– Ты ведешь себя, как маленькая, Лив. Ладно, проехали. Но как ты могла так унизить отца на ужине?? Ты хоть понимаешь, что подорвала его авторитет у очень влиятельных людей? Теперь ему придется вновь завоевать доверие и беспрекословную власть, чтобы его боялись, как и прежде! Ты знаешь, что подчинение основано на страхе, и…

– Ну вот, опять. – пожала плечами Лив. – Сестричка, я отключаюсь, когда закончишь – просто хлопни меня по спине. – и Лив перегнулась через стойку, за которой хохочущий Джонни так опрометчиво оставил бутылку шампанского и, налив себе бокал, погрузилась в свои мрачные мысли, опять полностью игнорируя крики Джессики.

Оливия думала о том, что не может избежать исполнения воли отца. Да, ей придется выйти за этого ублюдка Уолша… Но об этой проблеме она подумает через полтора месяца. А сейчас ей необходимо во что бы то ни стало уменьшить свою зависимость от отца. У нее были свои сбережения, которые она копила всю жизнь в пансионате, но в переводе на доллары этого было недостаточно. Тогда Лив вспомнила о своем трастовом фонде. Родители открыли его сразу после ее рождения, и с тех пор сумма на счете регулярно пополнялась. Оливия знала, что это будет неправильно, но ей необходимо было с чего-то начать… Она не будет зависеть от него, и ей плевать на его охрану, дорогие особняки и машины. Она почти всю жизнь жила в минимальных удобствах, и ее это устраивало. Лив не собирается пользоваться благами отца, не будет влезать в его бизнес. Она начнет собственную жизнь, и чем меньше ей придется пересекаться с Эйденом, тем лучше для нее… и для него.

Звук включился. Лив заметила, что выпила почти всю бутылку и что Джессика угрюмо молчит, сложив руки на груди, обиженно отвернувшись. Джонни рядом не было, и Оливия вдруг ощутила укол вины за то, что так обошлась с сестрой. Она вздохнула и проговорила:

– Прости, Джесс, что не смогла сохранить самообладание и прикинуться пай-девочкой в глазах этих уголовников! Поверь, дочка-психопатка не очень помешает тридцатилетнему стажу железного короля в устрашающей мантии. – Оливия налила себе еще бокал и услышала, как Джесси хмыкнула. Посмотрев на ее лицо, Лив заметила мелькнувшую улыбку и серьезно выпалила:

– Сестра, я съезжаю из «Пантеона».

– Что-о-о??? – завопила Джесси. – Исключено! Лив, ты там в безопасности, ты…

– Джесси. – жестко проговорила Лив. – Я не буду жить в его отеле! Я позабочусь о себе сама.

– Ты чокнутая. – услышала Лив веселый голос Джонни, непонятно как оказавшегося рядом с ними. Он огненно смотрел на Лив, чуть прищурившись, но в его тоне не было осуждения. Его проницательные глаза внимательно вглядывались в ее лицо, и Лив тихонько вздохнула. Кажется, он слишком хорошо понимал ее, и от этого ей было немного странно, но и чертовски приятно. – Ладно. Мы переедем. Но придется взять дополнительную охрану, думаю, Бобби и Ларри одни не справятся, да и мои ребята уже немолоды…

Лив удивленно уставилась на него.

– У тебя что, тоже есть охрана??

– Я же сын Оливера О-Коннела, ты забыла, Оливка? – спокойно, без какой-либо гордости или заносчивости напомнил он.

Но тут Лив сообразила:

– «Мы» ??? Что еще за «мы» ?? Я переезжаю одна, и это не обсуждается!! Даже не думайте, что я горю желанием тащить за собой целый полк!

Джессика и Джонни переглянулись, и Джесс устало проговорила:

– Как это ни прискорбно, малышка Лив, но вынуждена признать, что этот выскочка прав. Тебе нельзя одной. Ты подвергнешь себя смертельной опасности, а я не хочу терять тебя снова.

Лив злилась из-за их чрезмерной опеки, ее раздражало, что они указывают ей, что делать и как жить, но… она всю жизнь была одна, мечтая о семье. И вот теперь у нее есть семья… И куча сопутствующих проблем. Но она вдруг испытала внутри себя невероятное новое чувство, замещающее постоянный гнев и раздражение… Это была тихая радость… Радость, что есть люди, которым она небезразлична, которые заботятся о ней… И ей было так приятно… Но…

– Нет, нет и еще раз нет! – холодно и властно проговорила она. Все-таки они слишком тесно соединяли ее с отцом и его мафиозной жизнью и деятельностью. А она привыкла самой о себе заботиться.

