. – Здесь же убрать нужно.

– Студенты убирают самостоятельно, – с явной насмешкой ответила она мне. – Курсы постарше обычно магией, а вы можете взять ведро и тряпку в бытовой комнате в конце коридора. Всего хорошего, фьорда Берлисенсис. Да, и чтобы не вздумали мне мужчин водить.

После этого она развернулась и оставила меня в совершенно бедственном положении посреди коридора. Положим, тряпку и ведро в бытовой комнате я найти могу, но что с ними потом делать?

Я задержалась на пороге своей комнаты еще немного, не решаясь зайти в это пыльное сонное царство, но Грымза как бросила меня без поддержки, так и не подумала вернуться. Я давно уже заметила, что женщины совсем не такие отзывчивые, как мужчины, особенно если они сразу относятся к тебе с предубеждением. Но стоять на одном месте в моей жизненной ситуации было попросту глупо, так что я сделала несколько осторожных шажков и вошла внутрь. Большинство заклинаний по уборке относилось к стихии Воздуха, способностей к которой у меня совсем не было, и единственно доступное мне магическое слово из этой области было по экстренной чистке одежды – ведь близкие подруги бывают так неуклюжи и то и дело опрокидывают на тебя то бокал с прохладительным напитком, то креманку с мороженым, то канапе с жирной рыбкой, особенно когда их внимание полностью поглощено симпатичным лицом мужского пола. Я невольно вздохнула. Близкие подруги? Все они остались там, в прошлой жизни, никто не захотел со мной даже встретиться, не то чтобы протянуть руку дружеской помощи. Разве что Антер, да и тот совсем не руку хотел протянуть, а если и руку, то совсем не дружескую…

Постельное белье я так и продолжала держать в руках – положить его было некуда, даже когда мне удалось подцепить дверцу шкафа, выяснилось, что там уже вполне можно устраивать клумбы. Фиффи заинтересованно вращал листочками, посчитав, видимо, что это его новый домик, на вырост, и полностью этим удовлетворившись. А вот мне в таких условиях жить не хотелось, а то и впрямь корни пустишь. И я подумала – если заклинание одежду чистит, возможно, оно справится и с кроватью? Так и получилось – через пару минут на полу валялись несколько компактных шариков пыли, кровать сияла чистотой, а я взмокла от тяжелейшего труда по уборке, у меня даже руки задрожали и во рту пересохло. Нельзя так над собой издеваться – от этого морщины, говорят, бывают, и волосы блестеть перестают.

Я положила свою ношу на кровать и решила, что на сегодня с меня работы хватит. Может, Серен вечером подойдет и поможет или еще кто-нибудь найдется. Для уборки явно нужен кто-то с белой мантией – с факультета Воздуха. Где бы его только найти? И тут меня осенило – в столовой! Ведь все студенческие дороги ведут туда. А дрожу я не только от непосильного труда, но и от голода – два дня не есть, это же и умереть скоро можно. Я деловито захлопнула дверь и торопливо побежала в примеченное по дороге питательное заведение, совмещать полезное с приятным, которое перепуталось друг с другом в столь тесный клубок, что разобрать, что для меня сейчас было полезным, а что – приятным, я никак не могла.

В столовой было пустынно, лишь одна девица в такой же мантии, как у меня, лениво ковырялась в тарелке. В сравнении с Ильмой она явно выигрывала – хоть волосы у нее были тоже черные, но ухоженные и блестящие, губы пухленькие и увлажненные, на щеках румянец явно искусственного происхождения, глаза аккуратно подведены. Вот ее обозвать лучшей ученицей курса точно никто бы не посмел. У меня даже некоторая гордость за факультет появилась. Нужно будет познакомиться с ней поближе, наверняка много тем общих найдем…

Но сейчас меня беспокоили более насущные проблемы. В столовой пахло так, что рот невольно наполнился слюной, а Фиффи занервничал, перебирая листочками и пытаясь указать мне нужное направление. Но раздачу еды я бы сейчас и с закрытыми глазами нашла. Жалко только, что бесплатно можно было взять только одну порцию, зато можно было выбрать из нескольких вариантов.