Прекратите, хотела я закричать и может быть я даже так и сделала. Немедленно прекратите! У нас на сцене труп! Нам нужна скорая помощь! Но никто не обращал на меня внимания.
Сильный порыв ветра заставил зашататься стойку с монитором рядом с усилителем, и я уже испугалась, что он упадёт на меня, как ветер внезапно стих. Я вытеснила представление о том, что не только люди толпились здесь, а также и Sky Patrol массами наполнял небо, ангелы-хранители и члены бригады, было ли у них вообще ещё место, чтобы летать.
Шак заиграл своё соло на гитаре. Это звучало хорошо, очень хорошо. Слишком хорошо для него. Это должно было означать, что Леандер был ещё жив. Это просто не могло быть иначе. Я должна буду подождать следующую песню и наедятся, что он тогда покажется, большего я не могла сделать.
Глазами я искала быстрый путь к сцене - быстрый и безопасный путь. Да, так это может сработать: С помощью стойки для монитора перескочить через головы, приземлиться - было невысоко, только два метра, предположила я, прокрасться к краю сцены и шмыгнуть на неё сквозь чёрную ткань. Так я смогу подобраться сзади, если они начнут играть Child in Time и Леандер был ещё живым и в этот момент только собирал силы для решающего выступления, вместо того, чтобы быть мёртвым ...
- Да! - теперь и я возликовала вместе с остальными, когда группа после нескончаемых оваций начала играть следующие такты. Это была Child in Time. Один единственный кроваво-красный свет был направлен на господина Рюбзама - господин Рюбзам в центре внимания, разглядываемый сотнями, но он ничего этого не замечал, потому что его веки закрылись.
О, я любила эту часть песни. Она звучала более волшебно, чем всё другое, что я до этого слышала. Мурашки на спине были такими сильными, что она почти болела. Они перешли на мои руки, на ноги и подкатились нежной волной к зубам, пока всё моё лицо не стало покалывать, тёплое и холодное одновременно.
Эту часть я должна ещё подождать ... Это ещё не была та часть, где им был нужен Леандер. Она была ещё впереди: те высокие, хриплые крики о помощи, которые пронизывали тебя насквозь и которые, как рассказала мне бабушка Анни, даже больше не исполнял певец Deep Purple, потому что боялся, что это навсегда подорвёт его голос. (Меня же удивляло лишь то, что певец был всё ещё жив и выступал, но господин Рюбзам как раз убедительно доказывал то, что никогда не бывает поздно.)
Из-за чистого возбуждения, я сама себе щипала руки, чтобы боль позволяла оставаться мне в здравом уме. Было бы так просто спуститься к толпе, где мои одноклассники и учителя смотрели вперёд с открытыми ртами и влажными глазами.
Вставай! - подумала я настойчиво. - Леандер, тебе нужно сейчас выйти на сцену! - Носок его ботинка вздрогнул.
Ещё пел Шак, лучше, чем я когда-либо считала возможным. - See the blind man, he’s shooting at the world, the bullets flying, they’re taking toll …
- Леандер! Сейчас твоя очередь! - закричала я. На меня всё равно никто не обращал внимания. Как привидение, он поднялся из-под ударников и, качаясь, прошёл вперёд неуклюжими шагами, где Шак освободил для него микрофон, как будто они об этом договорились.
Я сухо всхлипнула, когда увидела Леандра. Его щёки провалились и были бледными, волосы свисали прядями на покрытый кровью лоб, каждое отдельное движение стоило ему невероятных сил. Но когда он наклонился, притянув микрофон к своим бледным губам и начал петь, забыл и он, как ему было плохо. Мы все забыли об этом.
Софи начала плакать и обеими руками ворошить волосы Леона, который улыбаясь, позволял ей это делать, хотя его причёска, спадающая на лоб, была его святыней. Госпожа Дангель преподнесла ещё несколько сантиметров своего декольте к всеобщему обозрению, а ребята за мной, которые до этого ещё свистели, стали обниматься и ударять друг друга приятельски по спине.