Джесси нахмурилась, а Джонни ярко и притягательно улыбнулся, продемонстрировав потрясающие ямочки, сияя веселым, но мужественным обаянием, как будто вместо фразы Лив он услышал: «Да, да и еще раз да!».

Глава 6

Прошла неделя.

Лив влезла в свой трастовый фонд, как и планировала. И сняла простую двухкомнатную квартиру в бедной части нижнего Ист-Сайда, обыкновенную, скромную, но зато расположенную подальше от логова отца и его личных притонов. А еще теперь у нее была своя машина. На одном из авторынков Лив купила «Понтиак Файерберд» 1969 года выпуска, потрясного фиолетового цвета с белым кожаным салоном. Эта машина была прекрасной и относительно недорогой, но когда Лив затормозила на ней около своего пятиэтажного многоквартирного дома, Джонни рассмеялся и заявил:

– Эта старушка прослужит тебе еще полчаса, после чего, Оливка, тебе придется толкать ее на свалку истории… О, нет-нет, сначала на выставку ретро-автомобилей, а уж потом – на свалку.

За это Лив пнула его по коленке и четко указала путь, по которому советовала ему пойти.

И да, Джонни и Джессика жили в одной из комнат ее «огромной» двухкомнатной квартиры. Отвязаться от них она так и не смогла. В начале недели отец все время трезвонил по телефону, требуя, чтобы Лив вернулась в отель, пытаясь убедить ее, что это необходимо для ее блага, и отчаянно ругая за то, что девушка растрясла трастовый фонд, когда у нее есть золотая карта с неограниченным лимитом. Однако вскоре Эйден, видимо, понял, что Лив все равно сделает все по-своему, и перестал звонить ей, теперь обо всем узнавая от Джессики и приставив к их квартире усиленную охрану.

Оливия намеревалась найти себе работу и жить, как миллионы обычных ньюйоркцев, но ее мечтам не суждено было сбыться.

Первая проблема обнаружилась прямо у нее под носом.

Через неделю после переезда девушка вдруг услышала странный разговор Джессики и Джонни.

Был поздний вечер, и Лив расстилала постель, готовясь ложиться спать. Она уже переоделась в милую голубую пижамку, состоящую из маечки с белыми кругами и коротеньких шортиков, и собиралась попробовать расчесать свои длинные, непослушные и ужасно густые локоны, как вдруг за дверью раздались тихие, но гневные голоса.

Лив догадалась, что Джесси и Джонни спорят, но ссоры – неотъемлемая часть любых отношений, и она не обращала внимания, стараясь не слушать… Как вдруг мелькнуло ее имя.

Лив нахмурилась и, сама того не замечая, приблизилась к двери, как загипнотизированная, и слегка ее приоткрыла. Джесси и Джонни стояли друг напротив друга с разгневанными лицами. Джесси была уже в ночной сорочке, а Джонни – все еще в футболке и джинсах. Сложив руки на груди, он пристально смотрел на Джесс, очевидно сильно злясь. Лив еще никогда его таким не видела и поразилась, но… она ведь не знала, каким он может быть, особенно выполняя поручения отца.

– …да как ты можешь отрицать это, Джонни??? – стараясь говорить тише, кричала Джесси. – Ты повсюду таскаешься за ней! Ты уделяешь ей больше внимания, чем мне! Ты вечно балуешь ее, стараешься ей угодить! Скажи честно, Джонни, – выдохнула Джесси со страдальческим лицом. – Лив тебе нравится?

Лив замерла на месте, дико покраснев от шока и смущения. Она посмотрела на Джонни. Тот всплеснул руками и раздраженно воскликнул:

– Да что за чушь, Джесси?? Ты просто ревнуешь, но это же смешно! Она твоя сестра, и если о ней в ее жизни хоть кто-то заботится, то это не означает, что между нами что-то есть!

Джесси вдруг начала плакать.

– Но ты так на нее смотришь… Джонни, мы были бы вместе, если бы мой отец не заключил с твоим сделку на этот брак?

Джонни покачал головой и усмехнулся.

– Милая, перестань, прекрати. Ты так думаешь только из-за ревности, но для нее нет оснований. Как бы я ни смотрел на Оливку, это еще совершенно ничего не значит. Я люблю тебя, и ты знаешь это.