Чувствуя, как начало обжигать колени, Джесса отодвинулась от огня. С её накидки на пол натекла лужа воды.

На столе лежали две остроги и нож, воткнутый глубоко в доски. Торкил был занят тем, что тщетно пытался его вытащить.

— Интересно, — сказал он, показывая на пустые тарелки, — еды было наготовлено на шестерых. Откуда он узнал?

Джесса только покачала головой.

Снаружи зазвучали голоса, и дверь распахнулась. Вошёл великан Брокл и с ним Хельги, тревожно всматривающийся в каждую тень. Никто из них не забыл, что в замке находится это существо.

— Мы уходим, Джесса, — быстро сказал Хельги. Она удивлённо посмотрела на него:

— Прямо сейчас?

Он только рукой махнул:

— Ты же видела. Они не хотят здесь оставаться. Честно говоря, я тоже. Слишком здесь много всякого колдовства.

Джесса молча кивнула.

— Прости, мне жаль вас здесь оставлять.

— Не надо их жалеть, — сказал Брокл, заслоняя собой огонь. — Здесь они в большей безопасности, чем на земле Гудрун.

Хельги печально улыбнулся и пошёл к двери. Внезапно Джесса почувствовала, что ужасно хочет уйти вместе с ним; она резко вскочила, разлив суп, но взгляд Хельги пригвоздил её к месту.

— Удачи, — сказал он и закрыл за собой дверь.

В наступившей тишине они услышали, как зазвенели уздечки и копыта лошадей мягко затопали по снегу. Потом снова наступила тишина, и только ветер выл и свистел в пустых комнатах и коридорах замка.

Брокл сел за стол. Одним движением смахнув с него остатки ужина, он вытащил нож и сунул его за пояс. Потом положил локти на стол и сказал:

— Ну вот, я знаю, как вас зовут, а вы, как я понимаю, уже поняли, кто я. Я Брокл, сын Гуннарса из Хартфелла. Когда-то давно я знал ваших отцов. Я также знаю, что Рагнар отправил вас сюда в ссылку.

— Откуда ты знаешь? — спросила Джесса. — Как ты мог это узнать?

Брокл зажёг свечу.

— Мне сказали, — коротко бросил он. В его голосе слышались какие-то странные нотки, но она слишком устала, чтобы думать об этом.

Достав из кармана письмо, Джесса протянула его Броклу.

— А об этом тебе сказали?

Брокл поднёс письмо к глазам, потом придвинул свечу и разорвал узлы, стягивающие тюленью шкуру. Оттуда выпал пергамент; Брокл осторожно расправил его, положив на стол.

Все склонились над письмом. Тонко нацарапанные коричневые буквы едва проступали на грубом пергаменте. Брокл потрогал его пальцем.

— Короткое письмецо. — И начал читать вслух: «От Рагнара, ярла, Броклу, сыну Гуннарса, это предостережение. Когда я умру, она придёт забрать того, кто живёт с тобой. Чтобы убить или для чего-то ещё. Увези его на юг, подальше от этих мест. Я не хочу, чтобы он страдал так же, как страдал я».

Все молчали. Брокл сложил пергамент.

— Он что, думает, я ничего не понимаю? — проворчал он. Потом взял свечу. — Пошли, — сказал он. — Отложим болтовню до утра.

Брокл откинул тяжёлую толстую портьеру в углу комнаты. За ней находилась боковуша с грубыми заплатанными одеялами.

— Вторая рядом, — сказал Брокл, собираясь уходить. — Это вам, конечно, не шелка Ярлсхольда, зато тепло. Спите сколько влезет. Завтра поговорим.

— А ты где будешь спать? — спросил Торкил, с явным отвращением взирая на отсыревшие одеяла.

— Где-нибудь в другом месте. — Внезапно великан обернулся. — Дверь будет заперта, но ничего не бойтесь. Если что-нибудь услышите — голоса или шаги, — не обращайте внимания. Здесь вы в безопасности. К вам никто не войдёт.

Последовала напряжённая пауза.

— Спокойной ночи, — сказал Брокл. Портьера опустилась. В замочной скважине повернулся ключ.

— Ну что ж, — сказал Торкил, — примерно так я себе всё и представлял. Пыль, блохи, крысы.

И, почесавшись, отправился спать. Джесса опустилась на кровать и, не раздеваясь, натянула на себя грубые одеяла, пахнувшие плесенью.

— Я не ожидала, что мы встретим здесь Брокла, — тихо сказала она.

— Что?

