– С кем?

Несколько мгновений Гаусс исподлобья смотрел на брата, будто не решался договорить. Потом сказал отрывисто:

– С Гитлером.

– Вот что!

– Да. Они там не хотят понять…

– Кто?

– Гитлер и его дилетанты, Йодль и другие, – с досадой, отмахнулся генерал, – не хотят понять, что нельзя бросаться на Россию, не покончив сначала с Францией и Англией.

– А ты?

– Я считаю, что сначала нужно очистить свой тыл, нужно поставить на колени Англию, Францию и других… – Гаусс сделал пренебрежительный жест.

Август задумался.

– Ты об этом и хотел меня спросить?

– Это очень важно.

– Для всего дела?

– И лично для меня.

– Тогда я тебе скажу: не спорь.

Лицо генерала побагровело:

– Я не боюсь…

– Дело не в этом… – Август вскочил и в волнении прошелся по комнате.

– Говори же! – нетерпеливо сказал Гаусс.

– По-моему, они правы.

– Начинать с России?

– Да.

– Драться с нею, имея за спиной непокоренную Францию, неразбитых англичан? Вы все сошли с ума!

– А не кажется ли тебе, что именно неразбитая Франция, именно невраждебная Англия не только наш спокойный тыл, но и лучший резерв?

– Англия не успокоится, пока мы не будем уничтожены! Она спит и видит, как бы столкнуть нас с Россией.

– В этом-то и горе! А нужно втолковать англичанам, что все вопросы, все споры могут быть решены за счет России. Пусть нам дадут Украину, Донбасс и прибалтийские провинции – и мы отдадим англичанам Африку на вечные времена!

– Значит, ты считаешь, что они правы? – не скрывая огорчения, спросил Гаусс.

– Да! Лучше иметь в тылу англо-французского союзника со всеми его ресурсами, чем ломать себе зубы до драки с русскими. В этой драке пригодится каждый зуб!

– Тут какой-то заколдованный круг. Мы в нем вертимся вот уже сколько лет!

– Рано или поздно мы столкнемся с Россией, и тогда все станет на свои места.

– Дай бог, дай бог, – сказал генерал.

– От него зависит совсем не так мало, как ты думаешь, – весело проговорил Август.

– От кого? – удивленно спросил генерал.

– От Бога, господин генерал, от Господа Бога!

– Я никогда не был его поклонником.

– А между тем я мог бы тебе сказать нечто, что заставит тебя об этом пожалеть: американцы вступают в теснейшие сношения со Святым престолом.

– Что? Бизнес с Богом? – И генерал рассмеялся.

– Это вовсе не так смешно, Вернер, – наставительно произнес Август.

– Ну, что касается наци, то они, кажется, никогда не были поклонниками Христа.

– Дело не в Христе, а в папе. Наци уже знают, сколько дверей может открыть комбинация из креста и свастики. А скоро увидят и новую комбинацию: доллар и крест.

Генерал поморщился:

– Мы с тобой болтали, как двое старых громил, не хватает только заговорить об отмычках.

– Время, Вернер, время! Кстати о времени. – Август озабоченно посмотрел на часы. – Мне пора, старик!

– Послушай, Август, если все это серьезно, насчет этих «комбинаций»…

– Которых, Вернер?

– Ну, я имею в виду Ватикан и Америку. Это ведь, наверно, могло бы сильно облегчить нам задачу на Западе?

– Если бы вы сговорились с католиками?

– Да!

– Разумеется, умный ход мог бы дать тебе в одной Европе армию в двести двадцать миллионов католиков!

– Ого! – воскликнул генерал. – Мне, признаться, никогда не приходило в голову заняться такой статистикой.

– Иметь союзников на том самом Западе, который тебя сейчас так интересует, – союзников верных, дисциплинированных, организованных и, главное, послушных слову святого отца, – это кое-чего стоит!

– Пожалуй, над этим действительно стоит подумать…

– Ты помнишь Пачелли? – спросил Август.

– Кардинала? Конечно! Нас познакомили на каком-то приеме. Он мне понравился. Те, кто знавал его в Мюнхене, считают его умнейшим человеком.

Август согласно кивнул.

– Иначе он не забрал бы в руки и все католические дела и самого папу.

