В командировочных запасах нашлась куча всякой провизии. Каждая жена собирала своего мужа добросовестно, в расчете на всю мужскую компанию. Глядя на продовольственное изобилие, Поливанов уже подумывал, не дать ли послабление коллективу по питейному вопросу. И тут все решилось само собой.

Их вагон был забронирован военной комендатурой, поэтому в коридоре толкались в основном военнослужащие всех видов род, званий и должностей. На станции Агрыз на пороге купе появился полноватый лысоватый подполковник с объемистым чемоданом и спросил:

– К вам можно?

– Заходите, товарищ подполковник, – радушно произнес Маслов. – Дорогим гостем будете.

– Ну, вот и хорошо, – открыто улыбнулся подполковник.

Петлицы на его форме были черные, а эмблемы с танчиками. Вскоре выяснилось, что он начальник штаба полка и возвращается из отпуска – был у матери. Планки на кителе показывали орден Славы и две Красной Звезды. Получалось, что попутчик был вполне себе геройский. И еще танкист, прямо как Поливанов.

– Извините, а где воевали? – кинул пробный шар начальник отдела. – И на какой технике?

И понеслось. Через некоторое время все тормоза, мешающие в начале общения, были сняты. На столике в купе появилась бутылка роскошного грузинского марочного коньяка «Варцихе», до того уютно ждавшая своего часа в объемистом, добротной кожи чемодане подполковника. За ней пошла другая бутылка.

Маслов пытался поучаствовать в трапезе жалкой бутылкой водки «Московская», но был властно остановлен танкистом – гусары такого не пьют. Похоже, затоварился армянским коньяком танкист основательно и ничего для попутчиков не жалел – благо зарплата, которая у армии раза в два больше милицейской, позволяла. Зато закуску всю вытряхнули из запасов москвичи. Странно, но хватило впритык. А за колбасой даже пришлось заглянуть в вагон-ресторан.

Душистый, отличный коньяк. Душевный разговор. И воспоминания, воспоминания, воспоминания. Про горящие танки, про штурмы городов, про трещащие под гусеницами немецкие пушки, про боевых друзей, которым повезло остаться живыми, и тех, кто сложили свои головы в боях за Родину. Ганичев, служивший в СМЕРШе, тоже вставлял время от времени свои истории – только несколько специфического характера.

Узнав, какое ведомство представляют попутчики, армеец обрадовался:

– А я на Дальнем Востоке с вашим братом сталкивался. Там начальником колонии назначили бывшего танкиста-майора. И как на беду, зэки взбунтовались. Он и пришел помощи просить. Наш комбат от щедрот ему три танка дал. Майор на радостях гусеницами по баракам проехался, да так, что бунтари только успевали выскакивать, остановился в центре зоны, высунулся по пояс из люка и заорал: «Вот так всех отныне давить буду!» Зэки до того обалдели, что от своих мерзких помыслов отказались, бараки восстановили и ходили шелковыми, пока он там руководил.

– Вот это дело. Это по-нашему, – удовлетворенно кивнул Ганичев.

– А вообще, я не понимаю. Что мешает к стенке всех поставить, кто не дает жить трудовому народу? – заявил танкист. – Что, голод сейчас, куска хлеба нет? Зачем воруют? Зачем грабят? Потому что гады они и иуды, и к стенке их всех. И не жалко.

– Нет, – покачал головой Поливанов. – Всех нельзя. Там тоже люди.

– Ну не знаю. Как скажешь. Я тебе доверяю, – кивнул танкист, и стаканы в железнодорожных подстаканниках снова звякнули.

В общем, нагрузились вполне прилично, но ведь и повод был – товарищи по оружию встретились. Благо начальство больше не донимало.

Танкист выходил на станции Красноуфимск.

– Михалыч, в Москве будешь, обижусь, если не зайдешь. Можешь у меня остановиться, места хватит, – напутствовал Поливанов, колотя по плечу соратника по роду войск.

– Ну, и ты как-то, – кивал танкист. – Не забывай.

– Адрес не забудь.

– Да никогда!

Когда танкист ушел, еще долго в купе витало грустное ностальгическое настроение. Поливанову казалось, что прочной грани между прошлым и настоящим нет. Будто прикрой глаза, а как откроешь, ты снова в своем Т-34 командуешь зычно – заводи. И Палыч, уже пожилой механик с обогревшим лицом, аккуратно трогает мощную бронемашину.

В Свердловск поезд прибыл в полседьмого утра. Вагон неторопливо подкатил к перрону и застыл.