Ответа не последовало. Когда Торкил подошёл к ней, она уже спала. Он задул свечу, и красные глаза змейки на его запястье погасли.

Джесса подбросила в огонь два куска торфа и принялась жевать чёрствую пресную лепёшку — это был завтрак. Вошёл Торкил с пустым ведром и с оглушительным грохотом швырнул его в угол.

— Вода замёрзла, едва я её достал, — сказал он, садясь рядом с ней. — Вчера нам рассказали не очень-то много. Ведь никто не мог попасть сюда раньше нас, верно?

Джесса подумала о бродячем торговце.

— Не знаю. Никто.

— А это ты видела? — сказал Торкил, показывая на кусок козьего сыра, который они нашли.

— Ну, сыр.

— Да, но откуда? Где эти козы?

Джесса тоже удивилась, вспомнив пустые постройки и нехоженый снег.

— Может, где-то на заднем дворе…

— Они бы там замёрзли. И этот Кари. Где он?

Джесса доела лепёшку.

— Не хочу этого знать. Заперт где-нибудь, — сказала она, вытирая руку о юбку.

Их прервал скрип ключа в замке; в дверях появился Брокл. На его волосах лежал снег. Он весело ухмыльнулся:

— Уже встали? Ну как спалось?

— Хорошо, спасибо.

Брокл встал возле очага, от его одежды валил пар. Торкил бросил быстрый взгляд на Джессу.

— Слушайте, — сказал он, — мы здесь живём как пленники или нет? Мы можем ходить, куда нам хочется?

Брокл засмеялся:

— Мы все здесь пленники, парень, только я вам не сторож. А смотреть здесь особенно нечего. Пустые комнаты да снег.

Они ждали, что сейчас он заговорит о Кари, объявит им, что в такую-то комнату входить ни в коем случае нельзя. Но он только сказал:

— Когда-то, много веков назад, это был дворец. Говорят, его построил из дикого камня король троллей, а заодно и дорогу, которая сюда ведёт. Наверное, мир был тогда теплее.

Он отвернулся и принялся ворошить поленья в очаге. Джесса не выдержала:

— А где Кари?

— Здесь, — ответил, не оборачиваясь, Брокл. — Но вы его не увидите.

После этого они оделись потеплее и вышли на улицу. Небо было серым, как сталь; с холмов дул резкий ветер. На белом склоне одного из них были видны следы лошадей, уходящие в лес. А вокруг, словно белая остроконечная корона, стояли горы.

Один из задних дворов замка был очищен от снега; посреди находился колодец, над которым стоял лёгкий пар. Заглянув внутрь, они ощутили тепло. Торкил бросил в него камень:

— Горячий источник. Это хорошо.

Они заглянули в конюшни, сараи и коровники. Всё было покрыто льдом и сажей, словно крыша здания когда-то горела. Никаких животных не было и в помине, но в одном амбаре они нашли несколько бочонков с сушёными яблоками, орехами, немного сыру и двух убитых зайцев, которые висели рядом с копчёной рыбой. Торкил встрепенулся:

— Рыба! А где же озеро? Где фруктовые деревья? Под снегом? Знаешь, Джесса, они давным-давно должны были умереть от голода. Поэтому она их сюда и отослала. А они живы-живёхоньки и как-то добывают пищу. — Торкил повернул на руке свой браслет. — Еду им кто-то приносит.

Потом они вернулись в замок по длинному коридору, вымощенному камнем. Повсюду висели сосульки. Лестницы вели куда-то вверх, в новые бесчисленные коридоры, проходы и пустые комнаты, где гулял ветер.

Проходя через одну из комнат, Джесса остановилась. Комната была очень маленькой и тёмной, с узким оконцем, через которое едва пробивался тонкий, как палочка, серый лучик света.

Что-то в этом оконце было не так. Торкил в это время копался в старом полусгнившем комоде, поэтому она вошла в комнату одна. Протянув руку, Джесса осторожно потрогала окно.

Стекло!

Раньше она видела его только в виде крохотных осколков, отполированных, словно драгоценные камни, но никогда вот так, целым куском. Сняв перчатку, она провела пальцами по стеклу, внутри которого застыли крошечные пузырьки воздуха.

— Джесса! — позвал Торкил.

— Я здесь.

Прижавшись к стеклу, она выглянула во двор. Какое-то движение привлекло её внимание; по двору кто-то шёл. Кто-то гораздо ниже ростом, чем Брокл. Толстое стекло искривляло эту странную фигуру, превращало её в бесформенную массу. Внезапно Джесса отпрянула от окна. А вдруг это Кари?