– Ты полагаешь, что нынешний статс-секретарь – истинный хозяин Ватикана?

– И можно почти с уверенностью сказать: когда не станет святейшего отца, Пачелли – единственный кандидат на престол Петра.

– Какое отношение все это имеет к нашей теме?

– Самое прямое: если Пачелли согласится положить столько же стараний на то, чтобы привести вам Францию с веревкой на шее и в коричневой власянице кающегося фашиста, сколько он положил на то, чтобы поставить итальянцев на колени перед Муссолини, испанцев – перед Франко, португальцев – перед Салазаром, поляков – перед Рыдз-Смиглы и Беком, то можете быть спокойны: французские генералы не ударят вам в спину.

– Что же, по-твоему, нужно, чтобы так расположить к нам Пачелли?

– Твердо стоять именно на той позиции, на которой стоят Гитлер и его покровители: Россия – вот враг! Тут нам будет по пути не только с англичанами и американцами, но и со Святым престолом.

– Но ведь все его прежние «крестовые походы» против коммунистической России провалились?

– Воинствующая римская церковь не устанет их организовывать вновь и вновь. Ее не могут обескуражить временные неудачи. Она не привыкла спешить.

– Все, что ты говоришь, чертовски напоминает мне один давнишний разговор, свидетелем которого я был…

Заметив, что старший брат вдруг умолк, словно спохватившись, что сболтнул лишнее, Август ободряюще сказал:

– Ну, ну, можешь быть спокоен – дальше меня не пойдет ничто.

– Я был однажды вызван Сектом, чтобы присутствовать при его разговоре с неким приезжим из Советской России.

– Это было давно?

– Еще в двадцатые годы, в трудный для рейхсвера период. Мы думали тогда, что удастся вместе с Польшей и при поддержке деньгами и техникой со стороны бывших союзников России ударить по большевикам, прежде чем они встанут на ноги. Тот человек, о котором я говорю, был, так сказать, полномочным эмиссаром Троцкого. Он тоже болтал тогда о планах, рассчитанных на покорение всего мира, но готов был уступить его нам, отдав впридачу и добрую половину России, лишь бы мы поскорее вторглись в СССР и помогли бы им как-нибудь захватить власть.

– Милый мой, во-первых, Пачелли умнее Троцкого, во-вторых, у него не жалкая шайка политических ренегатов, а отлично организованный аппарат, офицерский корпус в сотню тысяч священников с многовековым опытом работы во всем мире и немало подданных, способных ради того, чтобы попасть в рай, перерезать горло родному брату здесь, в этом мире юдоли и суеты.

– Пожалуй, стоит подумать о том, чтобы использовать эту силу не так глупо, как это пробовали сделать Брюнинг и Папен. Не думаешь ли ты, что мы могли бы сговориться с вашими руководителями о предоставлении нам опытных священников, прежде всего в России, для ведения разведывательной и диверсионной работы?

– Для этого вам могут пригодиться далеко не одни только священники. У нас существуют и тайные ордены мирян, которые выполняют любой приказ Рима так же беспрекословно, как священники.

– Вопрос в том, во что это может нам обойтись?

– Тут вы найдете общий язык со Святым престолом. Только советую иметь дело непосредственно с Пачелли. Он так ненавидит коммунистов, что сделает вам большую скидку, а может быть, организует для вас хорошую разведку даже даром. Только пообещайте ему повесить всех, кого он включит в свой черный список.

– О, это мы ему обещаем охотно! Это куда дешевле, чем с нас брали троцкисты. Те были чертовски жадны на деньги… Спасибо тебе за отличный совет, Август… Хорошо бы действительно повидаться с этим Пачелли.

– Это можно устроить.

– На нейтральной почве, конечно, – поспешно прибавил Гаусс.

Август протянул брату руку.

– Я не предлагаю тебе благословения, старина, но удачи пожелаю! Да, от всего сердца. А главное: не ошибись. Не стоит спорить из-за деталей, если ты согласен с Гитлером в главном. Подумай, прежде чем решать.

Гаусс, не без некоторого смущения, произнес:

– Видишь ли, Август… – он замялся. – Вероятно, я должен был тебе сказать это раньше, но как-то не было случая…