Аппетит у нее только распаляется… это видно уже по тому, с какой жадностью она тянет к себе Эрнеста. И очередная идея: она ляжет на живот, а он пусть стоит над ней и трясет яйцами над самыми губами. Судя по выражению лица, у Эрнеста есть некоторые сомнения относительно безопасности такого проекта. Понять его можно — уж больно горячо сучка взялась задело. И все же, поразмыслив, он уступает. Яйца у него большие, сразу оба в рот не влезут, и если даже она откусит одно, второе все же останется. Энн откидывает голову, и Эрнест осторожно, как будто кладет вишенку на торт, опускает яйцо в раскрытые губы. Она дрочит ему обеими руками… ноги раскинуты… задница ерзает по столу…

До меня вдруг с оглушительной ясностью доходит, что ебливая сучка на столе — Энн. Не Таня или ее мать, не шлюшка из разряда тех, что цепляют на улице Артур или Карл, а Энн Беккер, приехавшая из Америки посмотреть Париж. Боже, приходится только удивляться способности этих созданий адаптироваться к новым условиям. Когда я познакомился с ней, она предпочла бы броситься в Сену, чем совершить такое. Вот вам наглядное доказательство того, как полезно путешествовать.

А в голове у Энн рождаются все новые мысли. Говорит, что хотела бы попробовать пососать сразу у двоих. Если только мы с Эрнестом приляжем на диван…

Впервые слышу о таком. Укладываемся с Эрнестом на диван — головы в разные стороны, задницы вместе, мои ноги на его ногах. Энн облизывает мой член, потом посасывает его… берет в рот мой… и наконец, прижав оба пальцами, пытается взять парочку сразу.

Не так-то это легко, но решимости Энн не занимать. Она крутит головой, наклоняется то в одну, то в другую сторону, растягивает губы во всю ширь. Такого блядства я еще не видел, как и такого упорства.

Так или иначе, ее усилия приносят результат, и я готов слить еще до начала основной процедуры. Приподнимаюсь, чтобы лучше видеть. Эрнест тоже садится. Сид настолько очумел от зрелища, что жмет не те кнопки. Энн старается вовсю, сопит и при всем том еще старается тереться грудями о наши яйца.

— Бога ради, — ору я, — если остановишься раньше, чем я кончу, задушу этой самой штуковиной!

Она начинает мотать головой туда-сюда… ощущение такое, словно хуй наши забрели ненароком в какую-то особенно тесную пизду. Сид не выдерживает и, бросив камеру, несется к нам, выставив член, как копье. Подскакивает к Энн сзади и вонзает орудие в задницу. Она подпрыгивает, как будто ей воткнули раскаленную кочергу, однако, поняв, что происходит, продолжает сосать с удвоенной энергией.

Сид после нескольких тычков загоняет-таки шомпол на нужную глубину и начинает кочегарить вовсю. Энн прыгает так, что мы едва удерживаемся на диване. Запыхалась… но каждый раз, когда пытается поднять голову и глотнуть свежего воздуха, Эрнест хватает ее за волосы и не позволяет отвлечься. Сид приказывает ей улыбаться, потому что камера вот-вот сработает.

— Улыбайся, сука, — кричит он, — или я еще и свой тебе загоню!

Завод кончается не только у фотоаппарата… Я чувствую, как дергается прижатый к моему член Эрнеста, и в следующее мгновение рот Энн наполняется липкой жидкостью. Сперма хлещет, течет из всех щелей, ползет по ее подбородку… и никто ничего не может сделать.

— Моя задница! — хрипит Энн. — Господи… горит! Сид, похоже, затрахался в усмерть… выпалил в задний проход, а Энн все никак не кончает. Пытается проглотить то, чем накормил ее Эрнест, и едва не проглатывает заодно и мой член. Он уже наполовину в горле, когда я даю залп, и на сей раз заряд должен пойти прямо в кишки, без промежуточных остановок. Сид окончательно потерял надежду довести Энн до финиша… он глубоко вздыхает и мочится ей в задницу. Вид у него решительный, как у человека, готового пойти на самые крайние меры.

Энн будто спятила. Нам с Эрнестом никак не удается забрать у нее свое… присосалась так, словно вознамерилась опустошить не только члены, но и яйца. Их мы ей, конечно, не отдаем, однако все прочее она захватила и не возвращает. Захлебывается спермой… во рту языку места не хватает… задница в моче… глаза сумасшедшие, но это все мелочи — сучка совершенно счастлива.

