Выбравшись наверх и еще не успев осмотреться, я слышу, как по пещере громко раскатывается приветствие. Чему именно они аплодируют, я не могу сказать, так как уже встречалась с половиной или более из них. Может быть, это своего рода посвящение, которое должно быть пройдено здесь по тайному сговору — дождаться, пока посторонняя поднимется по лестнице, а затем напугать ее до смерти, как только она выйдет на поверхность. Своего рода «Ура!» для новоприбывших. Если это какая-то из традиций Нептуна, то Рид действительно должен был меня предупредить. Я бы, по крайней мере, заплела волосы. Или что-то вроде того. Не говоря уже о том, что громкие аплодисменты, когда я в купальнике, напоминают мне иногда приходящий ночной кошмар, где я стою голая посреди школьного коридора. На самом деле, я обожаю быть в одежде, особенно когда нахожусь в центре внимания.

И теперь я знаю, откуда происходит слово «кавернозный». Внутренняя комната такая же большая, как и банкетный зал. Мы должны улыбаться, пока проходим через толпу. Мне не нравится, как Рид держит меня за руку, мне не нравится, как это выглядит, но я решаю пока не вырываться. Не тогда, когда меня только что поприветствовали.

Несколько десятков фонарей промышленного класса располагаются вдоль стен, посылая колонны света в неровные щели потолка. Известковые образования каскадом спускаются по стенам, как огромные шторы, только намного красивее, чем обычные из красного брезента внизу. Дорога, ведущая к середине громадного зала, была грубо высечена. Этот новый «зал» наполняют причудливые деревянные резные скамейки, разбросанные вокруг подобно скамьям в соборе. То, как они образовывают круг в центре пещеры, напоминает мне амфитеатр в летнем лагере, который мы с Хлоей однажды посещали.

Что привлекает мое внимание больше всего — так это картины на стенах между прерывистыми известковыми потёками. Гален сказал, что в Пещере воспоминаний на его родине хранятся рисунки, фрески и скульптуры из прошлого. Интересно, это что — Нептуновская версия Пещеры воспоминаний? Похоже, изображения рассказывают свою историю —  возможно, как раз ту, которую я сейчас собираюсь услышать.

Слева от меня картина с гигантской Сиреной, который держит огромный трезубец в руке. Из-за колоссальных волн перед ним и знаком трезубца на его животе, держу пари, что это генерал Тритон, посылающий разрушения на Тартессос.

Справа от меня будто иллюстрация из книги по истории, где изображают первый День благодарения. Люди, вернее, калейдоскоп из людей, сирен и полукровок, одетых в стиле паломников, делят еду за длинным столом для пикника. Вокруг бегают дети, гоняясь за довольной на вид собакой. Фон картины показывает деревянные дома и строящиеся здания, и кроме того, обширный лес. Полагаю, что это начало Нептуна.

Средняя стена иллюстрирует город древних времен. Каменные здания, окна без стекол, мощеные дороги. Жители — опять-таки, смесь пород, заполняют небольшую площадь в центре, а дети играют в фонтане, в котором установлена статуя Сирены. Очевидно, что это какая-то торговая площадка; можно увидеть, как люди торгуют ожерельями и браслетами в обмен на буханки хлеба или голубей в маленьких переносных клетках. Это мирное время — все лица нарисованы с довольными улыбками.

Я снова возвращаюсь в настоящее, когда Рид кладет руку мне на плечо. Я улыбаюсь словно робот, на тот случай, если я пропустила представление кого-нибудь или что-то вроде того, но поблизости нет никого нового. Здесь должно быть прохладно; все выдыхают облачка пара, когда приветствуют нас. Он ведет меня в центр круга из скамеек. Я замечаю, как все быстро рассаживаются.

Я не хочу быть в центре. Когда я в прошлый раз оказалась в центре толпы, суд проводил расследование касательно подозрения всех членов Королевской семьи в мошенничестве. Не очень-то весёлый случай.

Ридер подходит к нам.

— Рид, что ты так долго? Мы заждались. И как Тоби умудрился вас так опередить? — Ридер улыбается мне. Я уже и забыла, какой он дружелюбный.

— Тоби рассказал мне о Галене — продолжает он. — Мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы помочь. Если он хочет быть найденным, то мы его отыщем.