Не только Софи ревела. Многие девчонки ревели. Некоторые также пронзительно кричали и проталкивались вперёд к сцене, как будто там пели дуэтом Джастин Бибер и Бруно Марс. Притом что это, был охранник, которого никто кроме меня не мог ни видеть, ни слышать.
Я сжала обеими руками мои щёки, чтобы снова прийти в себя, схватилась правой рукой за стойку с монитором и перескочила как обезьянка через головы других, чтобы прыгнуть на землю возле зрителей.
Это было нелегко, потому что гипс нарушал моё равновесие, но я смогла выровняться и пробраться дальше к сцене, где с размаха мимо ткани поднялась вверх.
Так как все взгляды были направлены на пустую стойку микрофона, а все музыканты, включая Леандера, держали глаза закрытыми, я смогла незамечено протиснуться мимо ударников и Шаком, где сразу же начала танцевать довольно экстремальный вольный танец, за который в обычных обстоятельствах мне было бы очень стыдно. Я рассчитывала на то, что кто-то из публики рассмеётся или начнёт на меня показывать пальцами, но думала, что будет лучше находиться на сцене, исполняя танец, и сделать вид, будто принадлежу к группе и как будто меня специально наняли для этой части. Если бы я только стояла, то один из учителей возможно насторожился бы и убрал меня со сцены.
Но никто не обращал на меня большого внимания, вероятно из-за того, что почти все тоже потеряли себя в разных вольных танцах. Я размахивала своими руками в воздухе, как лопастями вентилятора, так как теперь началась быстрая, жёсткая и стремительная часть, при которой господин Рюбзам, как я и ожидала, погрузился в экстаз, а Шак сильно колотил по гитаре, как будто хотел разбить её. Леандер только стоял тихо и ждал, пока звуки станут снова более ровными, и приблизится та часть, где он должен будет петь, но в этот раз ещё более драматично и интенсивно.
Я увидела достаточно. Всё было именно так, как я и надеялась: У Леандара в уши были вставлены наушники моего MP3-плеера. И он не заметил меня. Из-за его пьянства, очевидно, полностью атрофировались его способности.
Ветер успокоился, и распространилась гнетущая духота, когда Шак снова передал Леандеру микрофон. Собирались ли они теперь над нами, чтобы стартовать финальное нападение? Поджидали подходящего момента? Если да, то они сейчас увидят, что я видела его. Тогда они узнают обо всём. Мне нельзя позволить ухватится им за подходящий момент, я должна опередить их.
Танцуя, я приблизилась к Леандеру, пока не оказалась прямо позади него и могла чувствовать запах холодного дыма в его волосах. Его поющий крик заставил задрожать мой живот, я хотела броситься на пол и заплакать, громко заплакать, но при его последнем крике моя рука стремительно вылетела вперёд и резко дёрнув, вырвала оба наушника из его ушей. Уже в следующую секунду я спрыгнула с края сцены и неумолимо проталкивалась через загипнотизированную толпу.
За мной продолжала играть заключительная часть песни. Она уже в оригинале была хаотична и запутана, но по крайней мере звучала, как что-то. То, что теперь раздавалось из колонок, было ещё только нездоровым мусором. Ни один аккорд больше не был верным, ритм потерялся, микрофоны начали пищать и уже через несколько тактов, послышались первые неодобрительные крики. Мой план сработал - у меня были наушники вместе с MP3-плеером и Леандер преследовал меня, больше не стоял с остальными на сцене. Эпоха Led Purple закончилась, после всего лишь одной с половиной грандиозных песен. Остальное никто больше не захочет слушать. Мне почти было жаль Билли, Шака и господина Рюбзама.
Но намного прискорбней было бы, если бы Леандера забрала бригада. А она всё ещё могла сделать это. Нам нужно как можно быстрее добраться до нашего подвала. Я вплотную прижала руки к телу, так что пробралась через толпу и достигла подставок для велосипедов и побежала с трещащей гипсовой рукой в сторону Хемсхофа.
- Нет! - кричал Леандер позади меня. - Люси, нет, нет, нет! Отдай мне их назад! Пожалуйста, Люси, пожалуйста! Ты должна отдать их назад! - Но я его не слушала.
Глава 19. Engelfluegel.blog.com
