Чрезвычайно ужасный булькающий звук позади меня, за которым последовал приступ кашля, звучащий так, будто Леандер выдыхает последний остаток своей жизни, навёл меня однако на одну идею.

Решительно я нажала на ручку двери моей комнаты и вышла к маме и доктору Хиршхорну в коридор, которые испуганно прекратили разговаривать, как будто я поймала их при тайных лобзаниях.

- Господин доктор Хиршхорн, у меня есть ещё один вопрос, - начала я невинно-сладким тоном, но состроила удручённое выражение лица. - Вы ведь так много знаете о медицине.

- Да, конечно. В самом деле. - Доктор Хиршхорн провёл себе гордо по животу. - Что ты хочешь знать, малышка Люси?

- Какие причины может иметь такой вот кашель?

Мама и он обменялись сомнительными взглядами и выглядели при этом довольно сконфужено. Правду о том, что они думали, они мне не расскажут. У меня же был переходный возраст, со мной нужно обращаться, как с душевнобольной, от которой можно ожидать того, что она в любое время свяжет и заткнёт кляпом рот своих родителей, а затем подожжёт дом.

- Что же ..., - начал доктор Хиршхорн уклончиво. - Чаще всего это вирус или бактерии, которые вызывают кашель. Кашель может также сопровождать инфлюэнца-грипп. Также причиной может быть аллергия.

Снова вопрошающий взгляд на маму, но она покачала головой. Аллергии у меня не было. В моей крови даже не было того вещества, которое при аллергии поднимается вверх. Это, наверное, из-за того, что я будучи ребёнком любила играть в грязи.

- От кашля можно умереть? - У мамы вырвался звук, который прозвучал так, будто лопнула шина велосипеда, и не успела я оглянуться, как она так сильно зажала меня, что затрещали рёбра.

- О, Люси, не бойся, ты не умрёшь!

- Я только хочу это знать ... - Я слегка ущипнула маму в её мягкий живот, чтобы она отпустила меня.

- Что же, раньше существовал туберкулёз, из-за него умерло много людей, но он можно сказать искоренён. - Доктор Хиршхорн разговорился и при этом раздулся как индюк. Теперь даже мама не сможет его остановить. - Или же это тяжёлое восполнение лёгких с осложнениями, которые ведут к смерти. Но это чаще всего случается со старыми людьми или людьми, у которых уже есть другая болезнь. Не беспокойся, малышка Люси, у тебя ничего такого нет. У тебя только ... э ... кашель.

Конечно. И какая из всех этих страшных болезней была теперь у Леандера? Ведь не туберкулёз же? Восполнение лёгких, нет, я так не думала, этого не могло быть. Этого не должно было быть! Доктор Хиршхорн сам сказал, что оно вело к смерти только у старых и болеющих чем-то ещё людей.

Но можно ли было тело Леандера сравнить с телом человека? И не был ли он уже всё это время вялым и уставшим? Он много пил, вспомнила я. Перед своим тройным прыжком. Разве алкоголизм не считался тоже болезнью?

- Вы помните, что я уже сказал вам, не так ли? - Доктор Хиршхорн уже прошёл с мамой к двери, в то время как я всё ещё стояла перед моей комнатой и размышляла. - Свежий воздух, отвлечение, компания, готовность выслушать с вашей стороны, коллективные вечера с играми.

Что простите? Коллективные вечера с играми? Они что, хотят ещё и наказать меня за мой не существующий кашель?

Но его слова подействовали. Я как раз только снова легла рядом с Леандером в кровать, как мама уже ворвалась в комнату и прогнала меня из постели, пришло время пойти в школу и подумать о чём-то другом, быстренько, быстренько, а затем мне следует организовать встречу с Софи, может быть, у неё будет желание поиграть с нами вечером в Монополию или Coppit (только через мой труп!), кроме того, завтра она пойдёт со мной в закрытый бассейн плавать, а потом небольшой поход по магазинам, мать и дочь, как лучшие подруги, это было бы ведь здорово, купить что-нибудь вместе - или нет?

Я только, молча, кивнула, слишком обессиленная, чтобы реагировать или даже протестовать. Всё было направленно на то, чтобы вытащить меня из моей комнаты, там, где я была так нужна, что не могла позволить себе отсутствовать даже одну минуту. Но мне не хватало аргументов, чтобы воспротивится маме.

