– Вам уже лучше, правда?

Смазливая техсестра нагнулась над Мирром, чтобы снять с его лба датчики, и ослепительно улыбнулась. Ее волосы отливали медью, а наманикюренные ноготки походили на лепестки розы.

– Ну не томите же, отвечайте, как вы себя чувствуете?

– Прекрасно, – автоматически ответил Мирр, и тут же понял, что это действительно так. Он физически ощущал, как напряжение покидает его тело, сменяясь идущим из мозга теплым чувством благодарности и гармонии с окружающим миром. Расслабившись и поудобнее откинувшись на спинку мастерски сконструированного кресла, он со снисходительным одобрением обвел взором сверкающую операционную.

– Я чувствую себя изумительно!

– Я счастлива!

Девушка уложила датчики и ведущие к ним провода на крышку загадочной приземистой машины и толкнула ее. Та бесшумно укатилась куда-то на резиновых роликах.

– Знаете, помогая таким людям, как вы, я чувствую, что живу не напрасно.

– Конечно, конечно…

– Это как… – она снова улыбнулась, на этот раз смущенно, – …исполнение своего предназначения.

– Так оно и есть!

Затуманенным от счастья взором Мирр мгновение смотрел на техсестру, но тут в его сознание вкралась непрошенная мысль.

– Кстати… что именно вы для меня сделали?

– Черт бы тебя набрал! – огрызнулась девица, и лицо ее побледнело от злости. – Тридцать секунд ты ждал, прежде чем задать дурацкий вопрос! Целых тридцать секунд! И как ты думаешь, сколько удовлетворения и исполнения предначертаний способна честная девушка втиснуть в полминуты?

– Я… погодите ми… – Мирр был настолько ошарашен внезапной переменой в настроении собеседницы, что слова застряли у него в горле. – Я же только спросил…

– Вот именно – только спросил! Неужели ты не можешь просто принять счастье в подарок и сказать спасибо? Тебе тут же необходимо все проверить!

– Ну объясните же, – молящим тоном произнес Мирр, – что здесь происходит?

– Ну-ка, подонок, выметайся отсюда! – Строевым шагом девица промаршировала к двери, распахнула ее рывком и сказала кому-то невидимому:

– Сэр, рядовой Мирр очухался!

– Тут какая-то ошибка, – пробормотал Мирр, выбираясь из кресла. – Я не рядовой, я вообще не…

– Да ну? – издевательски протянула девица и, вытолкнув его из операционной, с треском захлопнула дверь. Мирр очутился в прямоугольном кабинете, стены которого украшали разнообразные военные причиндалы и огромное небесно-голубое знамя с вышитой серебром надписью:

КОСМИЧЕСКИЙ ЛЕГИОН 203-й полк

За одиноким письменным столом сидел пухлый человечек в форме капитана Космического Легиона. На голубом ковре сверкал петушиный гребень – эмблема Легиона, он же украшал все до единого предметы обстановки, включая цветочные горшки. Молча кивнув в знак приветствия, капитан жестом указал Мирру на кресло, на спинке и на сиденье которого также было вышито: «Космический Легион».

– Где я? – решительно потребовал ответа Мирр.

– Поверите ли вы мне, – капитан стрельнул глазами по стенам, – если я скажу, что мы находимся в штаб-квартире Христианского Союза Девушек?

Нацеленная на Мирра стрела сарказма промахнулась на несколько световых лет. Он взволнованно произнес:

– Та женщина в операционной назвала меня «рядовым»!

– Не обращайте на Флоренс внимания, она иногда бывает не в себе. Неблагодарная работа, знаете ли…

Мирр облегченно вздохнул.

– А то я уж подумал, что сделал какую-нибудь глупость.

– Нет, вы не совершили ничего, что можно было бы назвать глупостью, уверяю вас. – Капитан с величайшим вниманием изучил свои пальцы, словно пересчитывал, все ли на месте. – Я капитан Крякинг, представитель Космического Легиона в этом городе.

– Когда я сказал, что мог сделать глупость, – пробормотал Мирр, прислушиваясь к беспокойно звенящим в мозгу колокольчикам, – я имел в виду… что-то вроде вступления в Космический Легион.

