Комментарий автора: Знаю, что со стороны ботаники банан правильно называть ягодой, но я привык обозначать его фруктом. Кто думает иначе, уж простите.

Написано по просьбе.

***

Максим повернул во Встречный Парк, заросший лесом клочок земли, нелюдимое место, где довольно часто подростки-девочки неожиданно залетали от подростков-мальчиков. Кроме полигона для зачатий эти четыре гектара болотистой местности являлись – лично для Максима – коротким путём через два микрорайона.

Карга вышла на его тропинку, прихрамывая, водянистым взором поймала взгляд парня и расцвела молодой, шальной улыбкой на лице старухи. Бесстыдно поправила покрытое морщинами декольте.

– Здравствуйте, Нежданна Яримановна, – прохрипел парень, остановился.

– Ну, здравствуй, – кивнула эксцентричная старуха, тряхнула головой, цокнула, задумчиво защёлкала пальцами. – Так, прозрение пришло, Максимка…

– Сбылось уже, Нежданна Яримановна. Мама споткнулась и упала за ограду. Только нашла не сто рублей, а пять тысяч, хотя…

– Ротик заткнул, – на этот раз старуха щёлкнула громче. – С тобой прозрение связано, а не с мамкой, но ей всё равно привет передай.

Ведьма наклонила голову, заворчала, сматерилась. Максим вытащил телефон, проверил время, но не решился мешать старухе.

Нежданна Яримановна, наверное, была единственной предсказательницей, которой верили безоговорочно. Во-первых, её предсказание сбывались в восьми из десяти случаев. Во-вторых, она никогда не связывала свои слова с логикой, как матёрые колдуны, утверждающие, скажем, женщинам, что «они родят», что и так понятно. В третьих, она не брала деньги.

Конечно же, находились и те, которые утверждали, что Нежданна Яримановна – сумасшедшая. И, конечно же, они были правы. Но удача яро полюбила чокнутую старуху, поэтому её метафизичные слова почти всегда несли в себе истину. Хоть и странную истину.

– Банан, – медленно кивнула старуха, с вопросом взглянула на парня.

– Банан?

– Банан! – Нежданна Яримановна подошла к Максиму, удивлённо распахнула тупые глаза, нарисовала кистями в воздухе полукруг. – Вот такой вот. Огромный! Представляешь, величественный банан, который целиком – повторяю – целиком оказался у него во рту!

– Предположим. У кого во рту? Как это связано со мной?

– Любовь, – ведьма томно вздохнула. – Вот запихнёт в себя банан, знай, что любовь твоя. А теперь брысь! Мне на клизму пора. Маме не забудь привет передать и скажи, что я вскоре на чай забегу. А Витьке пригрози, ибо алкоголь его свалит, как ураган – дерево.

– Боюсь, он не послушает. Вот только что с бананом? Я помню: вы говорили, что не любите запутанные формулировки.

– Ротик! – старуха сомкнула пальцы, данным жестом предлагая парню замолчать. – Я сказала, и всё. Моё дело – поделиться информацией, твоё – её расшифровать.

***

Витя скрупулёзно водил мышкой, заинтересованно кусал губы, выискивая треки. Остановился на роке. В колонках приубавил громкости, чтобы мама не услышала. Максим сидел на кровати, сжимал учебник географии, странно разглядывая керамическую миску на столе, наполненную бананами.

– Ну, – ожил парень, положил учебник на подушку. – Что ты не понимаешь?

– Ничего, – Витя развернулся. – Я ж отличник, а ты наивный да ещё и мой друг. Этим надо пользоваться. Мама в последнее время даже в комнате одному мне не даёт побыть, а с тобой она приутихнет. Вода с лимоном на столе, ванну я попросил не занимать - от запаха быстро избавимся. Начинаем! Достань атлас, Макс, он на той полке.

– Я до сих пор ничего не понимаю, – признался друг.

– Как всегда. Иди уже за атласом. Всегда любил работать с контурными картами из-за размера страничек.

За картами оказался тайничок. Выемка в стене, гладкая, покрытая шпаклёвкой. В укромном местечке покоились несколько баночек пива.

– А ещё атлас прекрасно маскировал дыру, оставшуюся от наших бывших постояльцев. Дай ка мне бутылочку, – Витя выпрямился, прислушался; орал, громил игрушки брат-малявка, мамы не было слышно. – Будешь?

– Ты знаешь моё отношение к этому.

– Именно поэтому мне достанутся две.

– Знаешь, Надежда Яримановна просила передать: алкоголь тебя погубит.

Витя захихикал, разбрызгав пиво.

– По дороге сюда встретил? Помню, как нам в гости зашла, пока я с друзьями за гаражами тусил. Гляжу: звонит мама. Знаки всем подал, беру трубку, а отвечает мне старуха: «Пьёшь, скотина!?». Милая дама. Тебе что-нибудь наговорила? Колись.

– Можно я возьму банан? – отстранённо спросил Максим.

– Ага. Только Женьке не давай. Мелкий их как семечки щёлкает. И что насчёт нашей предсказательницы?

Парень выбрал самый длинный и спелый фрукт с ярко-жёлтой, покрытой чёрными пятнышками кожурой. Витя отхлебнул из банки, оттолкнулся от стола, закружился в кресле.

– Надежда Яримановна сказала, что любовью моей будет тот человек, который самый большой банан съест. Целиком.

Витя подавился, загоготал. Максим пожал плечами, мол, всякое в жизни бывает, щёлкнул хвостиком банана, снял кожуру.

Двери распахнулись с могильным скрипом. В комнату ворвался Женя. Его братишка предпринял самую удачную попытку скрыть пиво от болтливой ябеды, а именно упал с кресла на пол, прикрыв своим телом банки. Младший же интересовался совсем другим. Он с яростным кличем выхватил у Максима внушительных размеров плод и жадно проглотил целиком. Закашлял. Взглянул на парня гордо и нагло.

– Вон из комнаты, сопля! – провыл с пола Витя.

– Так это и есть тот человечек, в которого я должен влюбиться?

Женя поморщился, буркнул грозно, кашлянул, ещё кашлянул и с ужасом в глазах выбежал из комнаты. Витя вернулся на кресло, спрятал банки за монитором в случае возвращения мини-урагана.

– На чём мы остановились?

– Витя! – завопила мама, взяв третью октаву. – Звони в скорую! Женя чем-то подавился, он дышать не может, весь синий уже!

2.***

– Мама, ты уверена, что ему десять лет? Кажись, школа Женьку не меняет!

Мама решила не отвечать, лишь улыбнулась, балансируя на табурете, провела тряпкой по полкам, скинула несколько завалявшихся вещей, которые пойдут или в мусорку, или на дачу. Витя скакал, крутился в зале, оседланный Женькой, как конь. Младший опасно пролетал на резких поворотах возле стеллажей с хрусталём, телевизора, но брат чувствовал грань, где надо остановиться. Что не помешало ему пару раз легонько долбануть Женьку об стену.

– И сно-ова седа-ая ночь, – поставленным голосом пропела мама. – И то-олько-о… Чёрт! Ух!