Официально у меня был психический кашель. Неофициально же, у меня всё ещё не было идеи, как мне снова сделать Леандера здоровым.

Когда я закрыла за собой входную дверь дома, чтобы побежать к станции электрички, меня охватило парализующее чувство, что оставляю Леандера на произвол судьбы, да даже ставлю на карту его жизнь, тем, что ухожу от него. И это чувство больше не отпускало меня.

Глава 8

.

Мгновенные решения

- Катц? Что опять такое? - Голос Сеппо звучал не заботливо и сочувственно, а даже немного раздражённо, но я приняла решение. Ах, мне даже вовсе и не нужно было принимать решения.

Чувство отвращения в моём горле само заставило меня сделать это. Моя голова с этим ничего общего не имела, хотя если бы я хотела, то могла предоставить целый список хороших аргументов.

- Я не могу. Это ведь моё дело, что я ем, а что нет! - Я отодвинула тарелку с куриным окорочком как можно дальше от себя, так что она, звеня, ударилась о тарелку Сердана, но даже это было для меня ещё слишком близко. - Когда-то это были куры! - набросилась я на Билли и Сеппо, потому что они не прекращали смотреть на меня. - Живые куры! С мягкой приятной шерстью и ...

- У кур нет шерсти Люси, - перебил меня поучительно Билли. - А перья. Могу я взять твою ляжку?

- Пффф, - фыркнул Сердан забавляясь. Ха-ха, очень смешно. Мою ляжку.

- Можешь ей подавиться, если хочешь. - Я приподняла тарелку и вывалила содержимое в его. - Наслаждайся тем, что несёшь ответственность за смерть животных.

- Эй, ты преувеличиваешь Катц, правда, - попытался Сеппо по-братскому образумить меня. - Билли ведь в этом не виноват. Они уже были мертвы.

- Да, но если мы едим их, то их снова и снова будут убивать! Разве вы этого не понимаете?

- До вчерашнего дня ты была первая, кто брал себе мясную добавку! - напомнил мне Билли с полным ртом. - Что с тобой случилось?

Кусок блестящей от жира кожи застрял между его зубов, и я почувствовала, как мой желудок слегка приподнялся. Мне нужно убираться отсюда. Я уже даже не могла переносить запах курицы, и смотреть на неё мне тоже не хотелось.

Резко я встала, отпихнула мой стул и пробежала сквозь ряды столов к проветриваемому коридору, где тяжело дыша, остановилась и оперлась спиной на прохладную стену.

Я всё ещё чувствовала навязчивый запах жареного, куриного окорочка, но так слабо, что могла это вынести, не думая постоянно о кудахтающих в панике курах на конвейере, которых безжалостно везут навстречу их смерти, после того, как они на протяжение многих недель откармливались на убой в ограниченном пространстве.

- Тебе плохо? - Сердан ... Он последовал за мной. Пытливо, он посмотрел мне в глаза. - Ты бледная, у тебя критические дни?

- Какое тебе до этого дело!? - зашипела я и хотела пнуть его в голень, но он элегантно увернулся от моей ноги.

- Люси, у меня есть мать и сестра. Я знаю, что вы чаще всего ведёте себя странно, когда у вас критические дни.

- Я не виду себя странно и у меня нет ... не имеет значение. Я не виду себя странно! - повторила я вспыльчиво. - Ты уже хотя бы один раз принимал сознательно решение, чтобы убить другое существо? У тебя было такое? - Опля, снова такое взрослое предложение. Откуда они только всегда берутся?

- Ах, это из-за Могвая! - Глаза Сердана утратили свой серебристый блеск. - Мне его тоже не хватает, Катц. Но это ведь были куры, а не собаки. Мы же не в Китае.

- Это ведь не имеет значения! Животные это животные и то, что я их ем, я день за днём решаю, чтобы их убивали. Если мы все прекратим это делать, то никого из них больше не убьют.

- И тогда, в общей сложности, их будет жить намного меньше, потому что нужно будет меньше выращивать, - ответил Сердан умно не по годам.

- Это ты называешь жизнью? Быть зачатыми, чтобы оказаться на наших тарелках, после того, как они, словно в тюрьме, влачили жалкое существование? Это не жизнь!