Крякинг спрятал лицо в ладонях, плечи его слегка задрожали. В таком положении он пребывал примерно минуту, и все это время Мирр изучал капитанскую макушку. Наконец, сделав над собой невероятное усилие, Крякинг выпрямился.

– Войнан… – сказал он, – можно я буду называть тебя просто Войнан?

– Так назвали меня при рождении, – осторожно ответил Мирр.

– Прекрасно! Так скажи мне, Войнан, чем тебе не нравится Космический Легион?

Мирр презрительно фыркнул.

– Вы что, издеваетесь надо мной? Слышал я про них таскаются из одного конца Галактики в другой… в них стреляют, они горят, мерзнут, их жрут всякие чудовища, их. – Мирр умолк на полуслове. Смутные подозрения превратились в уверенность: случилось нечто ужасное. – Зачем мне вступать в Легион? Я что, рехнулся?

– Ты не знаешь?

– Конечно, нет!

– Вот и ошибаешься! – В голосе Крякинга появилась нотка торжества.

– О чем вы, капитан?

– Давай объяснимся, Войнан. – Крякинг налег всем телом на стол и, не замечая, что один его локоть уютно устроился в набитой окурками пепельнице, уперся в Мирра пронзительным взглядом. – В давние времена, лет эдак триста назад, люди записывались во французский Иностранный Легион. Зачем, как ты полагаешь?

– Знаете, капитан, я что-то не в настроении…

– Так зачем они вступали в Легион, Войнан?

– Чтобы… забыть, – раздраженно ответил Мирр. – Это общеизвестно, но я…

– А в наше время, Войнан, в наше время, что толкает людей в Космический Легион?

– То же самое! Но мне-то нечего забывать!

– Верно, нечего! – довольный, что ему удалось довести свою мысль до собеседника, произнес капитан. – Ты уже забыл!

У Мирра отвисла челюсть.

– Но это же бессмыслица! Что я забыл?

– Если тебе я скажу, то все испорчу, – рассудительно ответил капитан.

– К тому же, я просто-напросто не знаю, что было у тебя на уме, когда ты явился сюда полчаса назад. Легион не лезет в частную жизнь своих людей. Мы не задаем вопросы, а просто цепляем тебя к машине и… трах!… все ушло в прошлое!

– Трах?

– Ага, трах! И непосильного груза как не бывало! Никакого чувства вины, никакого стыда!

– Я… – Мирр пошарил в глубинах памяти и обнаружил, что не помнит, как явился на призывной пункт. Хуже всего – он не помнил вообще ничего из своей прошлой жизни! Как будто его создали в операционной всего несколько минут назад! – Что вы со мной сделали? – пробормотал он, ощупывая кончиками пальцев голову, словно она была воздушным шариком, готовым лопнуть при неосторожном прикосновении. – Я ничего не помню! Где я жил? Что делал? Ничего не…

Крякинг недоуменно поднял брови.

– Странно… Мы привыкли, что машина стирает из памяти последний день, от силы два… а потом убирает только специфические воспоминания… Ты, должно быть, крепкий орешек, если не помнишь ничего! Значит… все, что ты делал в жизни – преступление!

– Ужасно! – прохрипел Мирр. – Я не помню даже как ее… свою мать!

– Вот это уже лучше, – сказал Крякинг и откинулся на спинку кресла. Непонятно откуда в его пухлом лице появились черточки твердости и решительности. – Знаешь, Войнан, когда мне приходится обрабатывать в этом кабинете вполне приличных парней, совершивших в жизни одну-единственную ошибку, мне становится как-то не по себе. Но с тобой все по-другому: похоже, ты был настоящим чудовищем… Но вдумайся только – тебе не придется смывать вину долгими годами тяжкого солдатского труда. Порадуйся тому, что теперь мы способны лишить человека памяти с помощью электроники, а Легион готов раскрыть свои объятия…

– Довольно! – вскричал Мирр, обуреваемый страхом и желанием срочно найти тихое местечко, где он смог бы спокойно все обдумать. Он поднялся: – Мне пора идти.

– Вполне естественное желание, – с улыбкой произнес Крякинг, – но есть одна маленькая закавыка.

– Что такое?

Крякинг взял со стола лист бледно-голубой бумаги.