Похоже, она все-таки высосала из нас все силы… Я не могу даже пошевелиться, Эрнест тоже. Смотрю на свой член и не верю, что он прошел такое испытание и остался цел и невредим. Вздыхаю от счастья. Энн не унимается: вылизывает яйца, волосы… Работы ей хватит — я весь в сперме, от пупка до колен, и Эрнест в таком же состоянии. Закончив уборку, она убегает в ванную… спешит избавиться от маленького подарка, которым наградил ее Сид.

После таких трудов самое время сесть и передохнуть, но не тут-то было. Энн опрокидывает стаканчик и заявляет, что готова к продолжению фотосессии. Бодро спрашивает, не желает ли кто ее трахнуть.

— А как насчет пососать задницу? — предлагаю я.

Нет-нет, вот уж на это она никогда не согласится. Разумеется, мы придерживаемся прямо противоположного мнения. Отличный сюжет! Сиди Эрнест хватают Энн за руки, я поворачиваюсь задом, и они тычут ее лицом, заставляют возить носом между ягодиц. Она отчаянно сопротивляется, но силы слишком неравны — два затраханных мужика всегда возьмут верх над пьяной в доску бабой. Слышу, как Сид звонко шлепает ее по голой ляжке.

— Целуй, дрянь, — говорит он, — иначе так отделаю, что жопу мужу не покажешь.

В конце концов она покоряется, прижимается губами и высовывает язык. Малейшие попытки отвильнуть караются очередным шлепком. Начинает сосать… обхватывает меня руками и, найдя игрушку, немного успокаивается.

Еще пять минут назад я был абсолютно уверен, что вышел из игры если не навсегда, то надолго, но вертлявая змейка в заднем проходе и хлюпающие звуки высекают во мне искры жизни, и даже обвисший было приятель поднимает голову. Тонизирующий эффект налицо, и пораженные Эрнест и Сид тоже проявляют желание испробовать новую методику. Энн никому не отказывает. У Эрнеста прорезается тяга к экспериментам… хочет залить себе в задницу бутылку вина, и пусть Энн его высосет. Сид его отговаривает, приводя неопровержимый аргумент: она и без того едва держится, и если хлебнет еще немного, то просто отключится. Энн доказывает обратное и в подтверждение своих слов пропускает еще пару стаканчиков. Хочет, чтобы я ее трахнул… никаких возражений. Она еще раз вылизывает мне анус… я запрыгиваю на нее… Боже, это же не пизда, а пропасть, бездонная и огнедышащая! А волосы вокруг нее, наверное, для того и предназначены, чтобы цепляться за них, если ненароком провалишься. Но лысому нравится… ныряет, выныривает и тут же снова головой вниз… Дрючу в охотку и опять же кончаю раньше.

Мне на смену спешит Эрнест, а Энн все еще пытается доказать, что нисколько не пьяна, поэтому, прежде чем раздвинуть перед ним ножки, присасывается к бутылке. Иду в ванную, а когда возвращаюсь, то вижу, что она вырубилась, и ее шлифует Сид.

Эрнест сидит в углу среди разбросанных рубашек, носков, галстука и всего прочего и клянет Энн.

— Ты только посмотри на все эти долбаные тряпки. Это она мне купила. Богатая стерва. — Он щелкает пальцами. — Вот так… Вместо того чтобы купить камеру… Тогда бы через недельку нащелкали еще. Черт бы ее побрал, миллионершу хренову!

— Просто позор, — сочувствует ему Сид. — Вот же дрянь! Поругавшись, Эрнест встает и идет фотографировать, а мы с Сидом придаем Энн требуемые позы. Она даже не реагирует.

— Послушай, — говорит Сид спустя какое-то время, — наверное, я староват для таких упражнений. Давай выйдем на улицу, найдем парочку парней и попросим помочь. Если получится, сделаешь отличные карточки. Вот будет ей сюрприз!

— Ох, Сид, это как-то не совсем прилично…

— Что ты, на хрен, имеешь в виду — не совсем прилично? А позволять, чтобы тебя фотографировали в таком виде, прилично? О каких вообще приличиях ты говоришь? Она же просто богатая блядь. Эй, послушай, у меня идея. Мы можем даже немного подзаработать… назначим цену…

Спорим о том, какую следует назначать цену, но идея настолько хороша, что, так ничего и не решив, одеваемся и идем искать любителей приключений. Все происходящее кажется мне отличной шуткой… что демонстирует, до какой степени я упился.