Почему все продолжают мне это говорить?

— Спасибо, — выдавливаю я, вырывая руку из руки Рида. Ридер предпочитает не заметить, с какой стремительность я это делаю.

— Рид сказал мне, что мы могли бы сформировать завтра личный поисковый отряд. Чтобы помочь шерифу.

Ридер переводит взгляд на сына и поджимает губы. — Несомненно. Я сделаю объявление сегодня же, после Пересказа.

— Пересказа? — переспрашиваю я.

Ридер запрокидывает голову и смеётся, будто я только что рассказала смешной анекдот. Это привлекает внимание людей, сидящих вокруг нас. Ну вот, ещё несколько людей, которые могут обратить внимание на нас.

— Я иногда забываю, что ты не здешняя, Эмма, — говорит он. — Что для тебя это все в новинку. Хотя, конечно, так оно и есть. Вот почему мы первым делом организовали Собрание. И, может быть, после сегодняшнего вечера ты не будешь чувствовать себя чужой. — Он кивает на скамьи в первом ряду позади него. — Я приберёг для тебя лучшее место во всём зале.

Рид ничего не говорит, а просто тянет меня, уже за запястье, — наверное, потому что так проще меня удержать — прямиком к свободной скамье. — Как вам удалось все это построить? — шепчу я, когда мы садимся. Мое внимание снова привлекает к себе разрисованная стена пещеры прямо перед нами, где Тритон посылает волны на берег. Мне бросается в глаза маленький символ на его животе. И конечно же, он напоминает мне о Галене. — Так вот как вы узнали о том, что Гален принц Тритона?

Рид пожимает плечами.

— Каждый знает о знаке. Наши Архивы хранят воспоминания так же тщательно, как и ваши. Они бы не забыли о знаке Королевской Семьи Тритона. По факту, это Архивы нарисовали всё здесь. Они изображают всё здесь с тех пор, как мы не имеем доступа к Пещере Воспоминаний. Все здесь имеет особенное значение.

Даже эта уменьшенная версия Пещеры воспоминаний — слишком много для меня, чтобы в одно мгновение все осмыслить. Я надеюсь, что мы с Ридом сможем вернуться и исследовать это место. Если я стану разбираться в этих изображениях одна, то на это уйдет целый день.

Он усмехается.

—Под впечатлением? Ты еще больше удивишься, узнав, что мы сделали всё здесь в старинном стиле.

Я качаю головой, а он закатывает глаза. Мне так и хочется, как говорят в здешних местах, выбить из него всю дурь. — Взять хотя бы лавки, на которых мы сидим, — продолжает Рид. — Им больше ста лет. Видишь вон того парня? Он помогал обустроить это место. А вон ту леди, что разговаривает с папой? Она обнаружила эту пещеру, когда была еще мальком. Ее зовут Люсия. Она потерялась здесь, а когда ее нашли, то нашли и все это, — он обводит рукой пещеру.

Это производит на меня впечатление. Люсия должна быть чертовски старой даже по меркам Сирен, с её седыми волосами, обилием морщинок на лице и выпирающими тут и там костями из-под сдержанного купального костюма... Она должна быть старше даже многих пожилых Сирен — а значит, ей может быть больше трехсот лет.

А может, и нет. Мама и Гален оба подтвердили, что Сирены быстрее стареют на суше, но они не знают, с какой скоростью гравитация влияет на этот процесс. Не похоже, что бы гравитация хоть как-то подействовала на Люсию...

Погодите. Сирены быстрее стареют на суше. Значит ли это, что я проживу дольше, если останусь в океане? Не об этом ли говорил Гален?

Он хочет, чтобы я жила в океане только чтобы провести со мной больше времени? Наверное, мне стоило позволить ему самому рассказать об этом, а не обрывать его на полуслове своей резкостью. Или же я пытаюсь соединить линией несуществующие точки? Не читаю ли я между строк, что не были никогда написаны?

Одно я знаю точно —от осознания меня начинает подташнивать, а за неимением лучшего места, колени Рида кажутся идеальной целью. Если я наклонюсь вперед, то скорее всего, достанется Ридеру. К тому же, я еще ни разу не видела Рида не в своей тарелке. Готова поспорить, малость рвоты на колене выбьет его из колеи. Это будет забавно.