– Конечная станция «Свердловск-пассажирский», – зычно объявила проводница. – Готовимся к выходу. Не забываем вещи.

Билет для отчета по командировке она принесла еще полчаса назад, так что оставалось только извлечь огромный чемодан Маслова и не быть им раздавленными.

Все-таки на современных поездах ездить одно удовольствие. Еще недавно вокзалы – это угольная пыль, пар, свистки, в общем, каменноугольный период развития техники. А сейчас – тепловозы, электрички, чистота и порядок. Поливанов поймал себя на мысли, как быстро меняется жизнь, как приходят автомобили на место лошадей, а на место телетайпа – междугородный телефон и фототелеграф.

На перроне их уже ждали. Начальника уголовного розыска полковника Серегина Поливанов знал – тот, еще будучи оперативным сотрудником, приезжал в Москву, вместе ловили беглого разбойника и настигли в Марьиной Роще. Так что они тепло поздоровались, как старые знакомые.

Среди встречавших резко выделялся на фоне остальных своим двухметровым ростом – настоящий дядя Степа – заместитель начальника УООП Свердловской области по милиции Никита Рославлев. Также на перроне суетились оперативники.

– Ну что, товарищи, по машинам, – сказал Рославлев.

Один из оперативников, рыжеволосый, коренастый, лет тридцати на вид, с лучшими побуждениями попытался завладеть чемоданом Маслова, но тот театрально воскликнул:

– Мое, не отдам. Там сокровища всей моей фамилии!

Оперативник в долгу не остался:

– Бриллианты тещи.

Они поняли, что общий язык найдут.

«Нашли друг друга массовики-затейники», – усмехнулся про себя Поливанов.

Руководство расположилось в шикарном просторном черном шестиместном «ЗИМе». Поливанов с коллегами устроился в синей «Победе» с красной надписью: «Милиция». Их сопровождал тот самый рыжий, представившийся капитаном Сергеем Абдуловым, оперуполномоченным областного убойного отдела.

– Что ж вы преступный элемент не давите, свердловчане? – барски осведомился Маслов. – Вот приходится вас в свободное от подвигов время навещать.

– А, ну если вы у себя весь криминальный элемент передавили, так добро пожаловать, – отвечал Абдулов. – Гостям всегда рады.

– Да на раз-два сделаем. Как танком всех закатаем, – добавил Маслов, вспомнив красочные рассказы танкиста.

– А мы, дикие и убогие, поучимся…

Машины остановились на стоянке перед гостиницей «Большой Урал» на улице Красноармейской, в самом центре города, рядом с оперным театром и Уралоблсовнархозом. Шестиэтажное длинное здание с балкончиками и портиками под крышей, построенное в стиле советского конструктивизма в 1931 году, было недавно отремонтировано. Потолки высокие, все достаточно помпезно. Эдакое лицо города.

Заместитель начальника областного Управления провел по номерам лично, переписал гостиничные телефоны. Сидорову достался огромный люкс, даже с телевизором и холодильником! Лопатин поселился рядом с ним в одноместном номере. Поливанов и компания разместились в трехместном. Там было просторно, имелся балкон, радио, стол с настольной лампой, два кресла, широкие мягкие кровати – чистенько, уютненько, все по делу, без особых излишеств. Горячая вода круглосуточно. Понравилось. А что втроем – так оно веселее.

– Отлично, – отметил Поливанов на вопросительный взгляд заместителя начальника областного Управления.

– Ну, вот и хорошо. Отдыхайте после дороги. А там заедем – на обед отвезем. Потом совещание.

– Нет, так не пойдет, – возразил полковник Сидоров. – Вещи бросили. Считай, устроились. Едем на совещание.

– Как скажете, – кивнул Рославлев. В его голосе, с одной стороны, тревога от такого напора, а с другой – некоторое удовлетворение.

Не секрет, что обычно таких приезжих варягов встречают с определенным опасением. Во-первых, присутствует элемент ревности – мол, наверху решили, что сами не справимся, и послали на нашу голову. Во-вторых – дел невпроворот, а тут экскурсантов еще води, показывай им, рассказывай, но толку все равно ноль будет, поскольку земля не их. Да еще по приезде в столицу в неподходящем свете все отразят. Но после слов представителя Управления милиции министерства у местных появилась надежда, что приехали не экскурсанты, а работяги. И может быть, на самом деле помогут. Конечно, будет обидно, что сразу сами не справились. Но сейчас главное найти выродков. А вся дипломатия – это уже потом, это не главное.